Нора Робертс - Память о смерти Страница 24

– Слушай, у тебя что, совсем крышу снесло с подарками?

Он улыбнулся беспечно и мягко.

– Мне показалось, что у вас с Мирой все опять наладилось?

Конечно, у него крышу снесло с подарками, подумала Ева. И сопротивляться было бесполезно.

– Да, у нас все в норме. Она даже пригласила меня к себе сегодня, и я решила, что, пожалуй, пойду. – Ева сунула руки в карманы и пожала плечами. – Может, если я расскажу ей об этом, все как-то уляжется. Поэтому тебе вовсе не обязательно тащиться со мной в гостиницу. Если они все еще в гостинице.

– Еще час назад были. И не подавали никаких признаков того, что собираются съезжать сегодня. Я еду с тобой.

– Ну, если ты не против…

– Я еду, – повторил он, опустил ноги на пол и встал. – Если хочешь поговорить с Мирой с глазу на глаз, я высажу тебя у ее дома, когда мы закончим. А потом или я за тобой заеду и мы где-нибудь вкусно поужинаем, или пришлю за тобой машину. Ну, ты готова?

И об этом спорить бесполезно, сказала себе Ева. Лучше поберечь силы для встречи с глазу на глаз с Труди.

– Целиком и полностью. – Она подошла к Рорку, обвила его шею руками. – Это на случай, если я разозлюсь, распсихуюсь и позабуду поблагодарить тебя потом.

– Учтено.

В городе, прославленном своими пятизвездочными отелями, эту гостиницу можно было оценить, пожалуй, вполкарата. Но, по мнению Евы, внимательно изучившей фасад, это был клоповник. На парковку гостиница не расщедрилась, и Рорку пришлось уплатить неприлично большую, как ей показалось, сумму на частной стоянке в одном квартале к востоку. Правда, она напомнила себе, что машина Рорка стоит, пожалуй, больше, чем все здание гостиницы вместе с магазином сувениров.

Швейцара тоже не было, а холл представлял собой крошечное пространство со стойкой администратора. Администратор, мужчина лет сорока в несвежей белой рубашке, с глубокими залысинами на лбу, встретил их до невозможности скучающим выражением на лице.

– Въезжаете? Багаж?

– Не въезжаем. Багажа нет. Может, вот это подойдет? – Ева вытащила свой жетон.

Скучающее выражение превратилось в страдальческое.

– А что, поступила жалоба? Мне ни от кого жалоб не поступало. Все наши лицензии в порядке.

– Мне нужно поговорить с одной вашей гостьей. Ломбард Труди.

– О! – Он повернулся к регистрационному компьютеру. – Миссис Ломбард вывесила на дверь табличку «Просьба не беспокоить». Сегодня она еще не сняла ее.

Не сводя с него глаз, Ева выразительно постучала по жетону.

– Ну… Она в номере четыре-пятнадцать. Хотите, я позвоню, дам ей знать, что вы здесь?

– Я думаю, мы сможем найти номер четыре-пятнадцать своими силами.

Ева с сомнением оглядела единственный лифт, но ноги у нее все еще немного побаливали после вчерашних бриллиантовых туфелек.

– Голосовая связь не работает, – предупредил их администратор за стойкой. – Нажимайте кнопку вашего этажа.

Ева вошла в лифт и нажала кнопку четвертого этажа.

– Если эта штука застрянет, ты сумеешь нас вытащить?

– Не дрейфь. – Рорк взял ее за руку. – Ты только глянь на эту штуку, как смотрела на администратора, и все будет в порядке.

– А как я смотрела на администратора?

– Как будто он – ничто. – Рорк поднес ее руку к губам и поцеловал, пока старый лифт со стоном и скрипом поднимался на четвертый этаж. Конечно, администратор не заметил, как взвинчены ее нервы, думал он, и Труди Ломбард тоже вряд ли заметит, но он-то знал, что творится под маской внешней невозмутимости. – Если хочешь, почему бы нам после Миры не заняться покупками?

– Ты что, с ума сошел?

– Нет, я серьезно. Погуляем по Пятой авеню, полюбуемся иллюминацией, может, дойдем до Радио-Сити и посмотрим, как катаются на коньках. Побудем ньюйоркцами.

Ева хотела было возразить, что ни один разумный житель Нью-Йорка не сунется на Пятую авеню в выходные накануне Рождества и уж тем более не станет по ней гулять, но вдруг передумала. Ей вдруг показалось, что это как раз то, что нужно.

– Ладно. Почему бы и нет?

Двери лифта со скрипом разъехались на четвертом этаже. Коридор был узкий, но чистый. Тележка уборщицы стояла возле открытой двери номера четыре-двенадцать, а в дверь номера четыре-пятнадцать деликатно стучала женщина – блондинка с хорошей фигурой, в возрасте где-то между двадцатью и тридцатью.

– Откройте, мама Тру. – Голос у нее был мягкий и тягучий как вата. Она снова постучала, нервно переминаясь с ноги на ногу. На ней были голубые джинсы и сабо того же цвета. – Мы уже беспокоимся. Ну, давайте, откройте дверь. Бобби отведет нас на ланч. – Она оглянулась и застенчиво улыбнулась Еве и Рорку. У нее были младенчески голубые глаза под стать костюму. – Доброе утро. Или уже пора говорить «добрый день»?

– Она не отвечает?

Женщина заморгала, глядя на Еву.

– М-м-м… Нет. Это моя свекровь. Она вчера не очень хорошо себя чувствовала. Прошу прощения, мой стук вам мешает?

– Я – лейтенант Ева Даллас. Вероятно, она упоминала обо мне.

– Вы Ева! – Молодая женщина крест-накрест прижала руки к груди. Ее лицо радостно вспыхнуло. – Вы Ева! О, я так рада, что вы приехали. Ей сразу станет лучше, как только она узнает. Я так рада с вами познакомиться. Я Зана, Зана Ломбард, жена Бобби. О боже, а я в таком виде! – Она провела пальцами по волосам, падавшим на плечи мягкими волнами. – Да, вы выглядите в точности как по телевизору. Мама Тру записала ваше интервью и пару раз давала послушать мне. Простите, я в таком расстройстве, что сразу вас не узнала. Боже, да мы же с вами вроде как сестры, правда?

Она сделала движение – безошибочное движение – обнять Еву. Ева ловко уклонилась, отступив в сторону.

– Да нет, на самом деле мы вовсе не сестры. – На этот раз в дверь постучала Ева: три крепких отчетливых удара кулаком. – Ломбард, это Даллас. Откройте.

Зана закусила губу, стала нервно перебирать пальцами серебряную цепочку у себя на шее.

– Может, мне позвать Бобби? Мы с ним в другом номере, в конце коридора. Я позову Бобби.

– Не хотите подождать минутку? – предложил Рорк и, взяв ее под руку, бережно отвел в сторону. – Я – муж лейтенанта.

– О боже, боже, ну конечно! Я вас узнала! Я просто растерялась, не сразу сообразила. Я уже начинаю волноваться. Мне кажется, что-то случилось. Я знаю, мама Тру ездила повидаться с Евой – с лейтенантом, – но она нам ничего не сказала. Она была очень расстроена. А вчера… – Зана сцепила руки и начала ломать пальцы. – Не знаю, что случилось. Не люблю, когда люди расстраиваются.

– В таком случае вам лучше прогуляться где-нибудь подальше отсюда, – посоветовала Ева.

Она покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Рорка, а потом сделала знак горничной, выглядывавшей из-за открытой двери номера четыре-двенадцать.