Русич (СИ) - Елена Синякова Страница 22

А она не смогла бы ему признаться, что от него.

Того, что он чувствовал к ней и как с этим боролся.

— Сейчас я дам тебе кофту — и станет лучше, — отозвался Лекс, когда закончил с перевязкой, и так и не прикоснулся к Варе, даже если пальцы ломило от желания сделать это.

Он неловко поднялся с кровати, стараясь не сильно светить своим стояком, который, правда, скрыть было весьма сложно.

Даже неловко было.

Девушке его помощь нужна была, а не вот это всё.

И Лекс это понимал, но с собой сделать ничего не мог.

Тело требовало свое.

И хоть убейся.

— Ты сиди и не двигайся, я тебе помогу. Руки только приподними. Осторожно. Вот так.

Мужчина развернул свою кофту, которая хрупкой девушке была как платье, и помог облачиться в нее, а затем сел на корточки, чтобы подвернуть рукава.

— Так лучше?

— Да, спасибо, Алексей Алексеевич. За всё…

Девушка словно не договорила что-то и как-то сначала сжалась, а потом неожиданно поднялась и взяла его за руки.

Такого выпада Лекс никак не ожидал, как и того, насколько бурно отреагирует на легкое и невинное прикосновение девушки.

Господи! Она всего лишь коснулась его страшных изуродованных рук, а у него душу свело от спазма! И ведь не скривилась от омерзения, хотя это Лекс понял бы и даже принял.

Варюша вела себя спокойно и, как всегда, плавно, как лебедушка, а у него кровь гудела в венах.

Вышло это всё неожиданно, но Лекс поддался на все манипуляции с собой, настороженно и заинтригованно глядя на Варю, которая явно нервничала, хоть и пыталась не подавать виду.

Она усадила его на кровать, не говоря ни слова.

А сама вдруг опустилась на колени, отчего брови мужчины изогнулись и приподнялись.

Так.

Это что еще происходит?

Когда ее тонкие белые пальчики потянулись к поясу брюк, у него в горле пересохло за секунду, а сердце заколотилось так, что аж в ушах зашумело.

Черт!

Ну ни хрена себе!

Это что она удумала?!

И вот прям сейчас?!

Пока верилось с трудом, но Варюша, кажется, была настроена решительно, когда потянула за широкую резинку, и член выскочил, словно заряженный — готовый и во всеоружии.

Лекс был в курсе, что природа его не обделила.

Не сравнивал с другими, конечно.

Видел по реакции многочисленных девушек и женщин, которые побывали на этом самом члене. Поэтому задержал дыхание, глядя через ресницы на то, как Варюша быстро похлопала глазами, но с первым шоком, к счастью, быстро справилась, хотя щеки и стали розовыми.

Что дальше, девочка?

Справишься с таким агрегатом?

Варя была уверена, что справится.

Вернее, упорно делала вид.

Ну хоть сознание не потеряла — уже замечательно.

Правда, на дальнейшее действие Лекс не то чтобы не рассчитывал, а очень сильно сомневался, что такое возможно.

Но смелая девочка Варюша снова удивила его, когда сомкнула маленькие белые ладони на его члене и провела сверху вниз, чуть сжимая пальчики.

Твою ж душу-у-у!

Лекс чуть не кончил, хотя считал себя мачо-мужиком, который способен на многочасовые секс-марафоны.

Вот тебе и мачо, ептить!

Запал на девчонку-тростиночку и был готов кончить от одного только ее прикосновения.

Дожил!

Видимо, старость всё-таки недалеко, да.

Или в пирожки Варюша всё-таки что-то подсыпала!

Девушка явно настраивалась на продолжение задуманного, пока водила по члену ладошками, а Лекс вздохнуть не мог. И сказать ничего не мог.

Такого драйва он уже давно не чувствовал.

Смотрел на то, как Варюша склонила над его бедрами голову, и просто дурел.

Когда ее теплое легкое дыхание коснулось головки, душа сжалась и рухнула прямо вот туда, и Лекс сжал зубы, но сдержать глухой стон всё равно не получилось.

Эти розовые губы были такими красивыми и притягательными.

Они были неумелыми, но всю его душу, всё нутро выворачивали наизнанку так, как не смогли за все эти годы самые роскошные и умелые женщины.

Жар кусающими разрядами прошел по его позвоночнику, и кровь загудела в ушах сильнее, когда ее губы коснулись плоти Лекса осторожно, несмело, но упрямо.

Минеты не были привычным делом для Вари.

И это его, черт побери, несказанно радовало!

Девушка смущалась, но стойко делала всё, как положено, только очень нежно и аккуратно.

Лекс же с ума сходил от этого ощущения ее губ и молился, чтобы не кончить ей в рот с самого начала, потому что воздержание до добра еще не доводило, и сейчас он это чувствовал, как никогда, явно.

— Варюша-а-а, — стон сорвался с губ Лекса, когда она попыталась вобрать его в свой рот глубже, а его бедра дернулись и подались чуть вперед.

Перед глазами стояла такая пелена, словно мужчина был пьян.

И счастлив до такой степени, что сердце грохотало чертовым паровозом.

Дело было не в том, что именно Варюша делала.

А в том, что она старалась ради него. Решилась на это без принуждения, чтобы сделать ему приятно.

И черт побери, сделала так, как никто и никогда!

Девушка старательно и ритмично опускала голову, касаясь его плоти язычком, а Лекс едва не рычал зверюгой, которая дорвалась до сладкого так резко и неожиданно, что голова шла кругом.

Ее мокрые волосы рассыпались по плечам и свисали на лицо, и Лекс собрал рукой длинные волосы девушки в хвост, делая это скорее из побуждения помочь, но Варюша вдруг напряженно застыла и в буквальном смысле отшатнулась, тяжело дыша.

Мозги работали с большим трудом, пока в члене кровь пульсировала так, что казалось, венки просто полопаются от напряжения и желания, но Лекс подался к ней по инерции, чтобы понять происходящее.

Он всего-то сдвинулся на кровати вперед и замер, тяжело дыша и хмурясь, потому что Варюша вся сжалась и закрыла голову руками.

Глава 9

Брови Лекса тут же сошлись на переносице, и взгляд стал тяжелым и проницательным до дрожи. Хорошо, что Варя не смотрела на него и потому не испугалась еще сильнее.

Это что еще?

Девочка решила, что он ее ударит?

Он выглядел настолько монстром со стороны?

Или в ее жизни уже был такой неприятный опыт и теперь казалось, что каждый мужчина поступит именно так?

В голове всё еще стоял туман, и тело ломило от ядерного выброса адреналина, который так и не нашел выхода, но даже в этом состоянии Лекс благоразумно понимал, что если попытается продолжить, то сделает только хуже. Им обоим.

Ему казалось, что хрупкие и