Иден Дороти - Призрачная жена Страница 24

Он поднялся. Я умоляюще протянула руку. Кто-то же должен поговорить со мной или выслушать то, что мне было необходимо сказать!

— Эрик! Скажи Отто…

Вдруг лицо Эрика стало странным образом расплываться перед моими глазами, потом исчезло, и я опять провалилась в темноту.

Когда я снова пришла в себя, то услышала от сиделки, что меня приходила навестить фру Доротея. Она оставила мне вежливую записку и прекрасные цветы: розы, дельфиниум, душистый горошек.

Странно, что она проявляла ко мне такое внимание, когда Отто уехал, оставив меня на произвол судьбы — умереть или выжить. Не знаю почему, но именно в этот момент я решила не только выжить, но и выздороветь как можно быстрее. Я не могла позволить фру Доротее засыпать меня цветами и беспокоиться о моем здоровье.

Это решение, должно быть, успокоило меня, поскольку я прекрасно спала и на другой день проснулась, чувствуя себя намного лучше. Я набралась храбрости и попросила сиделку принести мне зеркало. Это оказалось ошибкой, потому что мое отражение огорчило меня. Но рано или поздно мне все равно пришлось бы увидеть себя, так почему не сейчас.

Сиделка попыталась успокоить меня, сказав, что я буду выглядеть иначе, когда волосы отрастут. Она дала мне мою сумочку с косметикой и туалетными принадлежностями, оставленную для меня фру Доротеей.

Неужели владелица Монеборга пытается как-то загладить свою холодность по отношению ко мне?

Я постаралась, насколько это было возможно, привести себя в порядок. С соседней кровати за мной наблюдали старческие голубоватые глаза. Потом фру Харбен поинтересовалась:

— Вы ждете, что он навестит вас сегодня, мисс Эмберли?

— Кто? — холодно спросила я.

— Граф, конечно. Он приходил сюда, когда думал, что вы умираете. А теперь уже несколько дней не появляется.

К моей кровати приблизились еще две старушки в длинных рубашках. Я в первый раз смогла как следует рассмотреть огромную комнату, в которой лежала. В ней стояло восемь кроватей, из которых только четыре были заняты. Тумбочки, раковины, медицинское оборудование контрастировали с блестящим полированным полом, стенами, обитыми выцветшим зеленым шелком, и роскошным расписным потолком.

Отто, видимо, пришлось сделать над собой усилие, чтобы отдать такую красивую комнату в распоряжение старых и больных женщин. Здесь, наверное, устраивали роскошные балы, где играл оркестр и пары скользили по натертому до блеска паркету. В такие вечера люстры с хрустальными грушевидными подвесками, должно быть, сияли тысячами огней. Старушки в саду уверяли, что в бальном зале появляется призрак. Мне стало интересно, увижу ли я его до того, как выйду отсюда. Или вид страдающих старух отвратил его от этого места?

Старушки, окружившие мою постель, не собирались дать мне возможность помечтать о призраках. Одну из них я узнала. Это была Эмили, с которой я разговаривала в саду.

— Значит, вы все-таки собираетесь жить, фрекен Эмберли, — сказала она, занимая место у моей подушки.

— Я никогда и не собиралась умирать.

— Конечно нет. Для этого вы слишком молоды.

— Графиня Кристина тоже была молодой, — пробормотала фру Харбен с соседней кровати.

— Но не такой, как фрекен Эмберли, — возразила Эмили — В любом случае, у нее была болезнь крови. Мы все знали это.

— А фрекен Эмберли попала в аварию. И это произошло из-за графа. Я всегда говорила, что не следует позволять ему управлять машиной. Это очень опасно. Он потерял сознание за рулем, и эта бедная молодая женщина чуть не погибла.

— Несчастный случай есть несчастный случай.

— А графиня Кристина умерла от болезни крови, — повторила фру Харбен. — Вернее, так говорят.

— Перестаньте, фру Харбен, а то своими разговорами вы заставляете бедную мисс Эмберли волноваться.

Третья женщина, которая, вероятно, не говорила по-английски, стояла молча и только смотрела на меня.

— Фрекен Эмберли следовало бы поговорить с Хельгой Блом, — снова заговорила фру Харбен, садясь на кровати.

— А кто она такая? — поинтересовалась я, пытаясь наконец включиться в этот не очень приятный для меня разговор.

— Старая Хельга, — презрительно протянула Эмили. — Она все перезабыла.

— Не все. Она многие годы служила горничной графини Кристины.

— Она все перезабыла, — стояла на своем Эмили. — Она работала здесь на кухне, пока могла. Говорят, что после смерти хозяйки у нее в голове что-то сдвинулось.

— Она такая же старая, — проговорила фру Харбен, — как все мы, даже старше.

— Но где она сейчас?

— Об этом спросите у графа. Или у фру Доротеи. Возможно, они ответят вам, а возможно, нет. — Эмили неожиданно хихикнула. — Ну, я должна идти играть в карты с Софи. Она будет ждать. У нас здесь своя жизнь, мисс Эмберли, важная для нас.

— Почему вы сказали, что я могу не получить ответа? — упрямо продолжала я.

— Все зависит от положения, которое вы занимаете здесь, мисс Эмберли, Если вы понимаете, о чем я говорю.

Я понимала и сразу же ответила:

— Мое положение? Я замужем за герром Винтером. Разве этого мало?

На старушечьих лицах отразилось удивление.

— Тогда где же ваше обручальное кольцо? — спросила Эмили.

— Разве вы не помните, я показывала его вам в саду? Оно в моей сумочке.

— Я всегда думала, что замужним женщинам следует носить кольцо на пальце, — вмешалась фру Харбен.

— Были причины, которые не позволяли мне так поступать. — Я почувствовала, что моя головная боль усиливается. Мне не понравилось недоверие, появившееся на лицах моих собеседниц. Даже та старушка, которая не говорила по-английски, поджала губы и покачивала головой.

— Но сейчас я так и сделаю, — заявила я.

Я потянулась за сумочкой, которую мне принесли вместе с туалетными принадлежностями. Чтобы не искать кольцо, я вывалила ее содержимое на кровать. Все было на месте — деньги, компактная пудра, губная помада, носовой платок, ключи, духи — словом, все мелочи, которые женщина обычно носит с собой. Не было только обручального кольца. Оно исчезло.

Все три старушки скептически наблюдали за мной, а на лице Эмили мелькнуло вдруг Что-то похожее на жалость.

Фру Доротея пришла в этот же день. В бальном зале, превращенном в больничную палату, произошел небольшой переполох. Одна из сиделок поспешила открыть для нее дверь, старушки стали прихорашиваться, с почтением ловя взгляд хозяйки замка. Но фру Доротея, не останавливаясь, подошла прямо к моей кровати, и мне показалось, что ей была неприятна вся эта суета вокруг ее прихода. Она остановилась около меня, и я увидела, что она улыбается. Я подумала, что это улыбка торжества, пока не увидела в ее глазах сочувствие. Неужели я так пострадала, что даже Снежная королева пожалела меня?