Элизабет Адлер - Богатые наследуют. Книга 2 Страница 27

– Понимаю, мадам. Образ жизни герцогини был тоже… несколько эксцентричным.

Следующие несколько недель Уоткинс был очень занят, открывая двери, через которые вливался поток молодых женщин: некоторые из них были красивы, но все были привлекательны и одеты в свои лучшие платья. И все они хотели стать одной из «девочек» Поппи.

Сидя за большим письменным столом в своем кабинете, – Поппи решила принимать их там, потому что комната выглядела внушительно, – она беседовала с претендентками, задавая множество вопросов, и если они были слишком молоды или явно неопытны, она прямо говорила, что не хочет пускать их по дурной дорожке, потому что они могут заработать деньги и другим путем. А может, это и не нужно?

– Вы ждете легких денег, – внушала она им. – Но это только на первый взгляд так кажется. Этот путь не бывает легким – вам лучше вернуться к себе в маленький городок или деревню и выйти замуж за славного молодого человека, фермера или торговца, и иметь семью и детей. Вот это – счастье, вы найдете его там, а не здесь.

И ей не нужны были просто прелестные девушки; нужны были умные девушки, девушки, которым нравился секс, которые обладали индивидуальностью и искрились умом и юмором. И когда она наконец набрала необходимое количество «девочек», она объявила им, что они должны посещать занятия по этикету и учиться одеваться.

– Очень важно, как вы выглядите, – наставляла их Поппи. – Ваш голос, манера поведения. Вы можете не быть рождены для этой роли, но вы сможете стать юными леди. В гостиной. Наверху – это несколько иное. Вы же знаете старую поговорку – леди в гостиной и шлюха в постели, если этого хочет мужчина. Но вы всегда должны помнить – право выбора принадлежит вам. Если вам не нравится мужчина – или то, чего он от вас хочет, то только скажите, и мы попросим его уйти. Но я не диктую вам жестких правил, – сказала Поппи просто. – В конце концов, мы должны доставлять мужчинам удовольствие, а, как вы знаете, вкусы и желания у джентльменов разные.

Девушки посмотрели на нее выжидающе, думая, что сейчас она перейдет к вопросам секса, и Поппи отчаянно пыталась припомнить все, что говорили ей Нетта и Симона.

Сдерживая нервную дрожь в голосе, – Поппи понимала, что они знают об этом больше, чем она сама, – она наконец решилась затронуть скользкую тему.

– Если мужчина желает не одну партнершу, и вы на это согласны, тогда все в порядке, – сказала она быстро. – Некоторым нравится наряжаться в женскую одежду, или чтобы с ними обращались, как с гадкими мальчиками, другие предпочитают просто смотреть. А некоторым не нужно ничего, кроме вашего очаровательного общества, – продолжала она, вспомнив слова Нетты. – И может быть, нежного поцелуя на прощанье. Многие мужчины жаждут любви и привязанности, внимания, и, хотя, конечно, мы не можем продать им любовь, мы можем дать им тепло и внимание.

И твердо помните еще одно, – закончила она, особо подчеркнув, – если вы будете вести себя как леди, с вами будут обращаться как с леди.

Претендуя на стиль, Поппи отправила их к лучшим кутюрье, объяснив, что хочет, чтобы они были хорошо одеты и подтянуты все время, а не только во время работы – потому что как «девочки Поппи» они должны завоевать репутацию одних из самых очаровательных барышень в Париже. Она нашла преподавателя, который должен был избавить их от провинциального акцента и грубых, хриплых тонов в голосе, пока они не заговорят так же мягко и отчетливо, как любая приличная актриса; она заняла учителя, натаскавшего их в вопросах искусства; она отравляла их в театр на все свежие спектакли; она завалила их новыми романами и книгами по философии. А потом Поппи устраивала им что-то вроде экзамена, чтобы убедиться, что ее усилия не пропадают даром. Она также пыталась понять круг их собственных интересов. Поппи платила за уроки этикета, их учили разбираться в винах и блюдах. За два месяца она охватила все и под конец «обучения» отправила их в дорогие рестораны – самостоятельно, и наблюдала эффект. Все ее девочки сдали «экзамен» на отлично, взволнованно рассказывая о предупредительности метрдотеля, официантов и восхищении посетителей.

Поппи была довольна: ее девочки могли пойти куда угодно. Конечно, она не дала им урока, как «работать наверху», и ей пришлось просто довериться мнению Симоны Лалаж, которая успокаивала ее, говоря, что все в порядке.

Наконец, все было готово. Ее портрет в полный рост работы Сарджента – в ниспадающем каскаде складок и оборок бледно-серого атласного платья и бриллиантовых звездах, сверкавших в рыжих волосах – висел в библиотеке; и Лючи, на своей сказочной золотой жердочке, украшенной драгоценными камнями, сидел в холле – не хватало только любопытствующих гостей.

С помощью Симоны Поппи устроила вечер открытия, разослав небольшие белые карточки, на которых золотом было выгравировано, что мадам Поппи будет дома, Numéro Seize,[7] на рю-де-Абрэ, вечером 10 декабря от 9.30 до полуночи.

Были наняты два шеф-повара: один специализировался на лучшей французской кухне, а другой был мастером экзотических китайских и индийских блюд. Поппи расставила на столах у стен множество аппетитных блюд на серебряных подносах, и это напомнило ей детство в большом доме в Сан-Франциско, когда она бродила по комнате, запуская палец в шоколадный мусс и отщипывая кусочки индейки, в то время как отец играл в покер и танцовщицы и певички развлекали гостей. А сегодня она устраивала вечер. Круг замкнулся, думала с горечью Поппи. Они теперь были одного поля ягоды – отец и дочь…

Девушки выстроились, как по линейке, ожидая Поппи, и она ходила вдоль этой цепочки, забраковывая слишком вызывающие серьги или поправляя складки на одежде. Наконец она отошла в сторону и взглянула на них одобрительно. Кутюрье славно поработали, и каждая девушка выглядела в соответствии со своей индивидуальностью: броские одевались броско, сдержанные – сдержанно, эксцентричные – эксцентрично, но все они выглядели, говорили и держались, как «леди».

– Я горжусь вами, – сказала она им просто. – Гордитесь собой, и вы не пожалеете о своем решении работать у меня.

Надев серое бархатное платье со шлейфом и свои жемчуга, с душистой белой гарденией в волосах, она мерила шагами красивый абиссинский ковер в холле, бросая взволнованные взгляды на Лючи, бегавшего по своей жердочке, и на Уоткинса, бесстрастно ждавшего у дверей. Она гадала, придет ли Франко Мальвази. Она послала приглашение на его виллу в Неаполе, но не получила ответа. Поппи ничего о нем не слышала четыре месяца и уже подумывала, что он утратил интерес к этой затее. Но деньги были по-прежнему в «Банке де-Пари» – сколько она сумела сохранить, тратя их разумно.