Лицо света, лицо тьмы - Маргарита Малинина Страница 24

«А как же калитка?» — запоздало подумала я, осматриваясь в блеклом свете маленьких садовых фонариков. По мраморной дорожке я вышла прямо к ней. Пришлось включить фонарик, чтобы найти, где открывается замок. Отлично, ключи не потребовались, изнутри просто щеколда. Я вышла на улицу. Как бы сделать так, чтобы калитка не закрылась? Я ведь не видела, какие цифры нажимал Тони. Вообще это странно. Вы зовете людей на ежегодный съезд, посвященный творчеству кумира, и не даете код. Скорее всего, это для безопасности, чтобы код не попал в чужие руки. Возможно, если бы я позвонила по оставленному в имэйле телефону, мне бы продиктовали его. Но я-то не могла, ведь я Элла, а Элла знает код, так как бывает здесь часто. Вот этой новенькой, как ее, Леонелле наверняка код называли, и никто не подивился ее вопросу. Боже, почему же я не догадалась посмотреть, как Тони открывал эту чертову дверь!

Я осмотрелась. Далекий уличный фонарь не помог мне найти хоть что-то, что я могла использовать, и, все еще удерживая дверь одной рукой, свободной я при помощи фонарика посветила по сторонам. Ага, кусок кирпича лежит неподалеку. Осторожно отпуская дверь, чтобы она от ветра не защелкнулась сама, я взяла кирпич и сунула между дверью и воротами. Отлично. Полдела сделано. Вот будет номер, если я вернулась к запертой калитке и закрытому окну. Перепрыгнуть через забор я еще, думаю, смогу, а вот попасть в дом при закрытых окнах уже никак, увы. Придется заночевать в недостроенном замке. Что ж, чуть сильнее приближусь к Павлецкому, проникну в его самую суть, пойму, чем он жил, чем дышал, это поможет мне на выступлении.

Ладно, иронию в сторону. Нужно сделать то, что я задумала, как можно быстрее, пока никто не заметил приоткрытое окно и незапертую калитку.

Я полезла в телефон, чтобы еще раз свериться с картой. Да, к моему великому сожалению, вот эта неосвещенная тропа должна привести меня к местному кладбищу. Ну что ж, с богом.

Подсвечивая себе фонариком, я бодро пошагала в нужном направлении. Как учат фильмы, отрывать скотч нужно быстро — так менее болезненно. В одной книге я читала, как главные герои, чтобы избавиться от страха, прибыв на кладбище, начали читать стихи Лермонтова. И вроде бы им это помогло. Не факт, что такое сработает в реальной жизни, конечно, но стоит попробовать.

— Выхожу один я на дорогу, — шепотом заговорила я, подобрав стихотворение, соответствующее ситуации, — сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха, пустыня внемлет богу. И звезда с звездою говорит.

Стихотворения до самого кладбища не хватило, и дальше я шла молча, вздрагивая от каждого странного и внезапного звука. Когда луч фонаря высветил ближайший к тропинке памятник, я ахнула от страха. С одной стороны, я знала, куда шла, и должна была морально быть готова, но с другой стороны… Ночь, тишина, изредка разбавляемая подозрительными звуками, похожими на крадущееся за мной существо, кладбище и полная луна. Сочетание — то еще, скажу я вам. А я одна. И даже без оружия. Хоть бы ножик с кухни взяла, идиотка!

Когда я подошла к первому памятнику, огороженному низким железным заборчиком с приоткрытой калиткой, где-то поблизости зашелестела трава. Я тут же направила туда луч фонаря. Трава сразу затихла. Что же это такое… С моими нервами только по кладбищам и гулять посреди ночи!

— Пускай холодною землею засыпан я, — снова начала я шептать стихи Лермонтова, еще более подходящие под обстановку, делая неуверенные шаги вперед и водя лучом фонаря повсюду, — мой друг, всегда, везде с тобою душа моя. Любви безумного томленья, жилец могил, в стране покоя и забвенья…

— …Я не забыл! — закончил кто-то четверостишье за моей спиной, и я завизжала.

Обернувшись, я резко ударила фонариком того, кто был сзади.

— Дура, это я!

— То… Тони? — с испуга я начала заикаться.

— Тотони, тотони, — подтвердил он обиженно, потирая нос.

— Что ты здесь делаешь?!

— А ты? Я вообще-то за тобой шел.

— В смысле? Откуда?

— От самого дома. Мое окно на калитку выходит, забыла? Сначала я слышал из холла какие-то манипуляции, будто окно открывают, а потом глядь — ты идешь к калитке. Пока ты там стояла возле нее и по углам зачем-то смотрела, я и сам успел из дома выйти. Тоже через окно, но через свое — так быстрее. И пошел за тобой. А зачем ты кирпич под дверь подсунула? Я споткнулся о него, вообще-то!

Ух ты неженка какой…

— Я код забыла, — «созналась» я. — Поэтому поставила, чтобы не закрылась дверь.

— День рождения Павлецкого ты забыла?!

Вот те раз…

— А разве бабка не поменяла код? — попыталась я выйти из сложного положения. — Мне казалось, что поменяла. День рождения внука очень палевно использовать, тебе не кажется?

— Ничего она не меняла! И даже не собиралась!

— А, ну значит, мне приснилось это. Забей.

Я плавно двинулась дальше. Тони не отставал.

— Да что ты тут делаешь-то?

— Гуляю, не видишь? — Антон со своими вопросами и слежкой начал меня немного раздражать. Но ссориться с ним все же не стоит, пока он полезен.

— Очень странно ты время проводишь!

— Тебя здесь никто не держит, можешь возвращаться.

— Не, я же без фонарика и телефона, как я вернусь? Я с тобой погуляю.

Блин. Ты мне будешь мешать. Но что делать? Не говорить же ему, что я ищу улики.

Дальше мы шли молча, изредка спотыкаясь о кочки и камни — фонарик спасал не всегда, тем более что я чаще водила им по именам на деревянных покосившихся крестах и, значительно реже, дорогих мраморных памятниках, пытаясь понять, что именно привлекло сюда и Павлецкого, и Эллу (если она была здесь). Тони, видимо от страха, начал что-то бубнить, я особо его не слушала и отвечала невпопад. По слову «безымянник» я понимала, что мне нужна ничейная могила, в плане что неухоженная, без крестов и памятников, но, возможно, с табличкой, на которой будет просто указан какой-нибудь номер. Хотя я не особо понимала, как это устроено и пишут ли что-то на таких могилах. Скорее всего, такие должны находиться с краю, поэтому я водила Антона по периметру, особо не углубляясь на территорию самого кладбища. Наконец что-то сверкнуло в свете фонаря. Я остановилась. Это реально была могила без ограды, с черной железной табличкой, довольно свежая, в смысле что холмик земли еще не опустился, и прямо на земле возле столбика этой таблички