Вергилия Коулл - Черный код Страница 28

Подумав об этом, я невольно нахмурилась. Взгляд у Макса потеплел. Еще несколько секунд он продолжал изучать меня в упор, потом начал поворачивать голову, все еще удерживая наш контакт. На губах играла легкая снисходительная усмешка. Мгновение – и Макс отвел взгляд, продолжая улыбаться каким-то своим мыслям.

Все. Аудиенция окончена.

В сердцах я выдернула пальцы из ладоней Сергея и сложила руки на груди. Вот как Максу удается постоянно оставаться хозяином ситуации? Он словно ткнул меня носом в мой же собственный чересчур очевидный интерес к его персоне и с видом победителя теперь внимал речам судьи.

С места поднялся обвинитель – кареглазый мужчина с несходящим скептическим выражением на лице. В более молодом возрасте он наверняка считался красавцем. И густые каштановые волосы вон как тщательно уложил. Из материалов дела в памяти всплыла фамилия: Григорович. Он произнес небольшое вступительное слово. Я слушала вполуха, отчаянно заставляя себя больше не смотреть в сторону Макса. Опомнилась, лишь когда прозвучал голос судьи:

– Подсудимый, вам понятно обвинение?

– Понятно, – последовал сухой ответ.

– Переходим к допросу свидетелей обвинения. Для дачи показаний приглашается Тимофеева Оксана Олеговна.

Все как по команде повернули головы к выходу. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы скользнуть взглядом по Максу. Не поверила собственным глазам. Он нахмурился! Стало понятно, что женское имя ему знакомо. И он очень не рад, что его обладательница сейчас появится перед судом.

В зал в сопровождении секретаря вошла девушка в короткой кофте, открывающей полоску живота над брючками в обтяжку. Яркие рыжие волосы были затянуты в хвост, а в руках виднелась черная лаковая сумка. Закусив губы, выкрашенные перламутровой помадой, свидетельница двинулась к положенному ей месту. Поравнявшись с Максом, она замедлила шаг и остановилась, потому что тот задрал голову и посмотрел на нее снизу вверх прежним хмурым взглядом.

Впервые я видела, как его взгляд действует на других женщин. Неужели сама так же выгляжу со стороны? С дрожащими руками, нервно прикушенной губой, широко распахнутыми глазами, в которых играет чистейшее вожделение, будто этот мужчина не сидит, отделенный от нее решеткой, а трахает ее в этот момент. Трахает с оттяжкой, долго, до второго, а то и третьего пота и безжалостно.

Или это было не вожделение, а ужас? Иногда одно легко спутать с другим. Можно бояться человека до такой степени, что это превращается в одержимость. Сколько раз я слышала про жертв насилия, навсегда связанных с их мучителями нерушимой и необъяснимой связью!

А можно и просто хотеть так, что начинаешь сама этого бояться…

Только оклик судьи привел девушку в чувство, и та, вздрогнув, быстро достигла трибуны. Мне пришла в голову мысль, что, пожалуй, никто в этом зале не видит картинку такой, какой вижу ее я, проникнув во внутренний мир преступника. Понимают ли остальные, что свидетельница испытывает к подсудимому?

Дрожащим голосом девушка представилась по просьбе судьи и подтвердила, что знает о наказании за лжесвидетельствование. После этого обвинителю разрешили начинать. Григорович поднялся с места, широким жестом пригладил и без того безупречно уложенные волосы. Его лицо преобразилось, засветилось предвкушением, как у гончей, напавшей на след. Обвинитель приблизился к свидетельнице, встал так, чтобы загородить собой Макса и приободрил ее улыбкой.

– Как давно вы знаете подсудимого?

– Уже несколько лет, – охотно ответила девушка.

– Он упоминал при вас когда-нибудь о профессоре Соловьеве?

– М-м-м… – Она задумалась. – Пожалуй, что нет.

– Расскажите, насколько близко вы знакомы с подсудимым?

Девушка опустила взгляд в пол и произнесла монотонным голосом:

– Он спал со мной.

В толпе зашептались, Сергей тихонько присвистнул. Я же не почувствовала ни капли удивления. Боже, люди, где ваши глаза? Это же и так понятно!

– То есть у вас была любовная связь? – как Чеширский Кот заулыбался и едва ли не замурлыкал обвинитель. – Может, вы были его невестой?

Девушка мотнула головой, и рыжий хвостик перепрыгнул с одного плеча на другое. Поднимать взгляд она по-прежнему не собиралась.

– Нет. Такие, как Максим, не заводят любовных связей. Говорю же, он просто спал со мной. К тому же, у него на тот момент была жена. Кажется, беременная. А я была замужем…

За моей спиной заахали. Теперь я понимала, почему именно эту девушку вызвали в качестве свидетельницы со стороны обвинения. Она топила Макса своими показаниями. Как огромный мельничный жернов, который ему повесили на шею перед тем, как столкнуть в пруд. Потому что хуже убийцы профессора, перевернувшего весь научный мир, может быть только убийца, который изменял своей беременной жене с какой-то рыжей свиристелкой. Каждый из присутствующих и все, кто посмотрит потом телевизионный эфир из зала суда, сделают единственно верный вывод: за решеткой сидит человек без каких-либо моральных ценностей.

Мне даже захотелось заступиться за Макса. Сказать, что его жена была наркоманкой, ребенка он ей сделал без какой-либо любви и, естественно, о супружеской верности в их семейной ситуации вряд ли могла идти речь. Но потом я спохватилась. Собираюсь защищать? Его? Смешно. Это то, чего он и ждет по своей извращенной прихоти. Плевать Макс хотел на оплаченного сестрой адвоката, он жаждет увидеть, как я изгаляюсь ужом на горячей сковородке, чтобы занять его сторону!

Я взглянула на Дарью, ведь именно она рассказала мне о прошлом брата. Может, захочет высказать пару слов в защиту? Но сестра Макса выглядела отрешенной.

– Как вы можете охарактеризовать подсудимого? – продолжил Григорович допрос свидетельницы. – Не казался ли он вам склонным к насилию?

– Ваша честь… – начала подниматься с места Вронская, но обвинитель быстро прервал ее:

– Перефразирую. Каким был характер ваших отношений?

Девушка на миг подняла глаза, но тут же вернулась в исходную позу.

– Да… он иногда делал мне больно…

– А точнее? Как он делал вам больно?

Я перевела взгляд на Макса – тот продолжал оставаться спокойным, как удав. Успел взять себя в руки?

– Просто делал больно, – неуверенно протянула свидетельница.

Григорович принялся расхаживать вокруг, и я заметила, что каждый раз, когда он смещается в сторону и открывает девушке обзор на подсудимого, та втягивает голову в плечи.

– Хорошо, а если отрешиться от вашей личной жизни? С другими людьми он как себя вел?

– Однажды я случайно услышала разговор… Максим обсуждал с кем-то склады. Ну те, которые расположены в промзоне… – дождавшись, чтобы обвинитель кивнул, свидетельница заговорила дальше: – Я помню, что он сказал такую фразу: «Ты дождешься, что через пару недель эти склады сгорят».