Наталья Андреева - Любовь.ru Страница 25

—  Зачем?!

—  Ну, он же такой умный! Сережа! Как ты не понимаешь! Я тоже хочу ему письма по электрон­ной почте слать. Вот будет здорово, если в один прекрасный момент мы с Сережей заговорим на одном языке.

—  Лучше бы это был твой язык, Апельсин­чик, — улыбнулась Люба, и в этот момент раз­дался звонок в дверь.

—  Ты кого-то ждешь? — встрепенулась под­руга.

—  Нет. Не жду. Даже не знаю, кто бы это мог быть.

—  Мужчина, — тут же среагировала Люська.

—  Перестань!

Но когда Люба посмотрела в глазок, она и в са­мом деле увидела мужчину. Единственного, кого хотела видеть, но больше всего боялась пускать к себе в квартиру, — капитана Самохвалова.

—  Любка, кто там? — громко крикнула из кухни подруга.

Если бы не она-, Люба дверь ему ни за что бы не открыла. Но сейчас пришлось.

—  Проходи, — посторонилась она.

Стае протянул ей одинокую белую розу, за­вернутую в газету:

—  Вот. Я не знал, какие цветы предпочитают психологи.

—  Класс! — сказала выскочившая в прихо­жую Люська. — Роза! Белая! Одна! Класс!

—  Здрасьте! — выдавил капитан Самохва­лов.

—  Добрый день. То есть вечер. Сосисок хо­тите?

—  Люся! — одернула ее Люба.

—  А что? Это мои сосиски. А человек, может быть, голодный.

—  Вообще-то я не ожидал...

—  Меня, да? — встрепенулась Люська. — А я сейчас уйду.

—  Нет-нет, — заторопился он. — Не стоит.

—  Да  брось...   те,  — добавила  на  всякий случай Люська. Все-таки, мент — лицо офици­альное. — Чего это я вам буду мешать? У вас амуры.

—  Да я по делу.

—  А я что говорю? В восемь вечера, с цветком в газете, самые дела. Вам хорошо, у вас Рыжего нет.

—  Какого Рыжего? — окончательно застес­нялся капитан Самохвалов.

—  Это она про сына. Разувайся и проходи на кухню, Стае. — Протолкнув его в кухонную дверь, Люба зловеще прошипела подруге: — Лю­ся, перестань!

—  Все поняла, улетаю! — тут же чмокнула ее в щеку подруга.

—  Никто тебя не гонит! — отчаянно вскрик­нула Люба.

—  Да мне и в самом деле надо домой!

—  А Интернет?

—  Я потом как-нибудь заскочу. Ну, пока! 

Выскочив в коридор, Люська обернулась и подмигнула хитрым голубым глазом:

—  Потом расскажешь.

... — Не обращай на нее внимания, — сказала Люба, заходя на кухню.

Стае, поддев вилкой сосиску, задумчиво раз­глядывал ее со всех сторон:

—  Отчего же? Милая девушка. А почему та­кая толстая и бледная?

—  Люська? — обиделась Люба за лучшую подругу.

—  Сосиска.

—  Молочная потому что.

—  А... Единство формы и содержания. А ни­чего, — высказался он, откусив кусочек.

—  Ты вроде по делу.

—  Так что, и кормить меня не надо? Твоя под­руга, между прочим, добрее.

—  А ты осмелел.

—  Так нас нее только что благословили. В при­хожей.

—  Люська  не попадья, — хмуро  заметила Люба.

—  Значит, будет крестной матерью.

—  А серьезно?

—  Серьезно,  я  навел  справки  о  Михаиле Стрельцове. Как ты и просила. И пришел об этом поговорить.

—  Почему ж так поздно?

—  Ты психолог. Догадайся.

Вместо того чтобы выставить его за дверь, Люба аккуратно развернула газету и вытащила из нее белую розу. Сердце не камень.

—  Ну, давай поговорим о Стрельцове, — ска­зала она.

—  Давай, — охотно согласился Стае. — Во-первых, ты так и не сказала, откуда узнала, что его убили. Только на этот раз давай без цыганки. Дело серьезное.

—  Я веду частные консультации через Ин­тернет. Павел Петрович Стрельцов, его отец, — один из моих пациентов.

—  Ты ведешь частные... Люба, ты это се­рьезно?

—  А что, закон это запрещает?

—  Нет, конечно. Но почему не в поликлинике, как раньше? Почему через Интернет?

—  Мне так удобнее.

—  И ты лечишь Стрельцова-старшего от пси­хической травмы? Есть от чего!

—  Да?

—  Его молодая жена третий месяц находится в следственном изоляторе! Дело скоро в суд пере­дадут.

—  И ни у кого не возникает сомнений в том, что Михаила Стрельцова убила мачеха?

—  Дело    настолько    ясное,    что    сомнений не   возникает:   внезапно   вспыхнувшая   ссора, Стрельцов-младший заметно навеселе, да и юная мачеха не вполне трезва после двух бокалов шампанского, слово за слово, они вылетают на площадку перед лестницей, а в кадке с пальмой торчит ржавый нож. Она хватает нож и втыкает его в спину Михаила Стрельцова. Он падает вниз, весьма неудачно, и в довершение ко всему ломает себе шею. На ноже только ее отпечатки пальцев. Заметь: только ее. И ничьих больше. И наконец, свидетели.

— А кто свидетели?

—  Ее родители, вот кто. Мать, конечно же, дочь выгораживает: «Я вошла в дом и сразу же увидела лежащего Михаила Стрельцова. Больше ничего не знаю».

—  А отец?

—  То же самое. Утверждает, что зашел в дом одновременно с бывшей женой. И тоже увидел лежащего Михаила Стрельцова. В доме никого больше не было.

—  Прислуга, домработница?

—  Приходящая. В огромном доме жили толь­ко трое: Павел Петрович Стрельцов, его молодая жена и сын. А в этот вечер в доме было пять чело­век. Один из которых сразу отпадает из подозре­ваемых, потому что Михаил Стрельцов труп.

—  Она призналась?

—  Кто?   Полина  Стрельцова?  Нет.  Третий месяц говорит одно и то же: «Когда выскочила из гостиной на шум, Миша уже лежал внизу.

Мертвый».

—  А призналась в том, что ругалась с ним перед этим?

Факт ссоры не отрицает.

А из-за чего вообще вспыхнула ссора?

—  Вот об этом молчит. Вообще, почему они были в постоянном конфликте со Стрельцовым-младшим — это загадка.

—  Как почему? А наследство? То бы ему все досталось, а то молодой вдове, если бы Павел Петрович умер раньше нее. При такой разнице в возрасте это сомнений не вызывает.

—  Но Михаил Стрельцов и сам был богатым человеком.

—  Денег никогда не бывает много. Я не го­ворю, что все богатые обязательно жадные, но от денег никогда не откажутся, это точно. И то, что считают по праву своим, тоже не упустят. А может, он за мать обиделся? За ее светлую память?

—  Дело я не смотрел, — задумчиво сказал Стае. — Разговаривал со следователем, кото­рый ведет следствие. Но насчет светлой памяти сомневаюсь. Не таким человеком был Михаил Стрельцов. Мне так кажется.

—  А каким?

—  Слушай, а нам это надо? Я занимаюсь де­лом твоего убитого мужа. А это, между прочим, верный «глухарь». Как всякое заказное убий­ство.

—  Все-таки заказное?

—  Кстати, я выяснил то, что ты просила. Ты была права: послание Ромео было отправлено из того самого Интернет-кафе, где работает Сергей Иванов. Телефонный номер зарегистрирован за ними.