Сюзан Ховач - Таинственный берег Страница 22

— Она очень… — Нужное слово не приходило на ум. — Необычная, — сказала Сара, найдя более подходящее определение.

— Да, — сказал он. — Это так.

Его голос звучал спокойно и радостно, они в молчании посидели еще, пока солнце не начало спускаться в море.

— Джон.

— Да?

— Где… — Она поколебалась, а потом решительно продолжила, ободренная полной переменой его настроения: — Где разбилась…

— Не здесь, — сказал он сразу же. — Это случилось дальше, если идти вдоль обрыва на юг, в сторону Сеннена. Обрыв невысокий, а местами песчаный, во время последней войны там сделали ступеньки, чтобы при необходимости можно было спуститься к скалам. Я тебя туда не поведу, не беспокойся.

Солнце исчезло за горизонтом, и сумерки стали сгущаться под красными отсветами на вечернем небе. Они еще какое-то время медлили уходить, обоим не хотелось расставаться с беспокойным обаянием моря, но потом Джон пошел вперед по тропинке, ведущей к дому. Когда они добрались до подъездной дорожки, Мэриджон вышла им навстречу, и Сара подумала, что она, наверное, наблюдала откуда-нибудь со второго этажа, как они поднимались с берега.

— Джон, звонил Макс. Он сказал, что ты пригласил его в Клуги на день-два.

— Бог мой, я действительно его пригласил! Когда мы с ним обедали в Лондоне, он сказал, что собирается в Корнуолл — навестить незамужнюю тетку, которая живет где-то выше на побережье — то ли в Бьюде, то ли в Ньюквее. А я сказал, что существует слабая вероятность моего появления в Клуги примерно в это же время… Какая чудовищная нелепость! Я не желаю, чтобы Макс примчался сюда в своей последней спортивной машине с какой-нибудь проклятой бабой на переднем сиденье. Он оставил номер своего телефона?

— Да, он звонил из Бьюда.

— Черт… Лучше я приглашу его на обед или что-то в этом роде. Нет, это не очень по-дружески — ему ведь придется оставаться на ночь… Нет, к черту, почему я должен позволять ему врываться сюда и использовать Клуги для своих интрижек? Я уже был сыт этим по горло когда-то.

— Может быть, он один.

— Кто? Макс? Один? Не будь смешной! Макс не знает, чем себя занять, если рядом с ним постоянно не присутствует какая-нибудь женщина.

— Он не упоминал никаких женщин.

Джон удивленно на нее посмотрел.

— Ты что, хочешь, чтоб он сюда приехал?

— Ты сделал определенный жест, пригласив его в Лондоне на обед и тем самым восстановив дружеские отношения. Он явно был рад похоронить прошлое, забыть. Если ты его полупригласил приехать в Клуги, то я не вижу, как бы ты мог вывернуться и послать его к черту.

— Я могу сделать все, чего мне чертовски хочется, — сказал Джон. Он повернулся к Саре. — Я говорил тебе о Максе, дорогая, ты помнишь? Ты рассердишься, если он приедет к обеду и останется переночевать?

— Нет, милый, конечно, нет. Я с удовольствием с ним познакомлюсь.

— Ну, тогда ладно. Пусть будет так. — Он посмотрел в сторону, а потом опять на жену. — Если ты устала, иди ложись. Я скоро. Лучше позвоню Максу сейчас, пока я еще склонен быть гостеприимным.

— Хорошо, — сказала она, обрадовавшись возможности лечь, потому что к этому моменту уже совсем валилась с ног после длительного путешествия в машине и долгих часов на свежем морском воздухе. — Я поднимусь к себе. Спокойной ночи, Мэриджон.

— Спокойной ночи! — Мэриджон чуть-чуть улыбнулась.

Когда Сара остановилась наверху, чтобы еще раз окинуть взглядом холл, она увидела, что женщина все еще смотрит ей вслед. А когда она вышла на лестничную площадку, Мэриджон улыбнулась ей еще раз и прошла за Джоном в гостиную.

Дверь мягко закрылась. Сара неподвижно стояла на верху лестницы. Пролетели две минуты, потом прошла третья. Неожиданно, без всякой причины, подчиняясь только инстинкту, она тихо спустилась вниз, на цыпочках пересекла холл и подошла к двери в гостиную.

Джон не звонил по телефону.

— Меня озадачивает только одно, — услышала она, и ее щеки запылали от стыда за то, что она подслушивала. — Анонимный телефонный звонок в тот день, когда я приехал в Лондон. Звонивший утверждал, что я убил Софию. Я все еще не в состоянии определить, кто это мог быть. Это могли быть Майкл, Макс или Ева. Но почему звонивший не подкрепил свой звонок чем-нибудь более серьезным, например шантажом? Это выглядит как-то бессмысленно.

Они долго молчали, потом Джон резко спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Я пыталась сказать тебе перед обедом, когда все мы пили коктейли.

Снова пауза.

— Нет, — сказал Джон. — Я не верю этому. Этого не может быть. Ты имеешь в виду…

— Да, — сказала Мэриджон спокойно и отстраненно. — Это сделал Джастин.

Звуки рояля вылетали из дома и плыли вверх над тропинкой, ведущей на север, в сторону мыса Корнуолл. Познания Джастина в классической музыке были широкими, но не слишком. Он не мог определить название этого произведения Моцарта.

Он как раз собрал свои рисовальные принадлежности в ящик и аккуратно уложил его в брезентовую сумку, и тут музыка, доносившаяся снизу, прекратилась, и он услышал, как щелкнул замок, когда кто-то распахнул французские окна, выходящие в сад. Он подождал, внимательно всматриваясь в сумерки, окутывавшие сад, и увидел, как из тени рододендронов появилась человеческая фигура и стала рассматривать склон холма.

Автоматически, без колебаний Джастин отступил за скалу.

Шаги были едва слышны, но становились громче с каждой секундой. Джастин сердито посмотрел на свой ящик с рисовальными принадлежностями, сунул его за валун и сел в ожидании, наблюдая, как наступающая ночь делает море все более черным. Ему не пришлось ждать долго.

— А, вот и ты, — сказал приветливо Джон, выходя из темноты. — Я подумал, что можешь быть наверху. Ты рисовал?

— Нет, я ходил погулять.

Он смотрел в сторону моря, а отец сел рядом с ним на длинный камень и вытащил портсигар.

— Джастин, если я задам тебе честный вопрос, ты сможешь дать мне честный ответ?

Море было темной неподвижной лужей, прибой — пятнами серого цвета.

— Конечно, — сказал Джастин вежливо, почувствовав, как ладони становятся влажными от пота.

— Это место слишком напоминает тебе о матери?

— О матери? — Его голос звучал спокойно, чуть-чуть удивленно, но глаза не видели окружающего; он помнил только миску черешни, стоявшую давным-давно, и женский голос, произносящий ласково: «Но ты же станешь таким толстым, Джастин!»

Он откашлялся.

— Конечно, оно мне время от времени о ней напоминает. Но не настолько, чтобы это имело большое значение. Я рад, что вернулся сюда, потому что это — как приехать домой из дальних странствий за границей.