Луанн Райс - Дитя лета Страница 25

Тут он вспомнил Коннора. Теплая вода, самая лучшая для купания за все лето… удивительное количество китов, прямо здесь, поблизости от бухты… и накануне ночью они с Джудом насчитали двадцать пять падучих звезд. Как могло произойти что-то дурное на следующий день после того, как мальчики насчитали эти двадцать пять звезд? И как может что-то случиться в день рождения маленькой девочки?

Он был уже близко, и его «Зодиак» уже описывал дугу вокруг большого, корабля, когда он снова дал сигнал по радио.

– Да ответьте же кто-нибудь, скажите, что случилось! Где Лили и Роуз? Есть ли кто рядом с ними?

Ответа по-прежнему не было, и он не стал его дожидаться. Сделав полукруг, он подвел лодку к кормовой части корабля, прикидывая, как бы туда влезть при помощи одной руки и без лестницы.

Лили знала, что времени винить себя у нее нет, однако именно это она и сделала в первую очередь. «Нельзя было столько времени дожидаться операции; нужно было еще внимательнее перечитать рекомендации хирурга; ты знала, что у Роуз постоянно бывали приступы, ты знала, что экскурсия на корабле – мероприятие рискованное…»

Казалось, все произошло с невероятной скоростью. Они с Марисой пили розовый пунш – праздничный, игристый пунш, имбирное пиво с добавлением малинового сока – любимый напиток Роуз, темно-розовый, цвета любимых штамбовых роз дочери. И вдруг услышала, как ее зовут.

Она взглянула на Энн. «Господи, что случилось…»

Голос Джуда – ив нем паника, от которой обе женщины вздрогнули. Лили уронила бокал с пуншем. Он выскользнул из ее рук, словно эти руки превратились в желе и утратили способность что-либо удерживать. Но ноги работали, да еще как. Залитая праздничным пуншем, она помчалась через весь салон. Ей уступали дорогу, у нее возникло мимолетное впечатление, что у всех открыты рты, как у болельщиков марафонского бега на финишной прямой. Только здесь было не до веселья.

Джуд держал Роуз на руках, прижав к груди. Он пытался положить ее на стол, где находилась карта, но девочка так посинела и казалась такой хрупкой, что он не решался на это, словно боялся, что жесткий плексиглас, которым была покрыта поверхность стола, причинит ей боль. Он был в растерянности, что с ней делать и куда идти.

– Она дышит? – спросила Энн, потому что Лили не могла выговорить ни слова.

Лили была уже рядом с Роуз, как бы вползая к дочери сквозь объятия Джуда, словно карабкалась на борт, прижимая ухо к ее маленькому рту, посиневшим губам, ставшим намного темнее кожи. Лили молила о том, чтобы уловить хотя бы малейшее дыхание, крохотную капельку влажного тепла хоть одного вздоха. Она даже кожей настроилась на волну Роуз, ее жизни; пушок на детской щеке был живой, излучающий пар дыхания.

– Нет, она не… – услышала Лили свой голос, какой-то высокий и хриплый.

– Что делать? – метался Джуд.

– Ты капитан, ты знаешь, как оказать первую помощь, – сказала Энн. – Спокойно, Джуд.

«Первую помощь?» – подумала Лили. Эти слова поразили ее. Первую помощь Роуз оказали, когда ей не было еще и недели. И с тех пор оказывали постоянно. Жизнь Роуз была не прекращающейся ни на миг борьбой…

– Нужно проверить пульс, – сообразил Джуд, нахмурившись и беря девочку за запястье.

– Да, и нужно, чтобы он прослушивался, – твердо сказала Энн.

Где-то позади себя Лили услышала суматоху в салоне. Девочки визжали, одна заплакала. «Пират!» – кричали они.

Дети почувствовали, что с Роуз случилось несчастье, Лили это поняла по общему состоянию участников праздника; все были единым целым, кое-кто всхлипывал. Лили приникла к дочери, пытаясь забрать ее у Джуда. Если он не знал, как оказать первую помощь, то знала она, Лили, и она ее окажет самостоятельно. Она уже делала Роуз искусственное дыхание через рот, стараясь вспомнить, как нужно считать: раз, два, раз, нет… чувствуя соль собственных слез, сладкий вкус пунша на губах Роуз, слыша, как кричат девочки: «Капитан Крюк».

О, это имя вызвало у Лили новый приступ плача. Прежние слезы оказались ничем по сравнению с охватившими ее рыданиями. Лаэм здесь, ну как же иначе! Она чувствовала на своем плече его теплую ладонь. Джуд торопливо и сбивчиво объяснял Лаэму, как все произошло, как Роуз стояла за штурвалом, а потом вдруг неожиданно потеряла сознание. Энн постоянно одергивала их, стараясь отвлечь от ненужных подробностей и заставить быстрее действовать. Лаэм сказал:

– Поехали, Джуд!

– Но куда?

– Вези нас в Порт-Блэз.

– Нет! – вмешалась Лили. – Это чересчур далеко. Она недотянет. Разворачивайте в док, вызывайте скорую помощь, мы поедем в медицинский центр – доктор Мид хорошо знает ребенка, это будет самое правильное…

– В Порт-Блэз есть вертолет, Лили. Мы можем вызвать спасателей прямо сейчас.

– Береговую охрану, – сказала Энн. – Я бегу звонить.

Лили почувствовала рывок двигателей и потеряла равновесие, потому что «Текумзея II» набирал скорость. Это было самое быстроходное судно флотилии Нилов, и теперь оно полетело по заливу как на крыльях.

– Дорога каждая минута, – с трудом выговорила Лили. Все эти люди любят и ее и Роуз, в этом она не сомневалась. Но им не пришлось провести девять лет рядом с ребенком, у которого больное сердце. Они не понимали, что принципиально важно именно то, что происходит сейчас, в данный момент, а вовсе не вертолет и не медицинский центр. Роуз была неподвижна и холодна. Лили зарыдала в голос.

Лаэм попытался отвести ее.

– Нет!! – завизжала она.

– Пойдем! – резко сказал он и призвал на помощь: – Энн!

Тогда Энн приняла ситуацию под свой контроль. С помощью остальных женщин ей удалось отстранить Лили от Роуз. Лили упиралась, как могла: ее руки невозможно было оторвать, они прилипли к телу Роуз, как лапы древесной лягушки, как присоски, мертвой хваткой. Она слышала голоса Марлены, Синди, Дорин…

– Пойдем, дорогая, – говорила Марлена. – Она теперь в лучших руках…

– Родная моя, – уговаривала Энн. – Что поделать…

И тут Лили подняла взгляд, чтобы посмотреть – в каких таких лучших руках была теперь ее маленькая Роуз …

Вперед протиснулась Мариса. Боль в ее глазах исчезла. От вида и поведения раненой птицы, оскорбленной женщины не осталось и следа. Она стояла крепко и уверенно, нежно положив одну руку на грудь Роуз, а другой скользнув вниз по худенькой детской руке, чтобы пальцами нащупать пульс. Она кивнула.

Рядом с Марисой Лаэм хлопотал над бортовой аптечкой первой помощи, колдовал над кислородным аппаратом, пытаясь здоровой рукой протянуть зеленый шланг к голове Роуз и приладить ей на рот чистую пластиковую маску.

Лежа на руках у своих рукодельниц, Лили почти почувствовала, как кислород начал поступать в ее собственный рот и нос, в ее кровь. Ее легкие наполнились; воздух был так чист и легок, что вливал новую жизнь в умирающие органы. Лили почувствовала, как Марлена растирает ей спину, Синди держит ее левую руку, Энн сжимает правую. Взрослые, дети – здесь были все как единая команда, команда Лили и Роуз. Матери и дочери. В то время как Мариса лечила Роуз, Джессика, словно вкопанная, стояла у ног Лили. Все молча наблюдали. Свидетели этого рождения, этого спасения. Лили вздрогнула от ужаса, но к нему невольно примешивалась какая-то загадочная радость, столь древняя, примитивная и глубинная, что для нее еще не было имени.