Кейт Уайт - Пока смерть нас не разлучит Страница 27

Я радостно вскинулась:

— Ну?

— Ссора между Дэвидом и его шафером. Помнишь, мы стояли за ширмой, а они материли друг друга по-черному?

— Это мне уже приходило в голову, — не без некоторого разочарования протянула я. — Что конкретно было сказано, я не помню. Но факт — они продолжают преспокойно работать вместе. А ты помнишь, что именно они кричали друг другу в церкви?

— Из всей ругани запомнился только смысл — Дэвид хотел вышвырнуть Трипа из своего бизнеса. Я еще тогда втайне позлорадствовала: этот Трип такой задавака! Туда ему и дорога.

— Так или иначе, они по-прежнему вместе. Может, Дэвид вспылил просто потому, что и ему предсвадебная лихорадка расшатала нервы.

Тут я бросила взгляд на часы. Почти семь. А Лэндон придет в восемь. Я засобиралась.

— Мне пора бежать. Будем с тобой контактировать. Если у меня появится что интересное — я тебе тут же доложу. А если ты что новое разведаешь или вспомнишь — мой телефон знаешь.

— Обязательно. Вместе мы не пропадем.

— Кстати, насчет «вместе»… Как поживает Пруденс? Я слышала, она в Лондоне; было бы неплохо предупредить ее о происходящем.

— Я возьму это на себя, — сказала Маверик.

Она проводила меня до двери. Чувствовалось, что при мне она бодрилась. Судя по тому, как зябко она потирала руки, прежние страхи навалятся на нее, как только она останется одна.

— И еще один, последний, вопрос, — сказала я уже у самой двери. — Если бы Пейтон сейчас обратилась к тебе за советом, что бы ты ей сказала? Как профессионал по контактам с прессой.

Она вздохнула с выражением «Увы, мой совет, похоже, никому не нужен».

— Если бы Пейтон меня спросила, я бы посоветовала ей не сидеть дома и не кукситься. Известные люди в таких ситуациях имеют свойство впадать в панику и запираться от всего мира. Так можно только депрессию получить. И заработать негативный имидж. Пейтон сейчас должна встряхнуться, принарядиться-принакраситься — и смело в бой! На люди, на вечеринки, на приемы. Нужно всем показать — ничего не происходит, все в полном порядке.

Ее глаза даже заблестели — она была в своей стихии.

— И поскорее раструбить о начале нового масштабного проекта — к примеру, что Пейтон ведет переговоры с одной из ведущих телекомпаний о собственном постоянном еженедельном шоу.

— А когда все это окажется мыльным пузырем? — недоверчиво спросила я. — Когда никакого телешоу не случится?

— Плевать, — тряхнула головой Маверик. — Это так называемый фантомный проект. Во-первых, кто вспомнит про эти планы через месяц? Не вышло и не вышло. Во-вторых, разговоры о собственном телешоу могут случайно стимулировать кого-то из телебоссов на вполне реальные переговоры — чтобы конкурентам дорогу перебежать! И мыльный пузырь вдруг превратится в нечто вполне осязаемое.

Фу-ты, Господи, подумалось мне. Век живи, век учись. До чего же я наивна в вопросах жонглирования прессой! Да и вообще в вопросах жизни.

Вот бы мне такого пиарщика на подмогу, когда я два года назад разводилась и, забившись в норку, неделями зализывала раны. Вот бы какой умный человек тогда посоветовал мне нанести боевую раскраску и маршировать по Манхэттену, поражая друзей энтузиазмом и весельем!

Я попрощалась с Маверик. Дверь за мной тут же захлопнулась, звякнула цепочка. Маверик даже не дождалась, когда я в лифт зайду. А мне одной на площадке перед лифтом было крайне неуютно. Минута, что я ждала лифта, показалась мне вечностью. Хоть дом и приличный, но если нападут — разве кого дозовешься?

Поскольку я уже опаздывала, я поймала такси. И попросила высадить меня у стойки зеленщика почти напротив моего дома. Потом забежала в гастроном. Я решила приготовить Лэндону салат и «феттуччине Альфредр». Пейтон вчера сказала, что готовка хорошо отвлекает от дурных мыслей и снимает стресс. Вот и я сегодня отвлекусь, стоя за плитой. К тому же зря я, что ли, в последний год изучала кулинарное искусство — пора и в дело применить!

Во время моего брака никто мои кулинарные способности не напрягал. Мы с мужем чуть ли не каждый день ужинали в ресторанах, благо он был успешным адвокатом и мог позволить себе сорить деньгами. Мы перепробовали все модные и немодные заведения. Однако мало-помалу хождение по ресторанам приобрело маниакальный оттенок. Из вечера в вечер муж, только придя с работы, немедленно утаскивал меня в ресторан. Возвращались мы очень поздно — и сразу спать. Я уже мечтала о вечере дома, когда я приготовлю ему цыпленка или что-нибудь еще немудрящее и мы славно проведем время наедине. Но муж подобную идею отвергал с отвращением. Позже я поняла, что он был уже по уши в долгах и должники гонялись за ним, как за зайцем. Поэтому ему вовсе не светило сидеть дома вечерами и дожидаться звонка в дверь от какого-нибудь типа с куском чугунной трубы в руках, или с бейсбольной битой, или даже с револьвером. Уж лучше полумрак хорошего ресторана, где он растратит последние денежки.

Несколько месяцев после того, как мы расстались, я от тоски и есть-то толком не ела, а уж о готовке и вовсе речи не было. Однако мало-помалу я отошла, и во мне вместе с волей к жизни проснулся кухонный энтузиазм. Вдобавок надо же было чем-то отплатить Лэндону за те вкусные ужины, которыми он меня порой угощал в своей квартире. Готовил он сам, и мастерски.

Мой первый опыт «высокой кухни» окончился плачевно. Я готовила изысканнейший мучной соус для креветок — а он возьми и превратись в цемент, в котором оказались похоронены мои дражайшие во всех смыслах слова королевские креветки! К счастью, в следующие месяцы я нашла несколько «пуленепробиваемых» рецептов — таких, что и последний неумеха не запорет. Никаких вывертов, бланшировок, замачиваний, заворачиваний — и при этом достаточно вкусно, чтобы не разочаровать друзей. Макарончики с хорошим соусом. Рыба с картофелем. И прочие бесхитростные блюда.

Поскольку сегодня у меня с Лэндоном серьезная беседа, то готовка должна отвлечь меня от плохих мыслей, но не должна мешать размышлениям. А поэтому все будет максимально просто.

Едва я успела поставить на стол салат, как в дверь позвонил Лэндон. В руках бутылка сухого вина.

Лэндон выглядел прекрасно для своих семидесяти лет. Высокий, всегда загорелый, поджарый. Волосы густые, лишь с одной седой прядью. Судя по одежде, он только что вернулся с деловой встречи — на нем были достаточно строгий костюм, накрахмаленная белая сорочка в тонкую полоску. Правда, ворот открыт и галстука нет. Он ведь почти свободный художник — перепланирует старые отели в жилые дома. В последнее время работает меньше, путешествует больше.

— Ой, вино-то какое дорогое, — сказала я, разглядывая этикетку. — Не знаю, заслуживает ли мой ужин такого вина. Мое главное блюдо на девяносто процентов состоит из молочного жира.