Фрасис Дарлинг - Разбитое зеркало Страница 22

— Почему?

— Вам это будет нужно, поверьте мне.

Роман налил.

— На здоровье.

— За Оливию.

— Да, за Оливию, если вам так нравится.

— Мне не нравится. Буду честной, Роман. Я не люблю свою сестру с детства. Она никогда не относилась хорошо к папе, и это в конце концов, я думаю, убило его. Говорили, что у него рак, но я всегда винила Оливию.

— Но почему…

— А сейчас я люблю ее еще меньше, Роман. Дела вашего ресторана «Бифштекс вашего будущего» продвигаются.

— Неужели? Но кто этот сумасшедший? Сомневаюсь, что он будет давать прибыль без этого особого маринада.

— Но у владельца есть ваш маринад.

— Что? Как?

— Это — Оливия. Вы дали ей рецепт, не так ли?

— Конечно. Мы были… Я собирался жениться на вашей сестре, когда дело пошло бы. Вы имеете в виду, что она отдала рецепт. Или продала его? Но кто его купит? Это ведь не опробованный способ, как это происходит со специями для цыплят по-кентуккски.

— Вы верили в него, также верит, как кажется, и Оливия. Это она. Она новый владелец. Она не только обобрала вас до последней десятицентовой монеты, но она хочет также завладеть вашей мечтой. Оливия сама будет вести это дело.

— Что? Неужели она настолько сильна?

— Боже всемогущий! Это все, что вы можете сказать? Эта сука вывернула вас наизнанку, а вы спрашиваете о ее здоровье?

Роман пожал плечами, одним глотком опорожнил бокал, опять пожал плечами.

— Что еще? Я ничего не могу сделать, чтобы помешать ей, даже если бы я хотел. Теперь у меня никогда не будет ресторана. Почему бы это не сделать ей?

— Неужели не сможете? А если бы у вас были деньги?

— Если бы даже у меня каким-то образом появились деньги, она их заполучит.

— Может быть, и нет.

— Не понимаю.

— У меня есть деньги.

— У вас?

— Страховка мамы. На этом настаивал отец. У нее также была наличность, не совсем наличность — вклад в банке, как у Оливии и у меня. Сейчас, когда она умерла, мы обе его наследуем в равных частях. Это где-то около миллиона. По полмиллиона каждой. Этого, конечно, будет достаточно.

— Но почему? Почему вы хотите это сделать? Неужели вы так ненавидите свою сестру?

— Ненавижу? Я не ненавижу ее. Мне ее по-своему жаль.

— Тогда в чем же дело?

— Неужели вы не понимаете, Роман? Я учусь на юриста. Я верю в справедливость. С вами плохо поступили, Роман. То, что она с вами сделала, это несправедливо.

— Судья посчитал это справедливым. Разве это ничего не значит для будущего юриста?

— Закон и справедливость не всегда одно и то же. Если вы спросите меня, то Оливия никогда вас не любила. Она рассматривала вас как возможность добывать деньги.

— Это нехорошо. Она все потеряла. Она любила танцевать. Она была прекрасна.

— Она больше не будет танцевать. Она ведь не так уж хорошо это делала. Она танцевала в каком-то сомнительном заведении со стриптизом. Так что ее не ждала большая карьера. А что касается ее вида, для этого, как вы знаете, есть пластические операции.

— Она любила танцевать, — настаивал Роман. — Я лишил ее этого. Она имеет право ожесточиться.

— Миллион от страховой компании. Полмиллиона из наследства плюс доля в доме. Затем еще есть вклад в банке. Он пойдет той, которая первой выйдет замуж, — это идея папы. Для старой девы — утешительный приз в пятьдесят тысяч. Как бы то ни было, дело в том, что ей заплатят, и неплохо, за то, что она потеряла.

Роман налил вина в бокал из-под виски. Его кулак так крепко обхватил его, что бокал дрожал в его руке.

— Я так не считаю, Портия, но благодарю вас. Возьмите свое наследство, возьмите его и создайте свою практику, как только получите диплом. Боритесь за справедливость для кого-нибудь другого. Я получил то, что заслуживал, и я доволен.

— О'кей! — Портия осушила свой бокал и со стуком поставила его на стол. — Варитесь в вашей вине, если это вам нравится. Страдайте и наслаждайтесь! Только помните, что, когда к вам вернется разум, мое предложение остается в силе. Позвоните мне, когда вы измените свое мнение.

На пятом этаже больницы района Калумна доктор Рейнхардт Фейн схватил пальцами повязку и медленно отлепил ее с лица Оливии. Она сама сняла прокладку с глаза.

— Гм, — сказал он. — Неплохо. Совсем неплохо, учитывая… Небольшие порезы от осколков стекла зажили прекрасно. Все, что осталось, это — большой порез. Карсон мне говорит, что вы сейчас превосходно ходите. Скорее всего некоторое время вы еще будете хромать, но вы можете отказаться от трости. Понадобится немного больше работы для вашего века, может быть. Что вы думаете? — Он протянул ей зеркало.

Оливия посмотрела в него. Гримаса отвращения пробежала по ее лицу и исчезла.

— Как насчет моего тела? — спросила она его.

— Не думаю, что можно будет восстановить полностью чувствительность вашей груди, к сожалению.

— Забудьте об этом. Как насчет внешнего вида?

— Еще одна операция, и вы будете как заново родившаяся. Если у вас когда-то будут дети и вы захотите кормить их грудью, у вас всегда есть другая грудь. — Он улыбнулся. — Только не надо двойняшек, о'кей? То же самое с вашей ногой — одна или, возможно, еще две операции. Вы не будете танцевать в балете, но она будет превосходно действовать.

— Как это будет выглядеть?

— Разрез был довольно высоко. Он будет скрыт даже самой короткой юбкой.

— Шрам навсегда?

— Не обязательно. Все это, я думаю, можно будет удалить на лице, груди, бедре. Есть человек в Осло. Он делает чудеса. Я могу зарезервировать вам здесь место для дополнительных операций и проделать неплохую работу или могу вас рекомендовать Густафсону. Я не обижусь. Он лучший специалист.

— Нет! — проговорила Оливия. — Не надо больше операций, пока.

— Но…

— Я хочу, чтобы шрамы остались.

— В самом деле? Но зачем… нет никакой опасности, я обещаю.

— Я не боюсь. Я просто хочу, чтобы шрамы остались… чтобы они напоминали мне.

— Напоминали вам?

Она улыбнулась, немножко криво и очень холодно.

— Видите ли, есть моменты. Они будут напоминать мне о мужчине, которого я могла когда-то полюбить.

Рейнхардт тяжело посмотрел на свою пациентку, изучая ее. Ее тело хорошо зажило, но… Массированная травма, потеря крови… Может быть, есть такая травма, которую он не смог диагностировать? Может быть, этот ужасный нож из стекла врезался в Оливию Бостон даже глубже, чем он подозревает? Прямо в психику?

Глава десятая

ДДела у «Бифштекса вашего будущего», кажется, шли хорошо. Этого нельзя сказать по внешнему виду, но, по-видимому, так оно и было. Роман проезжал мимо него раз или два за ночь. Он регулярно ездил по этому маршруту между «Домино» и двумя колледжами, где студенты набрасывались на пиццу.