Карен Робардс - Приманка Страница 23

Она молча смотрела на него испепеляющим взглядом, а потом…

– Прекрасно, – резко сказала она и захлопнула дверь у него перед носом. Секунду спустя он услышал, как она пробормотала «осел».

Он повернулся к Уинну и Гарднер.

– Да, ты действительно можешь убедить кого угодно, – сказал Уинн, подняв большой палец. Гарднер посмотрела на Уинна и рассмеялась.

Невероятно, думала Мадди несколько часов спустя.

Агент ФБР расположился на ее диване, как у себя дома, и она решительно ничего не может с этим поделать. На столике сбоку лежал кусок пиццы, оставшийся после ужина, он положил ноги в носках на журнальный стол, в руках держал пульт. Звуки, доносившиеся из телевизора, постоянно менялись – то мультфильм, то спортивный репортаж, то какая-то музыка, очевидно, он наугад переключал каналы.

Она лежала на животе посреди своей широкой кровати, и телевизор ей видно не было. Маккейб тоже находился вне поля ее зрения. Но когда она выходила из ванной вскоре после полуночи – сейчас был уже почти час, – он сидел, задрав ноги на стол, напротив телевизора.

Мадди перевернулась и легла на бок, свернувшись калачиком. Она двигалась очень осторожно, потому что плечо болело, как будто в него кто-то выстрелил, – о боже, в нее ведь действительно стреляли! – а болеутоляющая таблетка, которую она приняла часов в девять, казалось, совсем не подействовала.

Закрыв глаза, она поудобнее устроилась под гладкой простыней. В эту тропическую жару, да к тому же с плохо работавшим кондиционером, накрываться можно только чем-то совсем легким. Она пыталась заснуть, стараясь думать о хорошем, ей ведь все-таки повезло.

Она была жива. Она находилась в своей квартире. А еще – им удалось подписать контракт с «Бремер».

Это, конечно, прекрасно. Но, к сожалению, все может поменяться.

Она приказала себе остановиться и не думать о плохом, но у нее не получилось.

Во-первых, в эту самую секунду на ее диване сидел агент ФБР.

Во-вторых, она провела весь этот день взаперти в своей квартире с женщиной, которая выглядела как Барби-Рэмбо.

В-третьих, она не сделала ничего из домашних дел, которые обычно оставляла на субботу. Ее вещи были в химчистке, срок годности молока в холодильнике истек уже два дня назад, на полке лежали фильмы из проката, которые давно надо было сдать обратно.

В-четвертых, на ее машине нельзя ездить, пока в ней не заменят стекло, а сделать это обещали только в понедельник.

И в-пятых – это было самое страшное, – кто-то пытался убить ее.

Боб, с которым она разговаривала по телефону, когда Маккейб начал стучать в дверь, клялся и божился, что они не имеют к этому никакого отношения. Если бы ее действительно заказали – о чем Бобу ничего не было известно, – то контракт был бы аннулирован после их последнего разговора. Если в нее кто-то стрелял утром – о чем он опять же ничего не знал, – это было какой-то случайностью и не имело к ним никакого отношения.

Он заверил ее, что у них нет никаких причин убивать ее, пока она выполняет свое обещание и держится подальше от агентов ФБР.

Однако у Мадди все же оставались проблемы и сомнения, несмотря на все заверения Боба: во-первых, кто-то все же стрелял в нее, и, во-вторых, в тот момент, когда Боб предупреждал, чтобы она держалась подальше от федералов, один из них как раз стучался в дверь ее ванной комнаты.

И он все еще был здесь.

Если Боб и его дружки не узнают, что ее охраняют агенты ФБР и сдержат слово, с ней все будет в порядке. И пока Маккейбу и его компании ничего не известно о ее прошлом, можно не волноваться.

Она оказалась между двух огней. Эта мысль никак не давала ей покоя.

Промучившись без сна минут пятнадцать – Мадди не могла поворачиваться с боку на бок из-за своего плеча, – она встала с постели и, увидев через полуоткрытую дверь светящийся голубой экран телевизора, направилась в гостиную посмотреть, где там Маккейб.

Как она и предполагала, он по-прежнему сидел на диване. Когда он пришел около одиннадцати вечера, чтобы сменить Уинна, который в свою очередь сменил в четыре часа Барби-Рэмбо, то выглядел очень привлекательно. В синей водолазке и джинсах, чисто выбритый и причесанный, он был прямо-таки красавцем.

К своей большой досаде, она поняла, что ее действительно влечет к нему.

Правда, лучше к нему из-за этого она относиться не стала. Скорее, наоборот. Ей совсем не нужны были сейчас такого рода осложнения.

Ну так перестань смотреть на него, приказала она себе. Надо просто не обращать на него внимания, так легче будет перенести его присутствие в своей квартире.

Но когда она забралась снова в кровать, накрылась простыней и закрыла глаза, она не могла не думать о том, что он рядом, всего в каких-то шести метрах.

Она пыталась вспомнить о чем-то приятном, пыталась считать в уме слонов и все, что приходило ей в голову, и, наконец, отбросив все мысли о сне, просто лежала, невольно прислушиваясь к звуку телевизора. И в этот момент она вдруг поняла: если бы она сейчас была в своей квартире одна, она сжалась бы в комок и дрожала от ужаса.

А теперь, когда она знала, что Маккейб в соседней комнате, ей по крайней мере не было страшно.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Воскресенье, 17 августа

Когда Мадди проснулась на следующее утро, в ее спальне было темно. Это напоминало о том, как радикально изменилась ее жизнь. Раньше в ее спальне никогда не было так темно. Она всегда, перед тем как лечь спать, приоткрывала тяжелые шелковые шторы, чтобы свет стоянки проникал в комнату. Тогда она выключала свет, но в полной темноте никогда не спала. Плюшевой Фаджи тоже не было с ней рядом. Обычно она сажала свою игрушку на туалетный столик, а в эту ночь даже забыла вытащить из ящика.

Она села на край кровати. Плечо дергало, голова болела, ей срочно нужна была порция кофеина, как вампиру кровь.

Надев халат и решив вести себя так, как будто она была дома одна, Мадди взяла одежду и направилась к двери, раскрыла ее – и услышала голоса. Она заглянула в гостиную и убедилась, что там никого нет. Все трое – судя по голосам – собрались на кухне.

Облегченно вздохнув, она поспешила в ванную.

Когда она вышла оттуда минут через двадцать, она выглядела – да и чувствовала себя – гораздо лучше. Она приняла душ, высушила феном волосы, надела синие шорты и желтую свободную футболку. Она подкрасила ресницы и губы, чего обычно не стала бы делать воскресным утром, если только никуда не собиралась.

Синяк на щеке ей удалось скрыть при помощи косметики. Огромный синяк на шее начал менять цвет – с фиолетового на еще более безобразный желто-зеленый, она даже не попыталась его замаскировать, это было бесполезно.