Бартл Булл - Отель «Белый носорог» Страница 22

— Держитесь крепче, мэм-саиб! — покрикивал жизнерадостный африканец-лодочник, когда лодка взрезала носом волну.

Наконец-то Африка стала для Гвенн непосредственным впечатлением! И сама она уже не была сторонним наблюдателем, томящимся в ожидании писем от Алана или пассивно сидящим на палубе, пока носильщики управляются с багажом. Белая гребная шлюпка то и дело ударялась о поднимаемые ветром буруны. Четверо гребцов синхронно орудовали веслами и переговаривались на суахили. Лодка благополучно протиснулась между двумя коралловыми рифами.

С широко открытыми глазами, вцепившись обеими руками в деревянное сиденье, Гвенн любовалась опрятной белой униформой гребцов и кружением чаек над волнами. Теплые брызги промочили ее шерстяное пальто. Она вспомнила дожди и туманы Уэльса и со смехом слизнула с губ морскую соль. Потом обернулась туда, где остался «Гарт-касл», но не увидела застенчивого юношу, который поцеловал ее на прощанье.

Примерно в сорока ярдах от берега лодка наткнулась днищем на белый песок и, как всякого новоприбывшего, поставила Гвенн перед выбором: брести к берегу вброд или позволить африканцам доставить ее туда на закорках. Она взяла туфли в руку и спрыгнула в воду. Длинная юбка кувшинкой раздулась вокруг талии. Гвенн двинулась к берегу, глазами отыскивая Алана.

Других пассажиров встречали друзья и родственники; люди обнимались, целовались, сгребали в охапку детишек. Гвенн дважды прошлась взад-вперед по длинному пляжу, стараясь не обращать внимания на счастливые пары. Разочарование мешалось с тревогой. Неужели Алан настолько плох? Окончательно убедившись, что ее никто не встречает, она взяла из кучи сложенных под гигантской пальмой вещей свои чемоданы.

Теперь, когда схлынула эйфория, ей открылось, что поднять в Африке семью будет не так-то просто. Гвенн села на старенький чемодан и отряхнула ноги от песка. Зашнуровала тяжелые туфли и побрела вверх по склону, к видневшейся за пальмовыми рядами полоске твердой красной земли.

Там на узких путях стояли местные трамваи: шесть маленьких тележек, укрытых от солнца полосатым брезентом; на двух обращенных друг к другу скамейках могло усесться четыре пассажира — как в гондоле карусели в городском парке. Эти трамваи — гордость Момбасы — перевозили людей от причала до железнодорожной станции. Их толкали группы весело горланящих песни африканцев. Пассажиры, которым повезло — их встретили, — с помощью друзей и слуг первыми набились в вагончики. Перегруженные трамваи медленно тронулись с места.

Гвенн обнаружила, что у нее пропал один чемодан. И еще — что за ней следует приятный на вид африканец.

— Я — Мальва. Давайте помогу.

Он смотрел на нее умными, живыми глазами. У него были приплюснутый нос, решительный подбородок и правильные черты лица. Он стоял перед ней в поношенной голубой гимнастерке Королевских африканских стрелков и брюках цвета хаки. Вместо ремня брюки поддерживала завязанная узлом веревка. Из ботинок — сапог с отрезанными голенищами — выглядывали пальцы ног.

— Я родом из племени вакамба, мэм-саиб, это далеко отсюда. Могу работать. За еду или за деньги.

Не зная, куда идти, Гвенн обратилась к молодой парочке, чьи вещи как раз грузили на запряженную мулами двухколесную тележку. У мужчины один пустой рукав был приколот к рубашке.

— Вы не могли бы мне помочь? Меня зовут Гвенн Луэллин.

— Прыгайте в двуколку, — живо откликнулась девушка, немного ошалевшая от дороги коренастая блондинка. — Будете моей подружкой.

Она представила Гвенн своего спутника:

— Это мой жених, Тони Бевис. А меня зовут Джилл, и мы прямиком направляемся в церковь, правда, Тони? Правда?

— Конечно, дорогая, — подтвердил Бевис. У него были каштановые волосы, причесанные на прямой пробор и двумя аккуратными дугами обрамлявшие лоб.

Отчаявшись найти пропавший чемодан, Гвенн вместе с Джилл и Бевисом взобралась на сиденье. Она уже знала: женихов и невест венчают без всяких проволочек, сразу по прибытии. Нельзя же девушке путешествовать одной или в компании мужчины, который не является ее мужем. Мальва закинул наверх ее пожитки. Он показался Гвенн заботливым и добросовестным работником. Возчик — индус в чалме — обращался исключительно к англичанину.

— Готово, саиб? Церква?

Джилл захихикала. Тони Бевис кивнул и пожурил невесту:

— Нет ничего смешного, дорогая. Эти черти хотя и коверкают слова, зато говорят на четырех или пяти языках — не то что мы.

Возчик взобрался верхом на тяжелое дышло и, заверещав на хинди, привел сонных животных в чувство. Гвенн поморщилась: поводьями служили вдетые в ноздри быков веревки. Мальва следовал на расстоянии, вертя в руке посох из красного дерева с набалдашником в виде пениса.

В этот день англиканская церковь бурлила не хуже карнавальной площади. Деревянная, с белеными стенами и стрельчатыми готическими окнами, она казалась в собранном виде доставленной сюда из дома. Ни дать ни взять — церковь Святого Златоуста в Денби, где Гвенн венчалась с Аланом пять лет назад. Окна узкого нефа были открыты. Ветер доносил благоухание красного жасмина и гибискуса. Алтарь был увит белыми лилиями.

Церковь заполнилась гудением голосов пятнадцати брачующихся пар и их сопровождающих. Каждая группа дожидалась своей очереди. Девственная белизна удачно гармонировала с тропической одеждой; каждая невеста и каждый жених надели хоть что-нибудь белое. С пробковых шляп с широкими полями свисали белые кисейные косынки или плиссированные шарфики из муслина — заменяя собой строгие английские вуали. Гвенн и Джилл с Тони сели на скамью со спинкой в одном из первых рядов.

С началом службы уныние Гвенн рассеялось. Венчались по три пары одновременно. Гвенн поймала себя на том, что улыбается, разделяя их радость. Тучный священник безбожно путал имена.

— Согласен ли ты, Гарольд, взять в жены Лидию?

— Вообще-то нет. Моя невеста — Розмари.

Гвенн и Джилл нервно захихикали. Один свидетель шепнул приятелю:

— Как думаешь, разводить их будут тоже по три пары за раз?

Настал черед Бевисов. Гвенн тоже шагнула к алтарю. Побледнев, как мел, Тони повернулся к ней и в ужасе зашептал:

— Послушай, извини — у тебя есть кольцо?

— Кольцо?

— Ну да. Я же должен надеть ей кольцо на палец.

— О… у меня только свое. Но я могу одолжить. — На Гвенн накатил романтический порыв. И — сразу вслед за ним — холодный душ дурного предчувствия.

Стоя перед алтарем, она казнилась виной перед Аланом и в то же время усиленно лизала безымянный палец. Наконец ей удалось снять кольцо — впервые после того, как надела. Служба продолжилась. Бевис с трудом надел кольцо на пухлый палец невесты.