Наталия Орбенина - Адвокат чародейки Страница 27

– Что значит ссора? – вскинулась Александра Матвеевна. – Ведь Анатоль стрелял в моего сына, он ранен! И как вы могли допустить подобное?! Что, у вас пистолеты без разбору по дому валяются? Под суд отдам мерзавца, под суд!

– Возмущение ваше совершенно справедливо и естественно, – вступил в разговор Ефрем Нестерович. – И я, как отец, как офицер, который учил их обращаться с этими злополучными пистолетами, вытрясу из моего сына всю правду, что такое меж ними произошло. Даю вам слово! Да только вы, матушка, не горячитесь. Ведь, коли дело примет официальный оборот, мы все под суд пойдем. И Сергей, как участник, – в первую очередь. И что тогда? Обоим – крепость, года на три?

– Ах, за что, боже ты мой, за что! – Желтовская заметалась по комнате. – Если он умрет, если мой сын умрет от раны… я… я…

– Александрина, не губи! – Полина Карповна рухнула на колени к ногам Желтовской. – Ради бога! Мы же не чужие люди!

Ефрем Нестерович закусил губу, глядя на унижение жены. Но вероятно, жена допускала и такой способ воздействия на Желтовскую. Та же просто остолбенела. Воспользовавшись ее замешательством, Полина Карповна ловко вложила в ладонь кузины бриллиантовые серьги, которые так нравились Желтовской.

– Не смей! – заверещала Александра Матвеевна. – За жизнь Сереженьки!..

Но ладонь сжала в кулачок.

– Поедемте сейчас к нам, и вы сами убедитесь, что Сергей, хоть и ранен, но вовсе не опасно. – Ефрем Нестерович поспешил подать Желтовской теплую шаль.

Александра Матвеевна, всхлипывая, поднялась и тяжело двинулась следом за Боровицкими. Проходя мимо комнаты Розалии, она чуть приостановилась. Дверь была притворена неплотно, видимо, гувернантка подслушивала. Уж не из-за прекрасных ли глаз Розалии Сергей подставил себя под шальную пулю?

Сережа встретил мать слабой улыбкой. Он не скрывал своей радости оттого, что остался жив, и оттого, что он поступил, как честный человек. В тот миг, когда он упал на росистую траву, он уже простился с белым светом. В это время по лесу мчался Ефрем Нестерович, предупрежденный лакеем, что молодые господа разломали ящик с пистолетами и вздумали стреляться. Полковник слышал выстрелы и бежал через лес напролом. Когда он увидел, что сын его жив и невредим, его охватила ликующая радость. Но в следующий миг его взору предстало бездыханное тело второго дуэлянта. Он подхватил его на руки и с помощью лакея, поспешившего в лес следом за ним, понес Сергея домой. Анатоль же после всего пережитого не мог стоять на ногах. Все его тело сотрясала нервная дрожь. Он присел на траву, и его вырвало.

Раненого расположили в гостиной. Срочно доставленный на дачу доктор обработал рану и сказал, что она не опасна. Две, три недели, и все пройдет. Полина Карповна и Зина хлопотали у постели Сережи. Анатоль, с трудом дотащившись до дома, заперся в своей комнате и наотрез отказывался с кем-либо говорить.

Ефрем Нестерович оставил привезенную Желтовскую рядом с ее раненым сыном, в гостиной, и поднялся к Анатолю.

– Анатоль! Открой дверь немедля!

– Оставьте меня! Оставьте меня все! – простонал сын из-за двери.

– Если ты не откроешь, я вышибу дверь! Уж коли ты набрался храбрости стреляться, так будь любезен ответить за свой поступок!

И полковник в ярости ударил в дверь плечом. Она тотчас же отворилась. Анатоль страшно боялся отца, когда тот бывал в гневе. Первым делом Ефрем Нестерович влепил сыну пощечину. Тут было все. И пережитый за его жизнь страх. И унижение, испытанное им в доме Желтовской. И мрачные подозрения насчет причины дуэли.

Бледный Анатоль отшатнулся и ухватился за щеку. Он знал тяжесть руки отца. Тот частенько порол сына, был щедр на подзатыльники и резкие слова. И вот теперь ему предстояло сказать отцу правду. Правду о том, что разрушился родительский план – породниться с Гнедиными. О том, что он не смог побороть свою страсть и тайно женился на безродной гувернантке.

– Правду, правду мне говори! – прорычал полковник.

Дверь за Ефремом Нестеровичем затворилась. Но, чтобы услышать, о чем говорят за закрытой дверью, вовсе не обязательно подслушивать прямо тут же, у порога. Можно услышать все и стоя на балконе второго этажа, куда выходили окна и двери нескольких комнат дачи. Именно так и поступила Полина Карповна. Она не посмела приблизиться к самому окну, поэтому выслушала не всю исповедь сына. Но то, что донеслось до ее уха, повергло Боровицкую в ужас и отчаяние. Видимо, ее супруг испытал подобные чувства.

– Позор! Какой позор! Экий же ты глупец и негодяй! Негодяй вдвойне! Как мне теперь предстать пред Гнедиными! Что такое я буду лепетать им об этом запланированном нами браке, если ты помолвлен с их дочерью, будучи уже женатым! Как нам теперь с матерью смотреть приличным людям в глаза, если наш единственный сын соблазнил гувернантку, да еще и женился на ней! Что ж, теперь ничего не поделаешь, придется ехать за ней и возвращать в наш дом, уже как твою законную жену. Прошу любить и жаловать – она теперь любезная новоиспеченная госпожа Боровицкая Розалия Марковна! Любишь кататься, люби и саночки возить! Тьфу, прости, Господи!

Полина Карповна едва не упала с балкона при последних словах мужа и, шатаясь, спустилась на первый этаж. Она еще не успела дойти до гостиной, где находились Желтовские, как раздались какие-то крики и звуки падения тяжелых предметов. Полина Карповна поспешила в комнату сына, с ужасом подозревая, что муж насмерть прибил Анатоля. Увиденное потрясло женщину.

Полковник лежал на полу. Его лицо исказилось и приобрело неестественно красный оттенок. Из перекошенного рта текла слюна и пена. Он хрипел и дергался, пытаясь пошевельнуться. Но не мог. Анатоль беспомощно стоял на коленях рядом с отцом.

– Маменька, я ни при чем, маменька, я не тронул его и пальцем! – Первое, что воскликнул Анатоль. – Он сам упал. Вероятно, с ним удар сделался.

– Да уж! Ты тут совершенно ни при чем! – простонала Полина Карповна, опускаясь на пол рядом с мужем.

Глава 18

Лето неумолимо приближалось к концу. Уже появились первые желтые листья, пожухла трава. Ночами становилось холодно, и невозможно было теперь гулять до утра, упиваясь любовью и счастьем. Близился к концу и дачный сезон. Петербуржцы потянулись в столицу, дачи пустели. Боровицкие покинули Иматру почти стразу же после того, как с главой дома случился удар. Семейство поспешило вернуться в столицу в надежде поставить на ноги Ефрема Нестеровича. О женитьбе Анатоля на Гнединой пока не заговаривали, решили подождать, что станется с полковником. Он не умер, но и жизнью нельзя было назвать то ужасное беспомощное состояние, в котором он теперь пребывал. Доктора сказали несчастной Полине Карповне, что вряд ли он поправится. А вот оставаться в столь плачевном состоянии может долго. Так что лучше – для него же – не просить у Господа продления жизни и мучений больного.