Кей Хупер - Полет ворона Страница 27

6

Прохладный ветерок от кондиционера свободно обдувал их влажные сплетенные тела. Джош, не выпуская Рейвен из своих объятий, потянулся за одеялом, чтобы накрыть себя и ее. В комнате царила тишина, и когда он заговорил, голос его был так же тих:

— Почему ты не сказала мне?

— Думала, что ты мне не поверишь. — Она обняла его еще крепче. Тело казалось невесомым, а душа парила.

Джош поглаживал ее длинные волосы, и его рука все еще слегка подрагивала.

— Ты так думала?

Она с минуту помолчала, затем вздохнула:

— Нет. Я даже представить себе не могу такого мужчину, который бы мне поверил, но я знаю, ты бы поверил. Некоторые женщины в нашем деле… ну, секс для них — орудие труда, применяется как улыбка или определенного стиля платье или оружие. Я никогда не хотела использовать его. И до встречи с тобой …

Джош приподнялся на локте и посмотрел на нее потемневшими от нежности глазами.

— Я рад, — просто сказал он. — Это ничего бы не изменило, но я рад.

Она улыбнулась:

— Я тоже.

Он рассматривал ее немного припухшую нижнюю губу, все еще не в состоянии оторвать от нее взгляда.

— Кажется, я слышал, как ты сказала мне кое-что еще, — пробормотал он.

Она решительно сказала.

— Я люблю тебя, Джош:

Тихо вздохнув, он наклонился и нежно поцеловал ее.

— Я боялся надеяться на это. Ты вошла в мою жизнь так внезапно, и я боялся, что ты так же внезапно покинешь ее. — Он чуть-чуть помолчал. — Ты же не сделаешь этого?

Она колебалась:

— Джош, я никогда не думала о завтрашнем дне, даже когда могла. До сих пор. И все прошлые годы … в общем, я насмотрелась такого, что никогда не забуду, пока жива. Всякая мерзость. Ты сам сказал, что я ходила по темной стороне достаточно долго.

Джош боялся, что выглядел жестким. Он и ощущал себя таким. Но голос его был очень спокойным:

— Ты хочешь сказать, что не хочешь бросать свою работу? Или ты боишься, что работа изменила тебя настолько, что ты не сможешь ее бросить?

Помедлив, она ответила, тщательно подбирая слова:

— Такая работа не подразумевает, что ты сделаешь карьеру — слишком легко перегореть, потеряться. Я не хочу прекратить помогать, Джош, но я хочу прекратить работать таким образом, как сейчас.

Он кивнул, не ожидая ничего другого от нее.

— И второй вопрос. Ты боишься, что не сможешь бросить ее?

— На самом деле я не знаю. — Рейвен почувствовала, как ощущение благополучия ускользает от нее, а тихий внутренний голос предостерегал ее о том, что так будет всегда. Она старалась говорить легко, как всегда, противопоставляя мраку смех. — Я никогда прежде не влюблялась. Дай мне время, чтобы во всем разобраться.

Выражение лица Джоша было все еще серьезным, а челюсти крепко сжаты. Но поцелуй его был нежен.

— С того вечера, как мы встретились, я, наверное, торопил тебя, не так ли?

— О, ты заметил?

Он поцеловал ее снова, не так нежно в этот раз, и оба почувствовали нарастающее желание. Хриплым голосом Джош спросил:

— Я и сейчас тебя тороплю?

Рейвен обвила руками его шею и полностью растворилась в ощущениях, когда его рот нашел ее грудь.

— Какая разница? — пробормотала она и отдалась чувствам.

Рафферти поднял взгляд от бумаг, разложенных на столе, и посмотрел, как Зак подошел к бару и налил себе выпить.

— Ложись спать, — сухо посоветовал адвокат.

— Сам-то ты не спишь.

— Это потому, что твой звонок оторвал меня от работы. Ведь я должен когда-то работать, не так ли? — Он совсем не был удивлен, что Зак едва слушал его.

Зак уставился на пустой бокал так, будто тот его каким-то образом оскорбил.

— Черт возьми, он должен был уже вернуться. Он должен был вернуться несколько часов назад, а сейчас уже три утра.

— Он не вернется до рассвета, — спокойно сказал Рафферти. — Если не позже.

— Это опасно.

— Конечно, опасно.

Зак сел на диван, взял колоду карт и стал раскладывать пасьянс.

— Проклятье, — сердито проворчал он.

Лукас вышел из спальни в халате, но выглядел настороженно.

— Вы двое разбудили бы и мертвого, — пожаловался он тоном человека, которому просто хочется что-то сказать, не важно что.

Рафферти, слегка удивленный, откинулся на спинку стула и вздохнул:

— Слушайте, парни, он взрослый мальчик.

— Кто? — спросил Лукас достаточно неубедительно.

Зак положил черную девятку на черную десятку, и, нахмурившись, рассматривал результат.

— Вы двое не должны были позволять ему идти туда одному, — сказал он.

— Мне показалось, что ему наша помощь не нужна, — сказал Рафферти.

Лукас налил себе выпить и сразу отставил бокал, шагнув к окну.

— Через несколько часов рассветет, — ни к кому не обращаясь, проговорил он.

Собирая бумаги, Рафферти отрывисто произнес:

— Он уволит нас всех, если обнаружит, что мы дожидаемся его.

Лукас повернулся к ним лицом:

— Возможно, мы должны…

— Нет, — немедленно возразил адвокат.

Зак вздохнул и с трудом согласился, отбрасывая карты в сторону.

— Нет. Он точно не сказал бы нам «спасибо» за это. А в действительности уволил бы всех троих. Он все равно бы пошел к ней, даже если бы она находилась на борту «Титаника».

— Или в аду, — согласился Рафферти. — Это должно быть нечто — испытывать подобные чувства.

Удушающее чувство ужаса, тошнотворное присутствие скользких теней вокруг и угрожающие шаги она скорее ощущала, чем видела. Тот же самый кошмар, всегда одно и то же, но она знала, что тени уйдут, если ей удастся проснуться и включить свет. Но она увидит лицо Тары, тело Тары, если включит свет, и именно это держало ее в ловушке темноты. Она не вынесет, если снова увидит Тару, не так, не в том ужасном доме. Все повторилось бы снова и снова. Она вслепую бы пробиралась через ту темную дымную комнату и включала бы свет, чтобы только увидеть сестру… умирающее существо, которым стала ее сестра. Темнота сомкнулась вокруг нее, и она застонала, слабая и одинокая, не в состоянии включить свет и оставить темноту, которая душила ее. Тогда она услышала низкий голос, нежный и успокаивающий, и почувствовала укутывающую теплоту вокруг себя. Темнота медленно отступала, и она могла снова дышать. Впервые она не проснулась от крика.

Джош, все еще потрясенный, крепко прижимал ее к себе, его руки успокаивающе поглаживали ее волосы. Звук, который она издала во сне, был приглушенным, но от него у Джоша мороз пробежал по коже. Крик раненого животного. Он поднял руку и погладил ее щеку и лоб, облегченно вздохнув, что все позади.