Ничего, кроме правды - Екатерина Береславцева Страница 22

– Ты сдурела?!

– Конечно, сдурела, раз впустила тебя в свою квартиру! Зачем ты припёрся?

– А ты зачем дерёшься? – он скривился, потирая щёку. – Фурия!

– Ты не ответил на мой вопрос!

– Я мимо шёл…

– Вот и шёл бы себе дальше!

– Я мимо шёл, – упрямо повторил он, – и не собирался к тебе заходить! Но тут встретил дружбана своего, мы с ним служили вместе, ну мы и завернули в одно заведеньице напротив твоего дома.

– В какое это?

– В бар «Адский Жук».

– Ну, есть такой. Значит, зашли вы, вдарили по сотке, а потом тебя потянуло на подвиги?

– А как ты узнала, Соня?! – изумился он.

– Потому что ты уже здесь, Шахов!

– А-а, нет, – он помотал головой, и чёлка его взметнулась вверх, как парус. – Сначала меня на другие подвиги потянуло.

– Значит, была ещё одна девица в баре, или сколько их было, Шурик?

– Никаких девиц, клянусь! Одни только эти… качки. Злые, как черти, после футбола. Продула их команда. Мы с Марком – ну, это дружбан мой…

– Какое знакомое имя, – усмехнулась я.

– Мы с Марком сидели себе, никого не трогали, а тут эти лбы здоровые на нас попёрли. Просто так, Сонь, чтобы хоть на ком-то злость выместить! Ну а мы с Марком чё? Мы тоже не пальцем деланные. Ответили им ласково. Дело и завязалось.

– Кто победил?

– Ничья! Заслуженная в неравном бою! Их-то пятеро было против нас двоих! Ка-а-ароче, Соня, выпили мы ещё все вместе по маленькой, уже всемером, за мужскую дружбу, и расходиться стали. Ну, Марка я на такси отправил, а сам понял, что далеко не дойду. Вот и зашёл к тебе… на огонёк. А огонёк-то тьфу, не горит! Думал, помру у тебя под дверью!

– Пить меньше надо, дегустатор! – с отвращением сказала я. – Ну а теперь ты проспался, вот и топай домой, здесь тебе не вытрезвитель.

– Ты не поняла, Сонь! От потери крови помру!

Тут он приподнял куртку, потом свитер, и я громко ахнула – его левый бок был весь в крови.

– Мамочки…

– А я что говорю! Это Лёха, ну, один из качков, случайно ножичком махнул в пылу драки. Задел по касательной…

– Надо в больницу срочно!

– Не надо, Сонь. Рана не опасная, просто кровь, зараза, хлещет. Вон свитер весь промок.

– А я-то не поняла сразу! Думала, ты измазался чем-то, а ты… Господи ж ты боже мой!

Я заметалась по квартире. Возьми себя в руки, Соня, вспомни, что ты как-никак врач!

– Живо куртку снимай, свитер, майку, что там у тебя есть ещё. Сам сможешь? Я сейчас всё приготовлю для перевязки.

– Смогу, наверное.

Он с трудом стал стягивать с себя одежду, застонал, пришлось ему помогать. Тело у господина дегустатора было упругим, жилистым, загорелым. Не о том думаешь сейчас, Софья!

Вскоре рана была обработана – как он и говорил, особой опасности она не представляла, просто были задеты крупные сосуды, откуда и хлестала кровь. Я соорудила тугую повязку, предварительно обработав рану антисептиком. Закинула испачканные вещи в тазик с холодной водой, затем нашла свою самую большую рубашку и натянула на Шурика. Он исхитрился поймать мою руку и поцеловать в ладонь.

– Спасибо, Соня…

– Но в больницу всё равно надо съездить, Шурик! – стараясь не показывать своё смущение, сказала я. – Рентген сделать. Это не шутки, ты понимаешь?

– Понимаю…

Он потянул меня за руку, и мне пришлось сесть на диван рядом с ним.

– Сонь, ты совсем не рада меня видеть?

– Дурак ты, Шахов!

– Согласен, – он положил мою ладонь себе на щёку, и я замерла. Прикосновение к его коже было нестерпимо знакомым ощущением. Хотелось даже закрыть глаза и отдаться этой волне – воспоминаний? грёз? – не думая больше ни о чём.

– Соня, ты можешь мне пообещать?

– Что?

– Не материться в ближайшие пять минут.

– Но…

– Заткнись, Соня.

И я заткнулась. И не на пять минут, а на сто двадцать пять. Именно столько или почти столько времени прошло, прежде чем я обнаружила себя лежащей на диване в объятиях этого грубияна, негодяя и хама. Из одежды на мне были только розовые носки с двумя белыми полосками.

– Шурик!

– А? – сонно промурлыкал он, потеревшись носом о моё ухо.

– Иди домой. Поздно уже.

– Конечно поздно, – удовлетворённо произнёс он. – Так что спи, дорогая. И мне не мешай.

– Шурик!

– Чш-ш-ш!

Он засопел, и весь его облик дышал таким покойным счастьем, что я затихла сама, а через несколько минут и вовсе уснула, уткнувшись лбом в его жаркое тело.

Впервые за последние двадцать лет я засыпала без ночника…

Глава 17

Когда Шурик проснулся, я уже хлопотала на кухне, весело напевая детскую песенку про капитана. Именно поэтому не услышала, как он вошёл.

– Сонь…

– А? – обернулась я, вздрогнув от неожиданности. – Ты меня напугал!

– Я никогда не видел тебя такой…

– Какой?

– Расслабленной.

– Тебе померещилось со сна, – я пригасила свою улыбку. – Как ты себя чувствуешь? Бледноват вроде, но в целом выглядишь неплохо.

– Да я и не из таких ещё передряг вылезал! – похвастался он. – Что мне, борову, сделается!

– Значит, ты любитель подраться? Я вспомнила – когда мы с тобой познакомились, ты ведь тоже был ранен!

– Да то разве рана, так, царапина. И эта тоже, – он похлопал свой бок, – ерунда на палочке.

– И часто с тобой такая ерунда приключается, а?

– Бывает. Я вообще-то горячий парень, Соня. Это тебе пока везло, ты меня в гневе не видела, а так-то я ого-го какой орёл!

– Ну, в первый день нашего знакомства я это поняла. А потом, надо отдать тебе должное, ты правда старался держать себя в руках. Даже когда Юрка тебя поддел, ты в него ничем не запульнул. А мог бы.

– Не, в тот момент не мог. Я же не дурачок какой, знаю, как и с кем себя вести. Зачем мне психиатр в неприятелях?

– Очень дальновидно, – усмехнулась я. – Садись, я завтрак приготовила.

– Омлет? – облизнулся он, проводив взглядом тарелку, которую я несла к столу. – Да ещё с помидорами? Вот если бы сырку сверху потереть… – Он запнулся, когда увидел, что в миске уже приготовлен натёртый сыр и мои руки, будто всегда только этим и занимались, посыпали на пышущий жаром омлет солёные стружки.

– Сказано – сделано, – без улыбки произнесла я.

– Сонь, слышь, – сглотнул он нервно, – мне уже не по себе от таких совпадений.

– Мне