Энн Стюарт - Еще один Валентинов день Страница 26

И все же время от времени вспоминал Елену. Она очень, очень отличалась от подозрительной мисс Эмерсон. Приверженица старомодных ценностей, Елена всю жизнь зависела от мужчин – послушная дочь, податливая любовница, скорбящая сестра. Невысокая, пухленькая и милая, она никогда ничего не требовала от Джеймса. Кроме того чтобы он стал тем, кем никогда не был.

До сих пор Рафферти старался держаться подальше от порядочных особ. Пустая трата времени, а время – самый большой дефицит. И вот застрял здесь с Хелен Эмерсон, совсем не похожей ни на Елену, ни на Кэрри, но такой же достойной и приличной женщиной, как те две. Черт, поскорее бы настало пятнадцатое февраля – он отправится в преисподнюю и уже не нужно будет ни о чем задумываться.

Когда Хелен проснулась, кругом царила беспросветная тьма, спину ломило, лифчик впился в грудную клетку, хотелось в туалет. Кроме того, она была не одна.

Она не шевелилась, пытаясь сориентироваться. Восприятие окружающего возвращалось в несколько этапов – лежит на диване, юбка неприлично задрана, накрыта бабушкиным шерстяным пледом, в темной комнате находится кто-то еще. Рафферти.

Хелен заметила его силуэт в широком кресле. Гость спал, крепко, как она надеялась, поглядывая на него из-под ресниц. Хелен на цыпочках прокралась в ванную, тихонько закрыла за собой дверь, включила свет, затем в ужасе уставилась на свое отражение в зеркале.

Выглядит как распутница, другого слова не подберешь. Впору стыдиться, если бы не удовольствие от того, что выглядит как очень красивая распутница. Где-то потеряла очки, хотя на самом деле и не нуждалась в них, спутанные волосы, смазанный макияж и облегающее платье делали ее томной и сексуальной.

Святые небеса, этот мужчина даже не поцеловал, и все-таки одно его присутствие заставляло мечтать о таких вещах, которые никогда в жизни и в голову не приходили. Хорошо, что он завтра уедет. Если так пойдет и дальше, то в конечном итоге он ее соблазнит и бросит. И если первая часть звучала восхитительно, вторая совсем не привлекала.

Счастливая случайность, что она достигла преклонного возраста двадцати девяти лет в относительно первозданном состоянии. Счастливая случайность и чрезмерная опека семьи. Хотя Хелен и была воспитана в строгих католических правилах церкви своих предков, она сумела сохранить независимый дух, и если бы когда-нибудь влюбилась, то наверняка совершила бы следующий логичный шаг – вступила в интимную близость.

Но пока этого не произошло. Никто не вызывал усиленного сердцебиения, дрожи в коленях, тупой тоскливой боли в низу живота, которые преследовали ее последние двадцать четыре часа. Никто, кроме Рафферти.

Может, это вовсе не страсть, а банальная язва желудка, ухмыльнулась прокурорша, смывая остатки косметики. Или работает то обстоятельство, что на этот раз рядом нет никого из домашних, чтобы напугать этого субчика и выгнать взашей. Хотя Рафферти, похоже, не из пугливых. Если бы он захотел ее, по-настоящему захотел, то вся полиция Чикаго не смогла бы его удержать. Только она сама.

Но она и не собирается. Хелен прекрасно это понимала. Легкие царапины на спине – напоминание о том, как Рафферти подхватил ее под локоток и сбил на тротуар возле офиса, – до сих пор заставляли трепетать. Вот бы Джеймс снова прикоснулся к ней. Нежно на этот раз. Но настойчиво.

Хелен покачала головой, глядя на свое отражение. Она явно сбрендила, к гадалке не ходи, ведь должна поблагодарить судьбу, что Рафферти оказался таким джентльменом и, видимо, вовсе не увлечен ею, как бы ни убеждал в обратном. С ним она в полной безопасности. Черт бы его побрал.

Хелен выключила свет и вплыла в гостиную. Рафферти не шевелился, глаза закрыты, дыхание глубокое и равномерное. Наплевав на опасность, она не устояла перед искушением подойти поближе.

Конечно, встречались в жизни мужчины и покрасивее этого субъекта, с его худощавым лицом, жестким ртом и чересчур дерзкими насмешливыми глазами. Но что-то в нем влекло сильнее, чем комбинация черт Кевина Костнера и Ричарда Гира. И вообще, он больше напоминал Хамфри Богарта, скрещенного с Кэри Грантом. С легким налетом Джона Гарфилда впридачу.

Хелен протянула дрожащую руку и сдвинула со лба мужчины прядь темных волос, нежно, тихонечко, позволив пальцам секунду поласкать горячую кожу. Потом отошла от греха подальше, подальше от соблазнительной приманки. Пятясь, споткнулась о кипу старых газет и ударилась о стену, прежде чем повернулась и побежала, легко, беззвучно, в свою комнату.

Рафферти подождал звука задвинутой защелки. Выпрямился в кресле и от души шепотом выругался, с искренней досадой выплевывая слова, которые, вероятно, использовали и шестьсот пятьдесят лет назад.

Самообладание висело на ниточке. Джеймс проснулся мгновенно, но не двигался, пока Хелен на цыпочках не убралась в ванную. Никогда раньше Рафферти не сталкивался с подобной проблемой, но когда она подошла так близко, когда он почувствовал свежую мятную сладость ее дыхания, когда она невесомо погладила его по лицу, он едва сдержался, чтобы не схватить Хелен за тонкое запястье и не дернуть на свои колени.

Рафферти прежде не впадал в неистовство. До встречи с прокуроршей. Хотелось задушить ее в объятьях, накрыть своим телом и раздвинуть эти длинные ноги. Хотелось утопить недотрогу в огне страсти и яростного желания.

И заняться с ней любовью. Медленно, осторожно, соблазняя и избавляя от девических страхов. Хотелось доставить ей все виды физического удовольствия, чтобы все остальное вылетело из умной головки. Чтобы – когда он исчезнет – помнила его. Вечно.

Но он устоял. Да и она вовремя попятилась. Хелен Эмерсон не для него. Увлекшись приятным занятием, можно легко пропустить убийственный удар Драго. Хелен тоже пылала вожделением… но она не для случайного секса и торопливого свидания. Такая женщина – это навсегда. Если они займутся любовью, а потом он пропадет, какая-то часть ее просто умрет. А он еще сохранил достаточно порядочности, чтобы не пустить все на самотек и не допустить нежелательного развития событий. Или нет?

Проблема заключалась в том, что Рафферти жаждал Хелен сильнее, чем кого-либо за всю свою жизнь, включая Елену Петри. И чем больше боролся с собой, тем больше нуждался в мисс Эмерсон.

Джеймс встал, гораздо бесшумнее, чем она, и растянулся на диване. Подушки все еще хранили отпечаток хрупкого тела. Шерстяной плед все еще благоухал неповторимым ароматом. Белые розы. Отныне розы всегда будут напоминать о Хелен Эмерсон.

Рафферти таращился в темноту, осознавая, что на этот раз точно не заснет. Надо закрыть глаза и постараться укротить непокорное тело и утихомирить взбудораженный мозг. До исчезновения остались всего сутки, даже меньше. Ничего, справится.