Наталия Левитина - Все прелести замужества Страница 26

– А это вовсе не являлось целью нашей встречи, – улыбнулся Олег. Он ласково меня рассматривал. Прямо с какой-то отеческой нежностью. А ещё – как-то нерешительно. Словно хотел что-то сказать, но останавливал себя.

Хм-м…

– А что же являлось целью?

– Приятно провести время.

– Тогда нам это удалось.

– Вот и отлично! Я рад.

В довершение всего он нежно пожал мне руку на прощанье, задержав её на минуту в своей крепкой и горячей ладони. Я сразу вспомнила, как он привлёк меня к себе у подъезда – тогда, после театра.

– До свидания, – сказала я. – Спасибо за чудесный обед!

– Мы ещё встретимся, – пригрозил Олег. – Обязательно. Не надейтесь просто так от меня отделаться.

– Кажется, надо поговорить! – вытаращив глаза, возбуждённо сказала Женя. – Куда пойдём?

– Вернёмся обратно в ресторан?

Мы стояли у входа и провожали взглядом фигуру Олега, удалявшегося вдоль по улице.

– Да ну! Как-то смешно ходить туда-сюда. Кстати, тут за углом кондитерская.

Внезапно я почувствовала, что мои ноги проваливаются прямо в крыльцо ресторана. Гранитная плитка вдруг стала мягкой, как подтаявшее масло, поплыла. Я уже по щиколотку опустилась в зыбкую массу, словно тонула в болоте, и в испуге ухватилась за подругу, – в отличие от меня, Женя уверенно стояла на своих двоих и никуда не пыталась провалиться!

– Что? – испугалась она. – Голова кружится?

– Как-то странно.

Крыльцо тут же отвердело, вытолкнув мои ступни наружу.

Слава богу!

К счастью, совсем не засосало!

– Ты какая-то подозрительная, – сообщила Женя, оглядывая меня. – Щёки горят…

В кондитерской мы забились в уголок.

– Юля! – шёпотом завопила подруга. – Ты что творишь?!

– А что?

– У тебя роман с Олегом?

– С чего ты взяла? – опешила я. – У нас деловые отношения. Я же тебе объяснила, каким образом этот мужчина вдруг возник в моей биографии. Он курирует избирательную кампанию Альберта Васильева и уговаривает меня стать членом их команды. Хочет со мной поработать.

– Подозреваю, единственное, чего ему хочется, это оттрахать тебя так, чтобы искры из глаз посыпались!

– Искры?! Из глаз?! – задохнулась я. – У кого? У меня?!

– У обоих!

Минуту я ошарашенно молчала.

– Нет, ты всё придумала, – произнесла я чуть позже.

– Юля! Со стороны виднее! Да он смотреть на тебя спокойно не может!

Я замолчала ещё минут на пять. Потом возразила:

– Ты глубоко заблуждаешься. Да, конечно, он старается быть обольстительным, ошибочно полагая, что я куплюсь на его донжуанские уловки, размякну и дам согласие. Короче, он пытается меня очаровать, делая вид, что очарован мной, а я делаю вид, что во всё это верю.

Что ж, если б мне было двадцать, я бы, наверное, под влиянием комплиментов Олега сразу поверила в собственную неотразимость. А если б мне было двадцать пять, я бы, прислушавшись к дифирамбам, поверила и в то, что являюсь исключительным мастером публицистики. И Альберту Васильеву крышка, если ему не удастся заручиться поддержкой такого журналистского зубра.

Но мне, к счастью, тридцать четыре. И я уже могу делать глупости не по незнанию, а потому что мне вдруг этого захотелось. Порой я ощущаю себя невероятно умной и проницательной – наверное, как Маркс и Энгельс вместе взятые. Поэтому все приёмчики Олега вижу насквозь. Он пытается меня завербовать, уповая на смертельные инъекции сексапила.

Ну и пусть попыхтит.

Мне только приятно.

– Не припомню, чтобы он хоть словом обмолвился о господине Васильеве, – заметила Женя. – Мы только и говорили, что о тебе да обо мне… Нет, не отрицаю, этот дядька умеет поддержать диалог, с ним очень приятно общаться, но…

– Так почему бы не пообщаться?

– Юля, доиграешься! – предупредила Женя.

– Да, ладно! – беспечно махнула я рукой. – Подумаешь!

– Наверное, ты сильно им нужна, раз они так тебя обхаживают.

– Если б ты бы знала, сколько мне денег предложили, – вздохнула я.

О, да!

Но, увы, придётся отказаться.

– Сколько?

Я назвала сумму. Женино лицо превратилось в неподвижную маску – окаменевшие мышцы, остекленевший взгляд. Из ступора она вышла не скоро – спустя, наверное, час или два.

– Вот это да! – выдохнула она. – И ты ещё ломаешься? Олег тебя уговаривает? Юля?!

– Не сомневайся, я откажусь.

– Ты с ума сошла!

– Имя дороже. Приличной девушке нечего делать в компании Альберта Васильева.

– А что он натворил?

– Да ничего хорошего. Ты уж поверь мне на слово.

– Я верю. Но Юля… Такие деньги!

Подруга смотрела на меня с непониманием и уважением.

Она не знала, что лёгкость, с которой я отвергаю миллионы, стоила мне нескольких бессонных ночей. И только вмешательство Никиты положило конец метаниям.

– А я бы, наверное, согласилась, – жалобно произнесла подруга. – Не смогла бы отказаться. Ты – молодец! Но с Олегом давай поосторожнее. Оглянуться не успеешь, попадёшь в капкан. А потом уже не выпутаешься.

Наверное, стоит прислушаться к совету подруги.

Потом мы поболтали ещё немного, но Женя явно витала в далёких сферах. В её глазах полыхали отблески несметных сокровищ – в чернильной глубине зрачков я видела груды золота, сапфиры и бриллианты, жемчужные ожерелья… Да, подругу буквально парализовало известие о предложенных мне миллионах. Я сделала в воздухе пассы руками в надежде привлечь её внимание.

– А скажи мне, Женечка… Сейчас, в разговоре с Олегом, когда мы говорили о «Юниа-Транс», ты так красочно расписала успехи компании… Это художественное преувеличение? Для красного словца? Старалась произвести впечатление на слушателя? Или фирма Генриха на самом деле переживает грандиозный подъём?

– Грандиозный подъём, – согласилась Женя. – Да. И открою тебе секрет: Генрих, не в последнюю очередь, связывает это с появлением Никиты в «Юниа-Трансе».

– Серьёзно? – обомлела я от счастья.

– Угу. Идеи Никиты, его энергия… Генрих на днях обмолвился, что счастлив иметь такого партнёра.

– Эх, жаль… Никита всё-таки наёмный работник, а не компаньон Генриха. Как ты думаешь, Генрих взял бы Никиту в долю?

– Мне кажется, он об этом как раз и думает.

– Увы, у нас нет денег.

– Так вот же тебе их предлагают!

– Женя, об этом не стоит даже и говорить.

Мы с подругой немного раздвинули границы обеденного перерыва, и никто бы не стал это учитывать, однако и рабочий день я завершила гораздо позже, чем другие сотрудники редакции. Так получилось – то хваталась за одно дело, то за другое, а потом обнаружила, что уже восьмой час вечера.

Солнце окрасило золотые макушки деревьев в розовый цвет, оно путалось в ветках, сияло сквозь листья… Потеплело, стояла чудесная осенняя погода. И из-за этого я сильнее ощущала своё одиночество. Мне хотелось разделить дивный вечер, пропитанный розовым солнечным светом, с Никитой…