Открытки падали с неба - Лина Соле Страница 25

Я уставился на нее с недоумением: на столе передо мной стояла каша с ягодами, блины, миска с джемом, бокал чая. Такой завтрак мне не готовила даже мама в детстве, а сейчас я завтракал от силы бутербродом с чаем, лишь изредка готовя омлет или яичницу, в зависимости от настроения и наличия дома молока и яиц.

– Ну да, повар ты и впрямь так себе, – сказал я, не скрывая сарказма, и обвел рукой все блюда на столе. – Я так даже в ресторанах не ел. Вчерашний ужин, этот завтрак. Ты – настоящее чудо, а не просто повар.

– Спасибо, – ответила Инна, обходя стол и меня, и чмокнула меня в спину около шеи. – Это мило.

После завтрака я настоял, что быстро сполосну посуду, пока Инна будет одеваться. Инна начала собирать небольшую дорожную сумку, уточнив, когда мы вернемся обратно. Она складывала в косметичку множество разных таблеток: доставала блистер и прикидывала, сколько ей понадобится на два дня. Я лишь вздохнул и отвернулся к раковине, а сам думал, намыливая тарелки: «Может быть, ничего страшного нет. Многие всю жизнь вынуждены пить таблетки – диабетики, гипертоники. Инна сказала, что есть улучшение, значит, все будет хорошо, она будет жить. А таблетки ей помогут». Я так погрузился в болезненные мысли, что не заметил Инну. Она стояла за высоким столом, подперев подбородок ладонью и осматривая меня снизу вверх. Она держала в приоткрытых губах мизинец и сказала своим низким грудным голосом, от которого я дико возбуждался:

– Обнаженный мужчина за мытьем посуды – это очень сексуально, – и через секунду молчания, за которую я мысленно повалил Инну на бархатный сиреневый диван и уже снимал с нее белье, добавила. – Жаль, что нам пора ехать.

Здравый смысл остановил меня от жалостливого выпрашивания хотя бы быстрого секса: времени, действительно, было в обрез, а еще нужно было заехать ко мне домой за вещами. По дороге в спальню я ласково обнял и поцеловал Инну, еще раз поблагодарив за чудесный завтрак. Она была одета в скромное темно-синее платье с коротким кружевным рукавом, а волосы подобрала красивой жемчужной заколкой. Она игриво шлепнула меня и подмигнула. Я продолжил было ее сексуальные намеки, крепко схватив за бедра, но она поторопила меня и отправила скорее одеваться.

Мы вышли во двор, ласковое утреннее солнце коснулось лица, и только похороны дяди Славы омрачали замечательный летний день. Инна забила в навигатор мой адрес, и мы поехали по пустынным улицам города: раннее утро в выходной было особенным временем – только редкие машины, ненасытные живчики-бегуны и сонные хозяева с собаками встречались на пути. Я достал телефон из сумки, боясь смотреть на него – сколько пропущенных сообщений и звонков от Маши там могло быть? Пять? Десять? Я не писал ей со вчерашнего обеда.

Я отвернул телефон от Инны и разблокировал, всего три сообщения высветилось на экране: два – от Маши, одно – от Лёни.

«Как прошел твой день, милый? Давай сегодня созвонимся по Скайпу?» – первое сообщение. И второе: «Дань, мне не нравится, то, что происходит. Ты куда пропадаешь всю неделю? Я звонила Лёне, он сказал, что вы вместе с работы в шесть ушли, что запары никакой нет – проект только начался, а руководство вообще во Владимир уехало, все на расслабоне. Я ничего не понимаю! Позвони мне!» Я максимально напрягся и открыл длинное сообщение от Лёни, отправленное примерно в то же время: «Дань, я, наверное, Маше что-то лишнего сказал. Она позвонила узнать, как дела, как на работе, вся такая приветливая киса, ну, короче, как обычно. Я ей без задней мысли рассказал все, как есть – что Вадим и Надежда Олеговна свалили в командировку, на работе – «кот из дома, мыши в пляс», все дела. Потом она про тебя спросила уклончиво, но я все понял, я – кремень, сказал, что все нормально у тебя. Правда Маша после этого бросила трубку, тут я подумал, что что-то не то сказал. В общем, если что, то сорри4, друг, я не хотел тебя подставлять». Я чувствовал, как накатывает злость, я шумно выдохнул, чтобы спустить пар. Инна взглянула на меня:

– Дань, все нормально?

– Угу, – ответил я, фальшиво улыбнувшись. Врать Инне мне совсем не хотелось, и тем более заливать ей про «проблемы на работе». Лучше не сказать ничего, сойдет за полуправду. – Все в порядке.

Я отложил телефон и решил пока не думать о той неразберихе, которую посеял в голове и, вероятно, жизни Маши. В конечном счете разрыв неминуем, так пусть возненавидит меня днем раньше, чем я признаюсь ей во всем. Я уставился в окно, чтобы не смотреть Инне в глаза: я чувствовал себя паршивым подонком, не столько обманывая Машу, сколько не рассказав Инне о незаконченных отношениях.

Мы поднимались по Окскому съезду: извилистая дорога открывала вид на промышленную нижнюю часть города. Но сейчас в ярких солнечных лучах и нежной утренней дымке серые дома и заводы казались не такими мрачными, как обычно. Я как будто впервые замечал тут и там зеленые островки скверов, цветные здания сетевых магазинов. Река темной, спокойной, блестящей лентой разделяла город, я перевел взгляд направо – зеленый склон холма с редкими деревьями и необычные дома-бублики на самом верху. Мы выезжали на площадь Лядова – почти центр города и совсем другой мир, так хорошо известный мне, исхоженный долгими прогулками сначала с Леной, потом – с Машей. К тому же, Толик жил в общаге на Лядова, я с ностальгией посмотрел на подъезд, где мы с ним частенько курили, когда я приезжал к нему.

Через минут семь мы парковались во дворе моего дома.

– Подождать тебя здесь? – спросила Инна, поднимая ручник. Логичнее было ответить «да», быстро прибрать квартиру, спокойно переодеться, позвонить маме и предупредить, что я приеду не один, возможно, позвонить Маше. Но все это пришло мне в голову существенно позже, поэтому я недоуменно ответил Инне:

– Почему? Пойдем со мной.

Мы вышли из машины, по дороге я предупредил Инну, что мои интерьеры ее сильно разочаруют: я снимал эту квартиру уже десять лет, а ремонт в ней делался, кажется, в середине прошлого века. Инна ахнула и воодушевленно воскликнула:

– Мид-сенчури! Этот стиль сейчас супер актуальный, – и как-то странно засмеялась. Я не понял, иронизирует ли она, но уточнять не стал.

В квартире было темно и душно: окна выходили на соседний дом, такой же уважительно-старый и величественный, как и тот, в