Людмила Зарецкая - Капкан для Золушки Страница 24

Все величие этой перспективы она смогла оценить лишь наутро. Нос основательно заложило, в бронхах разложили наждачную бумагу, глаза болели и не желали открываться, голова была тяжелой и мутной. Градусник уже в девять утра показывал 37 и 6. Наталья поняла, что заболела основательно.

Немного подумав, она решила предаться болезни со вкусом. Позвонила секретарше Анечке и предупредила, что сегодня не придет, скинула СМС-ку Развольскому, сообщив, что не может разговаривать (лукавила она примерно наполовину), раздобыла на кухне кувшин с морсом, заботливо сваренный с вечера Ленчиком, употребила пакетик терафлю и завалилась обратно в кровать.

День тек с переменным успехом. Так же, как насморк. Сбитая температура на время покидала завоеванные позиции, и тогда Наталья осваивала новый детектив Татьяны Устиновой, купленный несколько дней назад, но пока не прочитанный.

Затем злобный вирус снова шел в атаку, организму хужело, детектив откладывался, зато включался телевизор, в который Наталья бессмысленно пялилась, периодически впадая в тяжелый температурный сон. Когда терпеть уже не было сил, разводился новый пакетик терафлю, футболка становилась насквозь мокрой, и обессилевшая Наталья снова бралась за книжку.

Вернувшийся из школы Ромка был отослан в свою комнату, подальше от заразы. Вскоре пришел Ленчик, накормил Наталью обедом, сварил свежий морс… Несколько раз звонил весьма обеспокоенный Развольский, но Наталья разговаривала сухо, ссылаясь на жуткую слабость.

Подруга Алиса по телефону командовала, какие лекарства покупать и в каком порядке принимать. Инка бодрым голосом советовала выкинуть все заморские порошки в унитаз. Настя рекомендовала сто грамм водки, а Лелька привезла килограмм замороженной клюквы из прошлогодних запасов, весьма благосклонно принятый Ленчиком. К концу дня Наталья поняла, что болеть ей определенно нравится.

В среду утром температуры уже не было, но Наталья коварно решила, что, пожалуй, доболеет до пятницы. Около пол-одиннадцатого утра раздался звонок в дверь. Посмотрев в глазок, она увидела Володю и Верочку.

– Помирились, слава богу, – подумала она и открыла дверь.

– Вы чего это? – сурово спросила у непрошенных гостей.

– Ой, Наталья Петровна, – затараторила Верочка, – Володе нужно вам буклет показать, а я с ним вызвалась поехать, вас проведать. Я вам знаете, что привезла? Малину. Правда-правда. Я ее летом в лесу собрала и заморозила. Она вкусная, честное слово.

– Проходите, ребята, – сказала Наталья. – Идите в кухню, я сейчас переоденусь и приду. Да и еще, пожалуй, собаку запру, – она покосилась на Сеню, который снова заливался неукротимым лаем.

Поменяв халат на спортивный костюм и наскоро пригладив щеткой волосы, Наталья вышла в кухню.

– Ну что, сегодня ваша обувь цела? – спросила она у Володи.

– Да, – засмеялся директор по маркетингу. – Я, когда в подъезд вошел, внимательно осмотрелся по сторонам, но мин не было.

– Да кошка соседская пропала куда-то, – махнула рукой Наталья.

Наскоро пробежавшись по новенькому, еще пахнущему типографской краской буклету, она напоила гостей чаем, после чего они ушли. Это обстоятельство Наталью обрадовало. Из-за слабости она сильно устала и, сполоснув чашки, поплелась в постель.

Выпущенный на свободу Сеня сделал «круг почета» по квартире и, как и в прошлый раз, поднял лапу на дверной косяк.

– Ты мерзавец, – возмутилась Наталья! – Хозяйка болеет, а ты заставляешь ее мыть пол. Ну и кто ты после этого? А еще считаешься приличной собакой. Видеть тебя не хочу!

Затерев лужу, она поставила на место швабру и почувствовала, что устала еще сильнее. Но дойти до кровати ей было не суждено. Снова раздался звонок. Не глядя в глазок, Наталья распахнула дверь и обомлела. На пороге стоял Развольский.

– Я это… – начал он, неловко топчась на пороге. – Я тебя проведать пришел.

– Ты? Меня? – Наталье показалось, что от изумления она разучилась говорить.

– Я. Тебя, – в голосе шефа послышалось раздражение. – А что тебя так удивляет?

– Но ты никогда меня не проведывал. Да и вообще, я могу быть заразная.

– Ничего. От соплей еще никто не умирал. Я могу войти?

– Да, конечно, – Наталья посторонилась и пустила Развольского в квартиру. Выскочивший Сеня деловито обнюхал его ботинки и демонстративно ушел в другую комнату.

– Наташа, я решил, что виноват перед тобой, и, чтобы загладить свою вину, принес тебе подарок. Вот он, – шеф протянул ей обитую синим бархатом коробочку.

Открыв ее, Наталья тихонько ахнула. На атласной подушке лежало самое красивое кольцо, какое она когда-либо видела. Тонкий ободок из желтого и белого золота свивался в затейливый узор, а посередине красовался огромный бриллиант размером с жемчужину. То, что это был бриллиант, Наталья поняла сразу. От камня исходило свечение, от которого в полутемной прихожей сразу стало светлее.

– Стас, ты с ума сошел? – спросила Наталья, чувствуя, что у нее сжимается сердце.

– Почему? Разве человек, который дарит любимой женщине кольцо, обязательно сумасшедший?

– Нет, но оно наверняка такое дорогое…

– Мне для тебя ничего не жалко, Заяц, – Развольский самодовольно улыбнулся и притянул ее к себе. – Иди ко мне, я по тебе соскучился.

– Стас, не надо, Стас, – Наталья вяло сопротивлялась, пытаясь освободиться из его объятий. – Не надо здесь, я болею, у меня голова немытая. Да и вообще, вдруг Леня придет.

– Не придет. Мы все успеем. Тебе ведь нужно лечиться? Вот я и буду сейчас тебя лечить. Считай, что я грелка. Как в анекдоте. Во весь рост.

Подхватив ее на руки, Развольский уверенно двинулся в сторону спальни. Кляня себя за слабодушие, Наталья покорилась неизбежному. Тем более что оно вовсе не было ей неприятно.

Через полчаса, поцеловав ее на прощание, Стас покинул квартиру. Захлопнув дверь, Наталья снова раскрыла коробочку с кольцом и вдруг услышала сдавленный крик негодования. Выскочив на площадку, она увидела Развольского, в отчаянье рассматривающего свои щегольские ботинки, и оглушительно захохотала. Кошка Матрена нашлась.

Субботу – день традиционного девичника – она ждала с нетерпением. Накануне позвонила Наташка и хриплым заговорщическим шепотом поинтересовалась, намечаются ли посиделки.

Хриплым, потому что она подцепила какую-то вирусную инфекцию и буквально накануне вяло и температурно уверяла подруг, что не выйдет из дома ни за какие коврижки. А шепотом – из-за непонятной пока Алисе конспирации.

Наталья была загадочной, как начинающий фокусник-иллюзионист, но на устроенный ей допрос с пристрастием не повелась.

– Все завтра, – прохрипела она. – Буду около шести.