Анна Дубчак - Умереть от любви, или Пианино для господина Ш. Страница 24

– Вас, – неожиданно для себя проговорила Наталия, понимая, что сказала чистую правду: она действительно хотела увидеть его еще раз. Перед тем как расстаться навсегда. Она почему-то была уверена, что видит его первый и последний раз.

– Тогда пойдемте.

– Я не могу с вами пойти.

– Так, значит, вы ждали не только меня?

– Да. Но это не то, что вы думаете.

– Вы не можете знать, что я думаю. Но мне очень жаль. – Он помедлил некоторое время, затем подошел к ней поближе и посмотрел ей в глаза.

Наталия чувствовала, как его взгляд скользит по ее волосам, щеке, губам… Ему нравилось ее рассматривать. И оттого что она поняла это, ее бросило в жар. Когда он приблизился к ней еще плотнее, она зажмурила глаза и почувствовала его поцелуй на своем виске. Это было так нежно и изысканно, что она чуть было не призналась в том, что ждет не мужчину, а женщину. Ей захотелось оправдаться перед ним, чтобы он не принял ее за определенный тип женщины. Но она ничего не сказала. Она так и стояла с закрытыми глазами, пока не поняла, что он ушел.

Валентина выглядела уставшей. Наталия наблюдала за ней в зеркало. Машина мчалась по опустевшим в этот час улицам, лихо пересекая перекрестки с мигающими желтыми огнями, не несущими никакой ответственности за тех, кто, доверившись их теплому притягивающему свету, мог разбиться, столкнувшись с так же уверенно летящей откуда-то машиной.

– Ты так хорошо пела, – сказала Наталия, вспоминая стройную фигурку в черном на сцене. – Ты их загипнотизировала.

– Сегодня я задержалась, потому что разговаривала с директором. Я сказала, чтобы он мне удвоил ставку.

– И правильно сделала. Ну и что же он тебе ответил?

– Сказал, что у меня и так к концу вечера выходит кругленькая сумма наличными и что мне грех жаловаться, наоборот, он намекнул на то, что я должна бы с ним делиться.

– И что ты ему ответила?

– Что больше сюда не приду.

Наталия чуть не врезалась в столб от не-ожиданности. Но не столько от слов Валентины, сколько от того, что на дороге образовалась тонкая корка льда, которая на повороте чуть не сыграла с ними смертельную шутку.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Я же действительно заработала сегодня больше четырехсот тысяч. Они сами придут за мной, если я им нужна. А если нет, то дня через три буду петь в «Москве». Ко мне сегодня приходил оттуда один человек. Поэтому я и затеяла разговор с директором: там мне пообещали в полтора раза больше.

– Ты хотя бы ужинала?

– Нет, мне ничего не хотелось. Только кофе выпила, и все.

– Но тебе же нужно восстанавливать силы.

– Спасибо, что ты приехала за мной. – Она сказала это шепотом, за которым Наталия почувствовала слезы. – Ты сделала фотографии?

– Да, – ответила она и вспомнила машину «скорой помощи», в которой исчезло тело убитой Татьяны Филимоновой. «Смерть порождает новую смерть».

– А я вспомнила еще одну подробность. Дядя говорил, что мои родители выехали в Евпаторию на белой «Волге», а в овраге-то нашли черную… И еще. На этой черной «Волге», как он сказал, были какие-то странные номера, принадлежала она якобы человеку, который подозревался в убийстве. В квартире моих родителей нашли множество отпечатков его пальцев. Дядя сказал, что все это ему удалось выяснить через своих близких знакомых, работающих в КГБ. Вот такая странная история.

– Послушай, а ведь ты мне ничего не рассказывала про Евпаторию. Он тебе не говорил, где они собирались остановиться?

– Говорил. У Кропоткиных. Он сказал, что если бы догадался позвонить им, то узнал бы о том, что мои родители погибли до его поездки в Индию. Ведь он был уверен, что они в Крыму.

– Но он не говорил, кто такие Кропоткины?

– Нет. Знакомые, наверное, какие-то.

– Очень ценная информация. Ну все, приехали. – Наталия повернулась к Валентине и посмотрела так, как смотрят на непослушных детей: – У меня к тебе просьба…

– Конечно. Какая?

– Пообещай мне, что поужинаешь с нами. У меня тут полный пакет еды.

– А я все думаю, откуда же так вкусно пахнет. – Она слабо улыбнулась: – Хорошо, я постараюсь.

Включив сигнализацию, Наталия отошла от машины и, задрав голову, посмотрела на свои окна:

– Смотри, он дома.

– Волнуется, наверное.

Глава 10

УТРО БЕЗ ЖИЗНИ

– Где вы были, черт вас подери! – Логинов схватил Наталию за плечи и начал трясти. – Время далеко за полночь, что прикажете мне думать? Кругом одни убийцы и насильники, каждый час что-нибудь случается, исчезают и умирают молодые женщины, разбиваются в катастрофах и сгорают дотла… – Он осекся и в сердцах оттолкнул от себя побледневшую Наталию, которая никак не ожидала от него такой реакции. Но она понимала его: он каждый день сталкивается со смертью. И про Филимонову наверняка уже знает. Он переживал.

– Извини… Мы действительно должны были позвонить и предупредить, что будем возвращаться из ресторана вместе.

– Откуда? Из ресторана!

– А почему ты так удивлен? Разве ты забыл, что Валентина там работает?

Логинов схватился за голову:

– Вот черт, я совсем забыл. Но поверьте, я же тут с ума схожу. Таню убили, ты же в курсе… – Он сказал это, поморщившись, словно от невыносимой боли. Похоже, что и он был с ней знаком.

Валентина, услышав это, схватила Наталию за рукав: она испугалась.

– Игорь, когда ты в следующий раз захочешь мне сообщить о подобных вещах, подумай, а стоит ли это делать в присутствии Вали.

– Извини, – Логинов приобнял Валентину (жест, настолько поразивший Наталию, что она на какое-то время лишилась дара речи), – извини…

– Ты давно дома?

– Давно. С восьми.

– Ты ужинал?

– Выпил чаю.

Наталия накрыла на стол и когда появилась в комнате, то увидела такую картину: Логинов, сидя на диване, обнимал прижавшуюся к нему Валентину и целовал ее в висок. Нежно и непонятно, то ли по-отечески, то ли нет… А как ее целовал мужчина с серыми глазами в ресторане: по-отечески или как женщину? Ревность окрасила ужин в серовато-холодные тона. Отбивные показались пересоленными, а куры – пережаренными. Наталия сидела за столом, оглушенная биением собственного сердца, и видела боковым зрением, как Игорь ухаживает за красивой Валентиной, сидевшей в розовом купальном халате, умытой, с капельками воды в волосах, забранных кверху и открывающих тонкую нежную шейку с поблескивающей на ней золотой цепочкой. «Хочешь еще помидоров?» «Может, тебе подогреть молока?» Она ненавидела его в эту минуту и испытывала странное чувство пустоты и горечи. Она так некстати вспомнила слова Олениной о том, что Валентина «проститутка». После ужина в спальне Логинов рассказал ей о результатах экспертизы.