Ольга Погодина-Кузьмина - Сумерки волков Страница 25

Когда в поисках уборной Бяшка два раза обошел зал, вихляя бедрами и заглядывая в лица, Игорь понял, что встреча с бывшими друзьями вряд ли закончится добром.

— А твой друг, он что, настоящий проститут? — Фиона сделала большие глаза. — Или так, придуривается?

— Спроси у него сама, — предложил Игорь.

— В гальюне пахнет шоколадом! — громко объявил Бяшка по возвращении. — Они тут что, шоколадом срут? Хотя с такими бабками я бы тоже ссал одним шампанским. Ценник тут заряженный.

— Я же угощаю, чего ты дергаешься?

Бяшка сощурился, обжигая Игоря холодным пламенем известково-серых глаз:

— А я вообще не дергаюсь, мне жизнь дала свои уроки. Я лизал седые жопы в привокзальном сортире и чувствовал только легкое земляничное послевкусие.

Фиона ревниво бросилась догонять поезд богемных откровений:

— Мы с Дезмондом тоже трахались за деньги с одним классным чуваком. Он даже порно снимал, где мы втроем.

— В рот мне ноги! — картинно изумился Бяшка. — А Дэзмонд — это кто?

— Это я, — пояснил Игорь.

Те летние дни в Париже с Фионой он помнил обрывками: жалобный зной арабских мелодий, запах гашиша и терпкий, с маслянистой пленкой черный чай. Рыбье тело Фионы на графитовых простынях, волнообразное движение округлых мускулов полуживотного-полумужчины. И чувство приближения неизбежного, как поворот секундной стрелки.

Бяшка зевнул:

— И почему ты Дезмонд?

— Потому что он, как и я, полуэльф, — пояснила Фиона. — Мы космические сущности, дети любви, посланные в этот мир. Все хотят заняться сексом с полуэльфами.

Официант принес напитки. Сделав большой глоток из своего стакана, Бяшка полюбопытствовал:

— У тебя мужик-то есть, космическая сущность?

— Субъективный вопрос, — Фиона слизнула сахар с кромки стакана. — Когда любишь мужчину, кажется, что он рыцарь Ланселот в сияющих доспехах. Но потом ты узнаешь его ближе. Происходит разочарование. Мужчина сам по себе не дает женщине счастья. Все это розовые очки наивных людей. Любовь, как вспышка света, ослепляет, но не может согреть.

Это хрупкое, сокровенно женское существо навсегда осталось незавершенным, как смазанная фотография. Двух-трех штрихов недоставало, чтоб назвать ее красивой, довольно острый ум не поспевал за бешеным галопом воображения, чувствительность не порождала доброты, а практицизм разменивался в мелочах. Бяшка, напротив, казался созревшим, готовым упасть с дерева плодом. Кожа его щек сделалась пористой и грубой, на подбородке завивались невыбритые волоски. Он продолжал всегдашний конферанс, но за насмешкой проступала смертельная усталость. Игорь заметил, что ему не сидится на месте. Он подергивал плечами, перекладывал приборы на столе и морщился так, словно чувствовал неприятный запах.

— Любовь — это когда у него стоит хоть раз в неделю, — Бяшка повысил голос так, чтобы его модуляции мог услышать молодящийся толстяк в красном джемпере. — И совокупный годовой доход отвечает моим растущим запросам. А согреться я могу и на курортах Крыма, это несущественный вопрос.

Фиона облизнула свои сухие ненакрашенные губы:

— Не все измеряется деньгами.

— А чем…? — он выплюнул крепкое словцо. — Так во мне их столько побывало, если поставить один на один, хватит построить Вавилонскую башню. Или мост через Керченский пролив.

— Просто ты пока не нашел своего предназначения. Хочешь, я предскажу тебе будущее? Мы, полуэльфы, можем входить в информационное поле вселенной.

Фиона хотела взять его руку, Бяшка отдернулся:

— Я и без тебя знаю, что будущее наступит. На мое лицо!..

Официантка вынесла тяжелые полуметровые тарелки — стейк, украшенный иероглифами соуса и тонкими стеблями дикого лука. Фиона достала из сумки планшет и начала фотографировать еду, интерьеры, себя вместе с Игорем. Бяшка охотно позировал, развалившись на стуле, делая совиные глаза, закусывая нижнюю губу. К еде он почти не притронулся.

— Я не жру все это молекулярное дерьмо. Это для блондинок с накладными сиськами.

— Да нормально здесь готовят, — возразил было Игорь.

— Просто таким лохам, как я, не дано понять всю тонкость вашего изысканного вкуса?..

Игорь заглянул в его сумрачные глаза и понял, что Бяшка торчит на наркотиках, давно и уже привычно. Это была неприятная догадка.

— Ты в Питер заезжал? — спросил Игорь, отводя взгляд. — Видел кого-нибудь?

— Кого, например?

— Ну, Китайца, Филиппа. Как у них дела?

— Без балды, тебя колышет, как дела у Китайца? Спешу обрадовать, все глисты всё в той же жопе. Чего не скажешь про Филипповну.

— А что с ней?

— Прославилась в международной прессе, объявлен сбор гуманитарной помощи. Можешь поучаствовать, кстати, поделиться нетрудовыми доходами.

— Кто прославился? — заинтересовалась Фиона.

— Да есть у нас одна подруга с колбаской в трусах. Клиенту кокос везла, десять граммов в сердце. Свинтили у клуба, стукнул кто-то из своих. Она ж по паспорту мужик, а вставные сисяры и прочий декор Уголовный кодекс не учитывает. Зэки, понятно, устроили сеанс патриотизма. Нам не дано предугадать, кому и где придется дать… Менты пока ее держат в одиночке, но после суда по-любому пойдет на зону.

Фиона приоткрыла рот от удивления:

— Он что, транссексуал? Это же очень плохо?

— Понятно, лучше б он был жидомасон. Хотя эта подлая тварина вылезет из любой бездонной жопы. Подсуетилась, западной прессе дала интервью как жертва кровавого режима. Правозащитники уже спасают ее анус от разрыва. А в зоне нашакалит теплое местечко при кухне. Или будет паханом у петухов.

Недоверчиво поглядывая на Игоря, Фиона слушала живописный рассказ. Клиент в красном джемпере расплатился и вышел, и Бяшка тут же соскучился, поник, с тоской оглядывая полупустой зал. Фиона вспомнила было, как в Барселоне целую неделю жила у трансвеститов, начала подробно разбирать их психологические проблемы, но желчная ухмылка приятеля заставила ее замолчать. Когда принесли десерт, сама собой возникла идея поехать «денсить» в какое-нибудь ночное заведение.

— Только без темы, не в петушатню, — настаивал Бяшка. — Нам надо место, где реально бывают жирные гуси на бабках. Ну, высший свет.

На вялые возражения Игоря Фиона мотала головой:

— Дезмонд, ты же не праздновал день рождения! Так взорви этот мир! Пойми, через пару лет будет поздно. После двадцати пяти даже полуэльфы начинают жить обывательскими интересами.

— И косметичка превращается в аптечку, — желчно пошутил Бяшка.

Игорь с удовольствием улегся бы сейчас на обывательский диван перед двухметровой плазмой, но все же решил быть гостеприимным до конца. Пока они в плотном потоке машин выбирались через Сухаревку и Пресню к Третьему кольцу, Бяшка дразнил Фиону. Он расписывал обычаи какого-то подпольного круизинг-клуба, где проливалось столько спермы и слюны, что ботинки прилипали к полу, где танцоры отсасывали прямо у сцены, а после оргий в «темной комнате» уборщицы находили на полу зубы, ошметки внутренностей, а однажды даже ухо с серьгой. Фиона взвизгивала от восторга и упрашивала приятеля провести ее в это заведение, куда не допускали женщин.