Ширли Лорд - Лица Страница 23

Сегодня он был напряженней обычного. Подгонял Твинни, помощника-китайца, который и так носится, как ошпаренный, и издевался над несчастной парикмахершей Соней Стеффорд. Рассыпав по полу шпильки, он сам начал поправлять Алексе прическу и стирать тени с глаз. Что-то явно должно случиться, но не было сил гадать, что именно.

– Твинни, начали! Фон повыше. Алекса, где ноги? Расставь их шире, тело в движении, корпус вперед!

Первые минуты Алекса реагировала механически, скучно, пока не заметила за спиной у Кэла даму странного вида. Дама – Алекса глазам не поверила – выполняла инструкции Кэла вместе с ней. Тоже раздвигала ноги и касалась руками бедер. «Теперь немного прищуриться!» – и женщина тоже сощурила глаза!

Сначала незнакомка нервировала Алексу, но вскоре та загипнотизировала ее. Алекса осознала вдруг, что не только слушает Кэла, но и копирует движения гостьи.

Когда фотограф остановился перезарядить пленку, он не представил даму Алексе и перерыва тоже не объявил. Соня нервно брызгала ей волосы, зачесывая их назад, и наложила на лицо бронзовый тон, вдруг понадобившийся Кэлу. Он собрался продолжить, как вдруг незнакомка выкрикнула, именно выкрикнула:

– Подожди!

Остатки вялости испарились. Предстояло нечто интересное. Кто же все-таки эта дамочка ростом метр пятьдесят с жидкими светлыми волосенками и черным загаром? Теперь уж она обязательно выяснит. Алекса застыла в ожидании взрыва. Никто еще не указывал Кэлу Робинсону, что делать в его собственной студии. К несказанному удивлению Алексы, незнакомка могла указывать и указывала.

– Знаешь, мне все время что-то мешало. Все хорошо, но трусики с такой юбкой не пойдут. Их надо снять, Кэл.

Алекса посмотрела на Кэла с понимающим высокомерием – уж теперь-то он точно пошлет ее вместе с ее поучениями. Но этого не случилось. Он согласно кивнул, и Алекса развернулась в сторону примерочной.

– Не потеряй настроя, Кэл. Нельзя упустить момент.

Черт возьми, Кэл опять согласился.

– Не теряй времени, Алекса. Сними их и брось Соне.

Чудачка оказалась права. Надо же, права! Уходя с подиума даже на несколько минут, Алекса теряла это чувство, чувство сцены, и потом долго приходила в форму. И насчет трусиков тоже – ясно, как глупо надевать их под облегающую юбку.

Больше женщина не вмешивалась, но весь оставшийся день Алекса ощущала ее присутствие – ее бездонно-черный гипнотический взгляд и густые брови, выражавшие согласие или недовольство.

Около семи съемки были закончены. Алекса приняла душ, переоделась и, как обычно, пошла к Кэлу посидеть часок на его мягком старом диване. Не терпелось узнать, кто эта командирша с густыми бровями. Ясно, что не простая посетительница. Даже темно-серый спортивный костюм, что был на ней – нечто среднее между нарядом альпиниста и формой девочки-гимнастки, – явно от самого модного дизайнера.

Кэл отворил дверь. На нем была чистая футболка. Алекса просветлела – обычно это означало поход в кафе или ресторан.

– Извини, Лекс, не сегодня. Поезжай домой и сделай себе сэндвич. Сегодня в студию приходила Пенелопа Уоверли. Нам с ней надо выкурить трубку мира и обсудить кое-какие дела.

– Что?! Я под ее взглядом с трудом шевелилась. Кто эта Пенелопа Уоверли? – Алекса вопила, как сварливая тетка, чего ей, собственно, и хотелось. Все надоело, как так можно?

Кэл забросил ноги на стол как ни в чем не бывало.

– Возможно, этот человек сыграет главную роль в твоей карьере. Пенелопа Уоверли – главный редактор «Вью», известная своим безошибочным нюхом на будущих знаменитостей. Работала раньше в «Нью-Йорк таймс», но во «Вью» ей предложили кусок пирога побольше.

– Что значит «кусок пирога»?

– Акции, глупышка. Долю в деле. Вместе с Блэр Бенсон они будь здоров как зарабатывают. Я узнал, что Пенелопа приехала в Сан-Франциско. Рано или поздно она пришла бы посмотреть мое открытие, которое так надулось на меня. Она злилась, что я позволил одной нашей общей знакомой подписать контракт с «Вог». Я там ни при чем, но «Вог» им конечно – единственный конкурент. – Кэл откинул голову и прикрыл глаза. – Вот чертовка, знает свое дело! Разглядела в тебе то, чего я сам представить не мог. Вечером подписываем мирный договор, а завтра, дай Бог, ты предстанешь перед комиссией «Вью», где Пенелопа будет председателем. Вот ты и доросла до просмотра.

Алекса не отвечала. Она подождала, пока он не откроет глаза и не посмотрит в ее сторону. Только встретив его взгляд, она ослепительно улыбнулась и сказала с преувеличенной серьезностью:

– Я сделаю все, что могу.

– Не сомневаюсь, детка. Хорошенько выспись, чтоб стать еще красивей. Я заеду в восемь.

«Нью-Йорк, Нью-Йорк, чудесный город…» На следующее утро, входя в примерочную, Алекса не могла отделаться от этой песни.

На диване развалился чернокожий парень, по виду такой худой и голодный, что Алекса невольно попятилась и тут же столкнулась с Пенелопой Уоверли, что вошла вслед за ней.

– Будет здорово, – сразу заговорила Пенелопа, не считая нужным представиться. – Вы уже знакомы с Мимсом? Лучший человек в своем деле. Прилетел из Лос-Анджелеса: здесь ни один гример не знает, как обращаться с губной помадой, не говоря о щипцах для ресниц. Ой, да какая ты у нас красотка!.. – Пенелопа не закрывала рта минут сорок. Даже вылетая из примерочной посоветоваться с Кэлом и покопаться в шкафах с одеждой, она не прерывала монолог.

За завтраком будущая звезда решила быть любезной, но сдержанной. Выяснилось, что большего от нее и не хотели.

Пенелопа трещала, гример Мимс изучал ее, перебрасывал ей волосы то в одну сторону, то в другую, то на лицо, то вверх, то назад. Его худые пальцы измерили расстояние между глаз, от виска до подбородка.

Что же за костюм они придумают для просмотра? Целый час был, казалось Алексе, убит на разговоры, и наконец в двери с торжественным лицом появилась Пенелопа, вытянув вперед, словно последний писк моды из Парижа, огромное полотенце песочного цвета.

– Мимс, вглядись в этот цвет и запомни его как следует. Я хочу, чтобы модель, – она резко понизила голос, – стала такого цвета с головы до ног.

Алекса до боли вглядывалась в окно, надеясь, что никто не заметит, как дергается у нее глаз. Пенелопа приказала ей раздеться. Когда вышел Мимс, Алекса облегченно вздохнула.

Хоть она и привыкла раздеваться перед другими манекенщицами, парикмахерами и гримерами, Под внимательным взглядом Пенелопы она засмущалась.

– Снимай все. Мне надо посмотреть, что у тебя за кожа. У некоторых красоток на пятой точке рыхлая кожа, как из толстой резины. – Пенелопа передернулась, будто это заразная болезнь. Алекса уже ненавидела ее, но выполняла все приказы, пока ее осматривали, как неживую статую.