Алла Полянская - Невозможность страсти Страница 24

Лена вышла в коридор и достала телефон. Увидев Павла в открытую дверь гостиной, она вошла в комнату и прикрыла дверь.

– Слушай, мы к Роне поедем, ты останешься один. – Лена старалась говорить нейтрально, без неприязни, и это получалось. – Можешь спать или смотреть телик, я тебя запру в доме. Ключ вот, но если всё плохо, то лучше не ходи никуда. Еда есть, захочешь чего-то ещё – вот тебе сотовый, мой номер в нём забит, позвонишь – я привезу.

– Сотовый?

– У меня их три штуки, этот номер только для личных звонков. Не отвечай ни на один, разве что звонить буду я или Тимка. Ну, или Валентин – у меня в контактах он забит как Сундук.

– Сундук?

– Неважно. Просто запомни.

– Ладно, я понял.

– Ну, вот и хорошо.

Лена вышла из гостиной и прикрыла дверь. Ничего не хорошо. Рона в больнице, работа стоит, Тимка старается держаться, но всё с ним ясно. А в доме Ровены придётся оставить какую-то тёмную личность, а учитывая, что эта личность накануне сотворила, то… Нет, лучше об этом не думать, так никаких нервов не напасёшься.

Никогда в жизни Павел не чувствовал себя более неудобно, чем сейчас. Эти люди вынуждены терпеть его в своём доме, потому что куда-то выходить ему не время – за ним вполне могут прийти те, кто на него охотится, а он понятия не имеет, кто это. И лучше, если он будет здесь, чем посреди улицы, полной прохожих. Потому что любой, кто сюда войдёт без спросу, однозначно враг. А на улице пойди знай, когда столько народу.

Он подошёл к полке – несколько фотографий в простых рамках давали представление о хозяйке дома. Ровена оказалась высокой, фигуристой, с кукольным лицом и весёлыми голубыми глазами в длинных тёмных ресницах. Павел вздохнул – это не его леди Ровена. Это кукла с капризным характером и гламурными привычками.

Дверь стукнула, щёлкнул замок, шаги под окном затихли, заурчала машина, ворота закрылись. Павел пошёл осматривать дом.

Спальня хозяйки была довольно большой. Белая мебель, розовые занавески и покрывало, розоватые обои и книжные полки с книгами. Комната Барби. В платяном шкафу висели кукольные наряды – голубые, розовые, зелёные топы, юбки, платья, в ящиках – кукольное кружевное бельё с вышивками и прочими красотами. На туалетном столике несколько флаконов тонких духов и большая шкатулка с украшениями – бижутерия, блестящая и довольно качественная. Дама любит наряды и цацки, как и положено кукле. Павел вздохнул. Надо же было вот так – встретить женщину, которую зовут как его мечту, а это имя ей совершенно не подходит! Такую куколку надо называть Лялей, или Бэллой, или, может, Викой, но Ровена – имя не для куклы. Она та, кого он ищет во всякой встреченной женщине и до сих пор не нашёл. И не найдёт, потому что Вальтер Скотт – старый негодяй, который её придумал, чтобы все остальные женщины казались ему, Павлу, пустыми и глупыми куклами.

У окна розовой комнаты две полки с книгами. Павел видел в гостиной большой книжный шкаф, но здесь хозяйка, видимо, держала книги, которые не прочь почитать перед сном. Павел посмотрел на корешки и ухмыльнулся. Вампирские хроники Энн Райс, двухтомник Лавкрафта, вампирские романы Лорел Гамильтон – и двенадцать томов Дональда Гамильтона. Рядом тома о Гарри Поттере, томик пьес Мольера и «Гаргантюа и Пантагрюэль» – старый, зачитанный до дыр, один из первых полных переводов. Да, фотография лжёт – та, которая в гостиной. Лгут платья и топы, лжёт кружевное бельё – леди Ровена вовсе не кукла. Она просто родилась в теле куклы, но внутри у неё живёт совсем другой персонаж, которого она, видимо, умело скрывает.

Павел включил компьютер – боже мой, никакого пароля, – и пролистал историю. Леди Ровена смотрит фильмы онлайн и предпочитает сериалы о криминалистах, CSI и «Морскую полицию», а также «Дневники вампира» и молодёжные комедии об американских школьниках. В закладках у неё мультики и прочие несерьёзные ленты. Ухмыльнувшись, Павел открыл шкатулку с украшениями – так и есть, в одном из отделений полный набор: кулон Кетрин Пирс, кулон Елены Гилберт и жёлтый кулон Бонни Беннет. Дитя малое, ей-богу. Совершенно неподходящий набор для взрослой женщины.

Павел закрыл шкатулку, отключил компьютер и задумался. Нужно обязательно пробить номер, с которого ему поступил последний звонок, но его собственного телефона больше нет, он канул куда-то. Выходить в Сеть, чтобы найти информацию, он не хочет – не отсюда, этот дом могут отследить, а он уже достаточно горя принёс его обитателям. Он сел на кровать, застланную розовым покрывалом с оборками. Какое-то смутное воспоминание всплыло вдруг в его сознании: боль в глазах, почти слепота из-за яркого света и чей-то голос, спрашивающий, всё ли в порядке. Волосы – светлые, длинные… Павел поднялся и вышел из комнаты. Невыносимо просто сидеть и думать о произошедшем, не находя ни объяснения, ни воспоминаний. Хорошо уже то, что он знает: всё, что его окружает сейчас, – настоящее. А воспоминания прячутся за стеной из кирпича, которую он построил сам, и если разрушить её, кто знает, что там окажется, может быть, безумие. Но если он не вспомнит, то… Нет, он должен вспомнить. Но он не может быть при этом один. Кто знает, что именно он вспомнит и способен ли будет себя после этого контролировать.

Павел лёг на кровать и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам. Вот во дворе послышался шорох, кто-то пробежал под окнами. Он мгновенно собрался и за миг занял позицию у двери. Там место, которое не просматривается ни в одно из окон. Хотя, если с улицы бросят, например, гранату, то…

– Паш, это я, Нефёдов!

Голос знакомый, и Павел рад, что это он вспомнил сам, не напрягаясь.

– Подожди минуту.

Он, прихрамывая, пошёл за ключом. Раненая нога вдруг стала очень ощутимой, но это неважно. Верный друг и заместитель нашёл его, и теперь всё будет намного проще.

Лена припарковалась у больницы, заняв место в тени, у стены. Это Ровена любит садиться в обжигающе-горячую машину, а ей сие удовольствие всегда казалось сомнительным.

– Тим, давай скорее, что ты копаешься?

Они поднялись по ступенькам и вошли в больничный вестибюль. Доставая на ходу бахилы, почти побежали вверх по лестнице.

– Как ты думаешь, мама проснулась?

– Валентин сегодня на сутках, вот у него и спросим. – Лена искоса посматривала на Тимку. – Только говорить буду я.

– Почему ты?

– Потому что я старше, балбес.

– А я – его племянник. – Тимка тоже покосился на неё. – Тёть Лена, а та страшная тётка, что вчера была в больнице, кто она?

Лена вздрогнула. Она и думать забыла о Варваре и о конверте, лежащем в сумке.

– Никто. – Они вошли в коридор, ведущий в хирургию. – Тим, я не хочу об этом говорить.