Андреа Жапп - Палач. Костер правосудия Страница 23

Особняк, купленный Гареном Лафуа, без сомнения, благодаря щедрому наследству покойной супруги, возвышался на улице Д’Оре. Скрывшись под портиком дома напротив, Венель-младший полюбовался особняком, отметив про себя, что тот выглядит вполне зажиточным. Защищенный высокой, прорезанной порталом стеной, превосходившей по высоте даже голубятни, этот особняк с каменными стенами был на два этажа выше всех прочих зданий[91]. Первого этажа не было видно, но во всех окнах верхних имелись стекла, вставленные в свинцовые рамы в виде ромбов, что считалось особым шиком в эту эпоху. Трубы канализации сбегали по углам и посредине строения, что позволяло удалять из дома нечистоты[92], для сбора которых в ту эпоху служил сосуд, стоящий в коридоре или в углу комнаты. Несмотря на то, что был еще день, Ардуин заметил огоньки в нескольких комнатах – ясное свидетельство того, что здесь не считаются с затратами.

Он принялся терпеливо ждать, сам толком не зная чего. До него долетали ароматы улицы Пюант, принесенные легким ветерком[93]. Неподалеку играли, бегали и кричали дети, время от времени бросая на него удивленные взгляды. Время потекло в очень странной манере: оно то летело с безумной скоростью, то еле тащилось. Но разве это имело какое-то значение, когда в его памяти всплывали различные события и картины прошлого…

Ардуин снова увидел тот день, когда они с отцом отправились вдвоем ловить рыбу. Мама приготовила им с собой поесть, чтобы они смогли восстановить силы. Ему тогда, должно быть, было шесть или семь лет. Старший брат с ними не пошел, Ардуин это точно помнил. Только он и отец. С какой любовью и почтением мальчик относился к этому человеку, который говорил так медленно и в то же время так точно, без всякого пафоса… В тот день Ардуин поймал замечательную щуку. Он вытащил крючок из окровавленной рыбьей челюсти. Щука прыгала на траве; маленький мальчик, раздувшись от гордости как индюк, наблюдал за своей добычей. С легким свистом большой нож отца обрушился на голову рыбы. Затем послышалось медлительное:

– Господь послал нам эту рыбу, чтобы мы насытились ею, а не для того, чтобы заставляли ее страдать. Она – тоже создание Божье, и поэтому заслуживает нашего уважения.

– Но получается, что ты заставляешь страдать Божие создания? – возразил мальчик.

– Щука не обладает разумом. Она не совершила никакого преступления. Их совершает лишь человек, так как он единственный наделен способностью рассуждать, ибо так решил Господь Бог в своей бесконечной мудрости.

Странное дело, Ардуин слышал голос своего отца так же ясно, как если б тот сейчас находился рядом с ним; он снова с поразительной ясностью видел каждую травинку, сверкающую чешую щуки, молодые листочки на деревьях. Зато некоторые недели и даже месяцы полностью выпали из его памяти. Таким образом у него осталось лишь очень смутное воспоминание о кончине старшего брата, о его последних днях, о запахе смерти, который царствовал в его перегретой комнате. И, однако, это событие исковеркало ему жизнь, сделало его палачом, в то время как он всеми силами стремился избежать этой участи.

Внезапно его внимание привлекли громкие женские голоса. Две торговки цапались между собою; несколько прохожих остановились, заинтригованные этим живым спором, сулившим недурное развлечение.

Облегченно вздохнув и мысленно поблагодарив этих женщин за то, что прервали его нерадостные мысли, Венель-младший в конце концов тоже приблизился к ним. Две женщины ругали друг дружку почем зря, уперев руки в бока и состроив самые злобные физиономии. Та, что была постарше, худая дурнушка в грязном льняном чепце, яростно завывала:

– Ах ты шлюха!

– Шелуха![94] Муть пивная! Нет, вы посмотрите на нее: своих детей прокормить не может, а еще других пытается учить!

– Зато я на них не передом зарабатываю и не трясу сиськами под носом у мужчин, как некоторые!

– Да тебе и трясти-то нечем!

Старшая повернулась к толпе любопытствующих и бросила, призывая их быть свидетелями:

– Вы только поглядите на эту потаскушку простоволосую! И она еще считает себя хорошенькой! Да тут и посмотреть не на что!

Скандал грозил перерасти в потасовку. Женщина помоложе, сохранившая некоторую миловидность, покраснела от обиды и, казалось, была готова броситься на свою противницу.

– Пока ты надрываешь горло весь день, у меня найдется время, чтобы причесаться!

Один из ротозеев воскликнул:

– Да мы уж знаем, что там такое происходит!

Старшая произнесла голосом, дрожащим от гнева:

– Иди отсюда, пока я тебя не отколотила при всех! Дрянь гулящая! Да сколько раз всякие простаки совали ей руки понятно куда! Да ты хуже любой кабацкой девки!

Услышав осуждающий шепот собравшихся женщин, Ардуин понял, что одна из торговок пыталась увести у другой мужа. Та, которая помоложе, возмущенно пропищала:

– Чего?! Да вы бы видели рожу ее мужа – вся в морщинах, будто корова жевала! А этой только и надо, чтобы он подержал ее за задницу… Впрочем, у нее и выбора-то особого нет, – ядовито добавила она.

Мощная пощечина противницы заставила ее пошатнуться. Женщина выпрямилась и собралась дать сдачи, к громадному удовольствию зрителей, которые уже принялись заключать пари. Ардуин Венель-младший встал между ними, твердой рукой останавливая младшую и отталкивая вторую.

– Хватит, дамы! Неужели вы не понимаете, что все эти добрые люди, которые здесь собрались, потешаются над вашими историями и хотят только одного: чтобы вы разлохматили друг дружку им на забаву. Но уж если вы решили это сделать, пускай они вам заплатят, как на базаре.

В ответ послышалось неразборчивое злобное ворчание любопытствующих, которые уже начали расходиться, разочарованные, что развлечение прервалось так быстро.

Повернувшись к женщине постарше, Ардуин добавил:

– Вам же следует выкинуть из головы всякий вздор; эта женщина и не думает интересоваться вашим супругом. Посмотрите хорошенько, и вы сами сможете в этом убедиться. Не лучше ли будет отвесить такую затрещину именно ему? Соблазнить можно лишь того, кто сам стремится быть соблазненным.

Пыл обеих женщин внезапно угас. Та, что помоложе, примирительно сказала:

– Клянусь тебе, Люсьена, мне твой муж и тыщу лет не нужен. Он для меня слишком старый, слишком некрасивый и не такой богатый. И к тому же от него еще и воняет.

Без сомнения, она полагала, что такое неприятное перечисление должно успокоить противницу. Но она ошибалась. Старшая снова покраснела от злости: