Эвелин Энтони - Выстрелы в замке Маласпига Страница 27

– Стало быть, у меня нет никаких причин оставаться, – сказала она. – Я сделала все, что могла.

Он быстро взглянул на нее. Немногочисленные седоватые завитки волос над его ушами слегка колыхнулись.

– Нью-Йорк хочет, чтобы вы остались. Я упомянул о вашем желании вернуться, но они считают очень важным, чтобы вы провели заключительную часть операции. Они хотят, чтобы вы осмотрели отправляемую мебель. И постарались ее промаркировать для последующей идентификации. Чтобы никто не мог утверждать, будто ее подменили после отправки из Маласпига.

– Я не могу этого сделать, – шепнула она. – Это невозможно.

– В таком случае мы не сможем повесить все это на герцога. Вспомните, кто он такой. Это вам не какой-нибудь грязный неапольский или марсельский барыга. Ваш кузен – глава знатного итальянского рода. Здесь с этим все еще считаются. Поэтому нужны веские доказательства, что именно он отправил товары со спрятанным в них героином. А один антикварный сундук или стол может быть очень похож на другой. Я тут кое-что вам принес.

Это был маркер величиной с небольшой карандаш, только потолще. Он передал ей молитвенник с вложенным в него маркером.

– Он ставит несмываемые метки, – сказал Рафаэль. – Их можно только соскоблить. Вам только надо поставить незаметную метку, в форме буквы "Т". Им можно метить и мрамор. Но не изделия из бронзы – эти следует просто запомнить.

– Но если там дюжины предметов, например комплекты стульев, – как я смогу переметить их все?

– Последняя партия состояла всего из десяти предметов. Нескольких статуй и других произведений искусства. Они были застрахованы на сумму в полмиллиона долларов. Ваш кузен отбирает самое лучшее. Эта партия будет примерно такая же.

– Я не хочу этого делать, – сказала Катарина.

– Никто и не принуждает вас, – сказал Рафаэль терпеливым тоном. – Но если вы хотите отомстить за смерть своего брата, это совершенно необходимо. Решайте сами.

– Агнец Божий, – загремели громкоговорители, – унеси с собой все грехи мира!

– Смилуйся над нами! – отозвались немногочисленные прихожане.

– Хорошо, – спокойно сказала Катарина. – Хорошо, я это сделаю.

После того как она прослушала записанный на пленку разговор, она знала, что Алессандро ди Маласпига не откажет ей в ее просьбе.

– Я передам вашим ребятам. – Он улыбнулся.

«Ободрять других – дело нетрудное», – подумала Катарина. Зазвонил колокол, призывающий к причастию; прихожане выходили из проходов между скамьями и шли через неф к алтарю. К ее удивлению, Рафаэль присоединился к этой группе. Ее воспитали католичкой, но по окончании монастырской школы она перестала быть верующей. Ей и в голову не приходило, что такой человек, как Рафаэль, может все еще придерживаться веры.

Она нагнула голову и закрыла глаза. Это было скорее пожелание, чем молитва, нащупывание верного пути во мраке сомнений. Помоги мне. Рассей мой страх.

Она подняла глаза и увидела, что Рафаэль возвращается на свое место. Он вновь опустился на колени и закрыл лицо руками.

Месса подходила к концу. Все встали, чтобы получить благословение священника, и Рафаэль перекрестился.

– Вам надо поехать туда скорее, – сказал он.

– Попробую в этот уик-энд. А не то все будет уже упаковано.

– Вы очень смелы. Но вам надо быть очень осторожной. Маласпига – маленький городок; случись что, вы не сможете рассчитывать на чью-либо помощь.

– Знаю. Я могу надеяться лишь на того, кого вы только что поминали в своей молитве.

– Я в самом деле поминал его в своей молитве.

– Но Фирелли это не помогло. У меня такое неприятное подозрение, будто святые спят беспросыпно.

Они двинулись к боковой двери. У чаши со святой водой Рафаэль задержался. Он окунул руку в воду и обрызгал ее руку.

– Если случится что-нибудь непредвиденное, вы можете позвать меня, и я непременно приду к вам на помощь. Обещаю вам. Но делайте это лишь в случае крайней необходимости. Желаю удачи.

Он задержался, и она пошла вперед. Солнце ударило ей в глаза, как лазерный луч, и она прикрылась от него ладонью. В церкви было холодно, там стоял тот же самый затхлый вековой запах, который исходил от гобеленов на Вилле. Был четверг. Алессандро же обещал вернуться в пятницу и пообедать с ней в ресторане. Тогда-то она и попросит показать ей Замок Маласпига. То самое место, где исчез Фирелли. Она медленно пересекла Пьяцца-Санта-Тринита. В этом многолюдье, в теплом солнечном свете было что-то успокаивающее. Ей понадобилось полчаса, чтобы вернуться в отель, и когда она вернулась, то сразу же увидела Джона Драйвера, который поджидал ее в вестибюле.

– Привет, – сказал он. – Я решил приехать пораньше. Когда я позвонил, администратор сказал мне, что вы разговариваете по телефону. Я не стал дожидаться, пока вы кончите, и приехал, чтобы показать вам город, а потом, если вы не прочь, мы с вами пообедаем.

– С удовольствием, – согласилась Катарина. – Это так любезно с вашей стороны.

– Со стыдом признаюсь, что эта мысль принадлежит Сандро. Он боялся, что вам будет скучно.

И тут она вспомнила последние слова герцога: «Джон обещал позаботиться о вас в мое отсутствие».

– Да, – сказала она, внезапно похолодев, – он предупредил меня, что вы за мной заедете.

Когда они вышли на людную улицу, под яркое солнце, она взяла его под руку.

– У меня тут машина за углом, – сказал он. – В этом городе очень следят за парковкой – не дай Бог поставить машину в запрещенном месте... Я подумал, что мы могли бы посетить художественные галереи. Вы любите современное искусство?

– Да, конечно.

– А я его ненавижу. Но не все в нем плохо, можно кое-чему и поучиться, что я и делаю. Но когда мне это опостылеет, я иду в Браджелло и любуюсь работами Донателло и Микеланджело. Это возвращает мне уверенность в себе. Вот и машина.

– Вы ведь скульптор? Старая герцогиня говорила мне о вас. И Франческа тоже. Я бы хотела посмотреть ваши скульптуры.

– Для этого вам придется поехать в Замок Маласпига.

– Тогда я должна поторопиться. У меня осталось уже не так много времени.

– Не думаю, чтобы вам понравился Замок. – Джон Драйвер завернул за угол с удивительной скоростью. Герцог был очень темпераментным, бесстрашным водителем; Джон уступал ему в изяществе, но не в скорости. – Это очень мрачное средневековое сооружение... Вероятно, у меня скоро будет выставка в Соединенных Штатах. Тогда вы сможете посмотреть мои работы. – Он припарковал машину на Пьяцца-Санта-Кроче, и они вошли в знаменитую галерею Ланцаротти, где как раз проходила выставка абстрактной скульптуры Джеймса Ферриса, одного из самых ярких представителей авангарда английской скульптуры. Канадец оказался знающим и общительным компаньоном; он не делал ей никаких комплиментов, и она видела, что у него нет никаких личных мотивов, чтобы ее сопровождать. Он держался дружески, но был, очевидно, всецело поглощен осмотром выставки.