Елена Арсеньева - В пылу любовного угара Страница 22

– М-да… – вздохнул печально отец Игнатий. – Жаль, не останется у меня ее фотографии, но делать нечего.

С этими словами он подошел к книжному шкафу, достал из него пузырек с чернилами – и щедро плеснул на аусвайс. Фиолетовые потеки закрыли лицо Лизочки…

Петрусь и Лиза ахнули в один голос.

– Тряпку принесите – с полу чернила подтереть, а то не отскребем потом, – будничным тоном скомандовал отец Игнатий. – Теперь с таким документом никуда, нужно новый оформлять. Завтра же пойду на поклон к фрау Эмме. У нее знакомства в городской управе, бургомистр на нее не надышится. Она поможет! А ты пока дома сиди, – обернулся он к Лизе. – Без аусвайса на улицу выходить – смерти подобно. А завтра отправимся к фрау Эмме вместе. Я за тобой зайду часов в девять, будь готова.

– Так вы разве не здесь живете? – удивилась Лиза. – Квартира ваша вроде.

– Мы с Петрусем живем там же, где ломбард, – пояснил старик. – Тут жила одна Лизочка. А теперь ты будешь жить. И не вздумай бежать! – глянул он предостерегающе, словно прочитав тайные мысли Лизы. – И сама погибнешь, и нас погубишь. Петрусь будет за домом присматривать.

«Не за домом, а за мной», – хотела ехидно уточнить Лиза, но не стала. Зачем говорить о том, что и так ясно?

Не слишком ли много они на себя берут? А, ладно. Так сказать, я от Регины ушла, от Фомичева ушла, от Баскакова ушла, а от тебя, дедуля, и подавно уйду!

Но на ночь глядя ничего не получится. Ночь придется провести здесь. Но уж утром…

Главное, не проспать и ускользнуть как можно раньше!

* * *

МЛИн было аббревиатурой с двойным дном. Сначала к человеку, которого она обозначала, Алёна относилась именно так, что иначе как матерных ассоциаций он у нее не вызывал. Отсюда и появилось сие словечко. Потом между Алёной и «МЛИном» установился невооруженный нейтралитет, а затем пришла душевная дружба. Вот именно – душевная, поскольку обе стороны ее старательно скрывали (наверное, из чистого суеверия, а может, из гордости). Они оба знали друг другу настоящую цену и друг друга весьма уважали, но внешне отношения продолжали оставаться неприязненными. Человеку, который слушал бы их разговор со стороны, могло показаться, будто Алёна и Муравьев Лев Иванович (МЛИн) терпеть друг друга не могут. Именно так подумала и Марина, когда слушала довольно наглую беседу своей приятельницы с начальником городского следственного управления. Мобильный телефон Алёны изрядно резонировал, так что все детали разговора становились, не побоимся такого определения, достоянием гласности.

– Лев Иванович? Добрый день. Алёна Дмитриева вас беспокоит.

– Здравствуйте, Елена Дмитриевна. – Муравьев называл ее только так, по ее настоящему имени, никогда не употребляя псевдонима. – Можете не представляться. Кстати, мой телефон всегда сообщает, что батарея на исходе, когда определяется ваш номер.

– Значит, нужно вовремя батарею подзаряжать, только и всего. Но вы не беспокойтесь, Лев Иванович, я ни вас, ни вашу батарею перенапрягать не стану. У меня один вопрос: нельзя ли по линии автоинспекции выяснить, кому может принадлежать серый «Ниссан», у которого в номере две двойки?

Некоторое время царило молчание, потом построжавший голос Льва Ивановича осторожно спросил:

– А что там с тем «Ниссаном»?

– Да ничего. Но почему вы так странно спрашиваете?

– Я имею в виду, водитель жив еще?

– Пока да, – сухо ответила Алёна. – Лев Иванович, я знаю, у вас чувство юмора на моей персоне давно заточено, однако дело может быть серьезным, поскольку связано с похищением людей. Сообщите мне номер «Ниссана» и владельца, а я скажу вам, что там случилось.

– В милицию обращались? – светски поинтересовался Муравьев.

– Само собой, – вздохнула Алёна. – Иначе не звонила бы вам. Вы, как всегда, моя последняя надежда.

– И отрада, – буркнул Муравьев. – Но вы понимаете, сколько серых «Ниссанов» с двумя дойками в номере я сейчас вам выдам? Замучаетесь записывать!

– Не замучаюсь, – обнадежила Алёна. – Вы, главное, выдайте.

– Ждите, – буркнул Муравьев. – Не отключайтесь. Две минуты.

Алёна выразительно прищелкнула пальцами, и Марина подсунула ей лист бумаги и ручку. «Пинцет, скальпель…» – подумала наша героиня, усмехнувшись ситуации и вспомнив старый анекдот.

В трубке заиграла музыка ожидания. Причем весьма противная и пронзительная музыка, так и сверлившая ухо, и Алёна поморщилась, отстранив от него трубку и одновременно думая, что произойдет, если Лев Иванович станет выяснять номер дольше трех минут. Она же, как всегда, забыла положить на счет денежки. Интересно, телефончик отключится до конца разговора или после? Но вот честное слово, после беседы с Муравьевым Алёна немедленно кинется к ближнему терминалу и скормит в его равнодушную и ненасытную пасть пару-тройку сотен рублей!

Музыка, сверлившая слух, вдруг оборвалась, и Алёна перепугалась, что это означает конец связи, однако тут же в трубке раздался голос Муравьева:

– Елена Дмитриевна, тут компетентные товарищи интересуются: двойки подряд или перемежались другой цифрой?

– Подряд, подряд, – закивала Алёна, а в ее прихотливом воображении возникли два лебедя с гордо изогнутыми шеями, плывущие по зеленой воде большого красивого озера. Возникла также в памяти школьная тетрадка, исписанная довольно корявым почерком, а на развороте оценки – две раздраженные двойки подряд. В самом деле, правду говорят, что нет ничего более причудливого и необъяснимого, чем наши ассоциации!

– Не отключайтесь, – приказал Лев Иванович, и Алёна опять отстранила было трубку от уха, однако музыка-сверло не включилась, а почти тотчас снова зазвучал голос Муравьева: – К счастью, ситуация не настолько клиническая, как мне показалось сначала. «Ниссан» серого цвета номер 522 только один.

«Ага, значит, лебедей было все же три, только первый плыл вверх ногами!» – подумала Алёна и диву далась, что за чушь лезет ей иногда в голову в самые ответственные минуты.

– Ну и кто его владелец? – воскликнула она нетерпеливо.

– Я вам скажу, только информация мало что вам даст, Елена Дмитриевна. Владельца «Ниссана» зовут Москвич Николай Николаевич.

– Москвич?!

– Ну да. Фамилия такой.

Иногда милицейский начальник умел даже пошутить…

– Я догадалась, что вы не место прописки назвали, – пошутила в ответ и наша писательница. – Но почему вы сказали, что имя владельца мне мало что даст?

– Потому что со вчерашнего дня автомобиль числится в угоне. Владелец подал заявление.

Вот так плюха! Алёна растерянно уставилась на листок бумаги, лежавший перед ней. Получалось, «Ниссан» у господина Москвича угнали, чтобы похитить на нем двух журналисток? Значит, это была спланированная акция, а не случайность? Но что тогда думать о внезапной неисправности редакционного автомобиля? Как-то очень уж вовремя он сломался… Довез девушек до площади Горького, где их уже ждал свежеугнанный «Ниссан», и подал похитителям, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Или имели место случайные совпадения, которые только изощренная (или правильнее будет сказать – извращенная?) фантазия беллетристки Алёны Дмитриевой пытается связать воедино?