Александр Эльберт - Такова шпионская жизнь Страница 23

И Саре, и Дани приходилось за многолетнюю шпионскую практику купаться голышом на нудистских пляжах, но сегодня? Сегодня — нет. Несмотря на то, что они отгородились от всего мира невидимой стеной ранее неизведанного одиночества вдвоем. Как в давно желанном сне, они видели и слышали, но если бы кто-нибудь попытался нарушить это мягкое и доброе чувство, обратил на них внимание, заговорил с ними, они бы ничего не поняли.

На другом берегу узенькой речушки сидел на траве Вольф. Он узнал Дани и Сару, с которой ему приходилось встречаться и работать. Вольф ждал Марту и общение с кем бы то ни было, тем более с коллегами, было ему просто неприятно. Но увидев немолодых, заторможенно улыбающихся шпионов рядом с равнодушным нудистом, Вольф понял, что они не узн‘ают его, даже если он поздоровается с ними и спросит «как дела?».

Стажер сообщил в Центр о встрече с волком-одиночкой, о том, что видел издалека Сару и Дани, спросил: «Что делать?». Ответ пришел моментально: «Сиди тихо и жди.» — Центр такие мелочи сейчас не интересовали.

25

Ну, наконец-то! Вчера ночью показали мне потрясающий сон: полностью, без купюр, бурное заседание Центра с участием высоких политических руководителей. Причем эти руководители очень долго сидели в сторонке и только слушали и молчали, изредка переглядываясь друг с другом. А руководство Центра — молодые генералы и генералы в отставке — энергично, иногда даже слишком энергично обсуждали детали и сроки операции, периодически переходя на личности. Но строжайшую секретность соблюдали все, так что и на этот раз я не узнал, что за таинственная операция и почему такая сверхсекретность даже на заседании Центра, т. е. без посторонних. Береженного Бог бережет?

Когда обсуждение было в самом разгаре, молодой генерал — практик, который совсем недолго был «командущим» операцией перед Сарой, вдруг удивленно посмотрел по сторонам, после чего встал во весь свой немалый рост и спросил: «А где руководитель операции? Почему её нет среди нас? Я не понимаю». Большое начальство конечно знало, куда и зачем улетела Сара, но сделало вид, что запамятовало. Пошептались и пригласили курчавого и лысого. Они пришли, как всегда удивили генералов своим упрощенно штатским видом и объяснили, что в виду чрезвычайных обстоятельств не было времени на консультации с Центром, поэтому Саре пришлось на месте внести изменения в их план и отправиться с «женихом» из России в Мюнхен.

— Почему в Мюнхен? — вдруг проснулся один из политических руководителей.

— Потому что в Мюнхен переехала вся съемочная группа, — сказал лысый.

— А причем тут жених?

— Потому что ему предложили большую роль в том самом фильме, и если бы он отказался, мы потеряли бы контроль над дорогостоящим актером, — пояснил курчавый.

— А-а-а, — сказали в один голос политические руководители, которые ничего не поняли.

В этот критический момент генералы, которые тоже ничего не поняли, окончательно перешли на личности и разделились на две примерно равносильные группы. Одни требовали срочно вызвать Сару домой и строго наказать за самоуправство в таком важном деле. Другие хотели повременить с наказанием, но отстранить от занимаемой должности, опять-таки за самоуправство. И тут оказалось, что один из политических руководителей, самый старый из них, вовсе не спал, а только дремал, и все слышал и правильно понял.

— Это очень хороший поворот событий, — сказал он, жестом веснущатой старческой руки остановив галдеж. — В свете затянувшихся переговоров с руководством ряда дружественных стран очень важно, чтобы наши люди открыто находились в самом центре событий, в непосредственной близости от… Да что я буду вас учить, смешно, право… Умная женщина, всё сделала правильно. Отпустите вожжи, пусть ребята поживут немного в свое удовольствие. Пусть импровизируют и делают всё не то чтобы совсем открыто, но и не прячась, не ложась на дно. Не очень долго, конечно, пока этот фильм снимается в Мюнхене. И вот ещё что: пожалуйста, тихонько подскажите мулаточке, чтобы ехала миловаться со своим Педрунчиком… Совсем открыто…

Лысый удивленно посмотрел на курчавого, тот незаметно пожал плечами. Оба вдруг поняли: что-то в этой операции пошло наперекосяк; как бы чего не вышло.

Когда они вернулись в свой кабинет, лысый спросил:

— Что будем делать?

— Подождем, — ответил курчавый. — Мне кажется, что начальники задергались. Что-то пошло не по плану.

— А я думаю, что как раз по плану. Только не по нашему.

— Так что же будем делать? — вздохнул курчавый.

— Порадуем Сару. Но сначала поиграем в шахматы.

— Согласен. Поиграем в шахматы и порадуемся за Сару, — согласился курчавый.

26

Лола и Генрих «убежали» на несколько дней от двух девушек и Дуди в старинный курортный город Бад Тёльц в 40 км от Мюнхена. Как раз в то время, когда наши аналитики, Роберт и Бениамин, играли в шахматы и радовались за Сару, лидеры «наших» и «ваших» лакомились мороженым в небольшом кафе. Неширокая, не слишком прямая улица спускалась к реке Изар. В старинных, многовековых, светлых, идеально реставрированных домах — банки, магазины, офисы, кафе, отели, что только усиливает очарование кукольной театральности. Сказочный город. Или так кажется влюбленным? Непонятно, они же реалисты, откуда такие романтические, даже сентиментальные чувства; они же разведчики?! Так ведь и до провала один шаг. Или того и хотят — провалиться и проснуться в собственном доме на краю деревни?

Жарко. За соседним столиком появились два новых посетителя: рыжий, сутулый, длинорукий мужчина лет сорока в шортах и футболке навыпуск и невысокая, короткостриженная, смуглая, черноволосая женщина того же возраста в недлинном белом платье. Оба были странно некрасивы и странность эта состояла в том, что они были очень разные, а смотрелись как единое целое. Лола и Генрих переглянулись и Лола сказала на языке «наших», будучи уверена, что тут никто, кроме Генриха, не поймет:

— Какая красивая пара, хотя каждый их них совсем не… — она не могла найти правильное слово, но Генрих понял и продолжил:

— Это потому, что они влюблены и ведут себя, как малые дети.

— Я боюсь, что мы выглядим ничуть не лучше, — улыбнулась Лола.

Рыжий мужчина позвал на чистейшем немецком официанта, наклонился к женщине, что-то прошептал ей на ухо. Женщина покачала головой и звонко засмеялась. А мужчина повернулся и, глядя в глаза Лоле, сказал на её языке, языке «наших»:

— Совершенно с вами согласен. Мы с Мартой точно так же подумали про вас. Пересаживайтесь к нам, выпьем хорошего вина, поболтаем немножко. — Встал и, не дожидаясь согласия, предложил Лоле стул.