Марина Эльденберт - Хроники Бастарда: Ив. Страница 27

Она не обманывала, когда говорила, что поиски могут затянуться. Они сменили несколько стоянок, с каждым днем уходили все дальше от Ираклиона, но пока ничего не обнаружили. На месте приходилось прочесывать буквально каждый метр, потому что письма и дневники отца не содержали точных координат, разве что приблизительные ориентиры. С каждым днем она все меньше верила в идею отца и все больше волновалась за Ригана. Первое время он ещё мог совершать вылазки в Ираклион и кормиться, а когда они ушли достаточно далеко, это стало проблематично. Приходилось брать одну из лошадей, которых они использовали для перевозки вещей и оборудования, но не всегда получалось. Существовала вероятность не успеть к утру, а зная Тому, такое могло сулить крупные неприятности. Солнце, как назло, палило нещадно. Не было практически ни одного пасмурного дня. Риган выбирался из палатки только в случае крайней на то необходимости, и выглядел при этом неважно. Не спасала ни одежда, ни перчатки, ни широкополая шляпа, полностью закрывавшая лицо — без крови он слабел значительно быстрее и дневной свет в прямом смысле становился для него губительным. Ив сходила с ума, понимая, что ещё чуть-чуть — и ей придется выбирать между делом своей жизни и любимым человеком, и она уже знала, кого выберет. Как-то один из ребят презрительно пробормотал, что хилым англичанам, которые боятся солнца, не место в таких походах. Правда, тут же заработал такой взгляд от Томы, под которым должен был испариться сам. Он ретировался, и с тех пор больше никто не предпринимал попыток намекать на беспомощность Ригана.

Она чувствовала себя вымотанной и уставшей: днем Ив помогала археологам, а ночи проводила с ним. Она делилась с Риганом кровью, не жалея себя, а на следующее утро ходила бледная, в ушах стоял звон, а сосредоточиться на работе практически не удавалось. Они не заговаривали с ним о происходящем, но Ив дала себе ещё максимум пару дней, после чего собиралась уезжать. В противном случае ни он, ни она могли не пережить этого приключения. Утром второго дня, во время завтрака, она упала в обморок на глазах у всех, а в себя пришла уже в палатке.

Взгляд Дюпона был мрачен и более чем красноречив. В ответ на её слабую улыбку опекун сорвал с её шеи платок, Ив даже ахнуть не успела. Он смотрел на шею, где явно проступали следы зубов Ригана, а она замерла, чувствуя себя застигнутой на месте преступления, как будто сама пила чью-то кровь.

— Я так и знал! — процедил Тома. — Ив, неужели он того стоит?

Бледная, растерянная, она даже не пыталась оправдываться, думала только о том, откуда опекуну известно об измененных и сразу ли он понял, кто такой Риган на самом деле.

— Я люблю его, — прошептала она, схватившись за горло, как будто этим жестом могла что-то изменить. Тома только покачал головой, резко ударив кулаком по лежащей перед ним карте.

— Надо было догадаться, что они будут действовать через тебя.

— Кто?

— Монстры, которые охотятся за открытием Бернара, — он морщился от каждого слова, будто разговор причинял ему физическую боль.

— Риган не монстр, — пробормотала Ив. Мысли сменяли одна другую с невероятной скоростью. Дюпон знал про измененных. Знал и не сказал ей. Наверняка, он сразу догадался про Ригана. — Ему нужен только медальон… — добавила она сдавленным шепотом.

— Тот, что у тебя на шее? — издевательски рассмеялся Тома. Девушка никогда не видела его таким злым и расстроенным. — Ему нужен ключ, который бесполезен без второй части. Поэтому он и отправился вместе с тобой.

— Ключ? — Ив растерянно посмотрела на него. Но отец не писал ни о каком ключе. Или… писал? Один из его дневников она отдала Томе. О чем ещё он предпочел умолчать? Почему так поступил с ней?

— Сначала так и было, но потом мы стали близки, — стараясь скрыть подкатившую горечь и предательски подступившие слезы, с вызовом произнесла она, — и в отличие от тебя Риган мне никогда не лгал!

— Очнись, дочка! — перебил он ее. — Он запудрил тебе мозги и использовал!

— Я не верю тебе, — прошептала Ив. — Мы любим друг друга.

Тома тяжело вздохнул, мгновенно остыв в своей ярости. Он притянул её к себе и заключил в крепкие объятия.

— Они не способны на любовь, дочка. Подлые твари могут только убивать, постоянно живут во тьме и жаждут крови. Они больше не люди.

В его словах было столько искренних боли и горя, которые приходят не после изучения вопроса в библиотеке.

Ив страшилась ответа, и все же спросила:

— Откуда ты знаешь?

Тома закатил рукав, и Ив с ужасом посмотрела на бесчисленное множество старых безобразны шрамов: следов от зубов.

— Они у меня по всему телу. Подарок от бывшей возлюбленной и ее дружков, — безразлично объяснил Дюпон. — Моя невеста изменилась и решила поиграть. Жизнь мне спасли, но с того дня она круто повернулась. Лучше бы тварь меня тогда убила.

Ив верила человеку, который заменил отца, но сердце отказывалось признать то, о чем твердил разум. Ригану, прожившему сотню лет, ничего не стоило вскружить ей голову, сыграть на ее чувствах. Она решительно подавила сомнения в чувствах Ригана. Он с самого начала был с ней честен и не обещал ничего, но потом все изменилось. Он предложил ей прожить с ним вечность.

— Дочка, — Дюпон заглянул ей в глаза, — послушай меня. Нельзя доверять монстрам. Вспомни о своем отце. Они убили его, случайно, когда пытались добыть информацию о городе. Он не пережил вмешательства в сознание. Мы с тобой трудились годы, чтобы закончить его дело…

От спокойствия и уверенности Ив не осталось и следа. Теперь она задыхалась от слез, душивших её, которым не могла позволить пролиться при Томе. Только не при нем. Она опрометью бросилась из палатки, опекун едва успел перехватить её.

— Он не виноват в смерти моего отца! — выкрикнула Ив.

— Возможно и не виноват. Но они все одинаковы…

— Нет!!! — её крик слился с чьим-то возбужденным возгласом, донесшимся снаружи:

— Тома! Мы нашли!

Ещё вчера мир Ив перевернулся бы от таких слов, сейчас же она выбралась из палатки вслед за Томой, с трудом сдерживая слезы. Изломанный угол плиты, поросшей травой, на первый взгляд казалась частью кносских руин, но часть символа, что была на виду, походила на рисунки в дневниках отца.

— Папа писал о вратах, — пробормотала Ив, когда все столпились возле находки. Тома говорил о замке с ключом. Они осторожно очистили плиту от земли и травы, и слева, за вертикальными символами, обнаружили небольшое углубление. Ив расстегнула цепочку, сняла медальон и вложила его в нишу, в которую он идеально поместился. Не хватало второй части, но Тома протянул ей недостающий элемент. Ив догадалась, что он хранил его у себя годами. Ничего не спрашивая, она добавила пластинку, и плита резко ушла вниз. Ив успела услышать за спиной крики, чья-то рука схватила воздух за ей спиной, а сама она покатилась вниз по лестнице.