Сьюзан Ховач - Преступление во имя страсти Страница 27

Рэйчел наконец обрела дар речи. Бушевавшая в душе девушки ярость мешала ей говорить, ее голос звучал тихо, неровно:

— Ты потеряла голову от эмоций и несешь абсолютный вздор; ты так увлечена своей ролью брошенной героини, что не в состоянии видеть ситуацию в реальном свете!

Она стиснула пальцы до боли, ногти вонзились в ладони.

— Я никогда не шпионила за тобой и Чарльзом! Мне нет дела до того, что ты выставляешь себя на посмешище, связавшись с женатым мужчиной и оправдывая себя лозунгами свободной любви или какой-нибудь другой доморощенной теорией, в которую веришь,— почему это должно меня волновать? Я тут ни при чем! И если ты полагаешь, что Десима попросила меня следить за тобой, ты сошла с ума! Десима слишком увлечена Дэниэлом, чтобы обращать внимание на то, чем ты занимаешься за ее спиной с Чарльзом,— она пригласила меня сюда, чтобы я заняла Рохана. И если ты думаешь, что я имею виды на человека, который способен спать с женой хозяина дома — или с любой доступной женщиной,— ты сильно ошибаешься! Возьми себе своего драгоценного брата! Пусть он увезет тебя подальше от Рошвена; я не желаю видеть впредь вас обоих!

Побледневшая Ребекка встала, движения ее были неуверенными, глаза — округлившимися, мрачными, злыми.

— Чарльз сказал то же самое,— почти шепотом произнесла она и вдруг закричала с перекошенным лицом и сузившимися от ярости глазами:— Ненавижу вас всех, слышишь? Ненавижу вас всех! Ненавижу Десиму, тебя, этого дурака Квиста, ненавижу Чарльза — сильнее всего ненавижу Чарльза! Чарльз Маннеринг, благородный, знаменитый профессор, лживое, слабое существо, трусливый подлец, заявивший мне, что он сожалеет — да, очень сожалеет о случившемся; он, оказывается, совершил ошибку и вовсе не хочет разводиться с Десимой и жениться на мне. Он не хочет больше видеть меня, потому что я выполнила свою роль, словно какая-то шлюха или безмозглая сопливая студентка, втюрившаяся в него! «Я сожалею»,— говорит он! Я заставлю его пожалеть обо всем! Покажу ему, что такое сожалеть. Я...

Она замолчала. За спиной Ребекки тихо закрылась дверь.

— Ступай лучше в свою комнату, Ребекка,— невозмутимым тоном произнес Дэниэл.— Ты забываешь, что мы уезжаем лишь завтра.

Они надолго замолчали. Ребекка смотрела на брата; Рэйчел внезапно обнаружила, что ей необходимо сесть. Дэниэл не двигался. Потом он протянул руку сестре.

— Я отведу тебя на второй этаж.

— Хорошо.

Ребекка снова заплакала; она неуверенно побрела к Дэниэлу. Он открыл перед ней дверь.

— Я сейчас поднимусь наверх.

Она ничего ему не ответила. Они услышали ее всхлипывания, донесшиеся из холла; Дэниэл закрыл дверь, и в комнате воцарилась тишина. Спустя некоторое время он произнес:

— Похоже, я совершил ошибку.

Она недоуменно уставилась на Дэниэла; на улице поднялся ураганный ветер, дождь неистово захлестал по окну.

— Я ошибся в отношении тебя.

Он подошел к камину и замер, глядя на Рэйчел.

— Ты рассказала Чарльзу о нас с Десимой, да?

Загипнотизированная неподвижностью Дэниэла, напуганная его сдерживаемым гневом, Рэйчел произнесла:

— Рохан сказал Чарльзу. Я тут ни при чем. Это Рохан.

— Рохан или ты — это одно и то же, верно? Я долго гадал, за чем тебя пригласили в Рошвен, пока не понял, что это организовано К вистом. Он решил, что ты окажешься ему полезна,— так и вышло.

— Полезна? — растерялась она.— Я не понимаю.

— Не говори мне, что ты не знала о том, что Рохан увлечен Десимой и готов на все, лишь бы вбить клин между ней и любимым мужчиной, которым она может заинтересоваться.

— Я...

— Сначала он возненавидел меня, но был бессилен изменить ситуацию. К тому же ее усугубляло то, что Чарльз, поглощенный романом с Ребеккой, смотрел сквозь пальцы на происходящее между мной и Десимой! Поэтому Квист задумал выписать сюда человека, которого он мог бы использовать; он решил, манипулируя им, стравить нас четверых в надежде, что результатом этого станет примирение Десимы и Чарльза, а также мое изгнание из Рошвена. Именно это и произошло.

— Все это неправда! — громко возразила Рэйчел, борясь с паутиной, в которую попала.— Меня пригласила сюда Десима — Рохан тут ни при чем! Ни при чем! Это сделала Десима, Десима, Десима! Как ты не понимаешь? И Рохан вовсе не увлечен ею — это ты увлекся ею настолько, что тебе начали мерещиться нелепые планы и интриги!

— Похоже, ты ревнуешь,— сказал Дэниэл.— Я этого ждал. Ты сказала Чарльзу, что у Десимы роман со мной, а Квист подтвердил твои слова. Вдвоем вам удалось убедить слабого, поддающегося внушению Чарльза в том, что он обретет покой, лишь выпроводив нас с Ребеккой из Рошвена.

— Это неправда... неправда...

— Ты ненавидишь Десиму, верно? Желаешь ей смерти!

— Нет, я вовсе не...

— Ты зря тратишь душевные силы на ревность! Десима никогда не была моей любовницей и не является ею. Я обманул вчера ночью Чарльза, желая потрясти его... Он был так самонадеян, уверен в своей вечной правоте и в том, что жена никогда не изменит ему! Я понял, что он принял решение избавиться от нас; я был готов сделать что угодно, не боясь причинить ему боль, лишь бы стащить его с пьедестала, который он себе построил. Мне надоело смотреть, как он использует мою сестру, я устал от его лицемерия и самодовольства!

— Ты ненавидишь его, потому что он — муж Десимы?

— Десима мне безразлична! Я хочу одного — избавиться от нее, она представляет для меня опасность, угрожает моим планам. Если она заставит Чарльза использовать свое влияние в целях мести...

— Я тебе не верю,— нетвердым голосом сказала Рэйчел.— У тебя был роман с Десимой, а теперь ты подозреваешь, что она может предпочесть тебе Рохана — или даже Чарльза. Ты не привык к тому, чтобы женщина теряла к тебе интерес прежде, чем она сама наскучит тебе, поэтому ты позволил разыграться своему воображению...

— Ты не понимаешь, что говоришь.

— Я не верю, что у тебя не было романа с Десимой!

— Мне плевать, веришь ты или нет. Какое мне дело? Кто ты мне? Сначала я решил, что ты не похожа на других, но теперь вижу, что ты ничем не отличаешься от тысяч женщин — мелочных, ревнивых и скучных. Да пошла ты к черту! Отправляйся к твоему другу Рохану Квисту, с которым у тебя якобы платонические отношения, и расходуй свою глупую жалкую ревность на его увлечение Десимой Маннеринг; Бог свидетель, ни на что другое ты не годишься.

Он удалился так же невозмутимо, как и пришел, оставив после себя лишь шум дождя, барабанящего по подоконнику, и завывание далекого морского ветра.

IV