Ольга Погодина-Кузьмина - Власть мертвых Страница 28

Наблюдая за Василевским, Георгий все яснее понимал, как мало его интересует этот проект. Он договорился до того, что готов полностью передоверить ответственность партнерам, полагаясь на их честность и профессионализм. Вероятно, он не рассчитывал на хороший «подъем» или видел препятствия, о которых предпочитал пока умалчивать. Но внутренний слух Георгия, который после тюрьмы стал особенно чутким на человеческую фальшь, ловил особые ноты в его голосе, холодок в остром взгляде. Правда, сложить эти смутные ощущения в цельную картину было не так просто.

Они снова перешли на разговор о судьбах страны и православии, когда Владлену позвонили по какому-то рабочему вопросу. Он извинился, попросил Маркова принести из кухни еще одну бутылку и вышел. Георгий же вспомнил, что оставил свой телефон в пиджаке, в гостевых комнатах, куда их с Марковым определили на ночь, и поднялся на второй этаж.

Там в проходной гостиной обнаружился тот парнишка, что помогал разгружать багажник. Он полулежал в кресле в неестественной позе, свесив длинные ноги с подлокотника, и с надменным видом листал глянцевый журнал. Следовало бы молча пройти мимо, но взгляд Георгия помимо воли зацепился за тощие бедра, обтянутые узкими джинсами, и он спросил:

– А ты почему не в бане?

– Во-первых, мне не нравится быть обнаженным в присутствии посторонних людей, – ответил тот, очевидно, заранее заготовленной фразой. – К тому же я не люблю пот как таковой. Мне все это чуждо. А вам?

– Мне не чуждо, – ответил Георгий, невольно усмехаясь.

Расценив ответ как поощрение, парнишка скинул ноги с подлокотника и ринулся в атаку.

– Хотите пройти психологический тест?

– Не хочу.

– А если это тест на совместимость? Потом подсчитаем баллы. – Он послал Георгию жгучий взгляд, видимо, тоже отрепетированный перед зеркалом, развернул журнал на нужном месте. – Это же совсем не трудно. Цвет глаз? У меня серо-зеленый… у вас тоже серый, почти голубой. Цвет волос – у меня русый, у вас темный, с сединой. Пирсинг, тату – у вас есть?

– Нет, – ответил Георгий, глядя на него сверху вниз. – А у тебя?

– Это слишком интимно, нужно сначала узнать человека… А любимое блюдо? У меня – фуа-гра и мороженое.

Дрищ, полупидор в полукедах, как окрестили бы его в камере, он напоминал Игоря не столько внешностью, сколько щенячьей молодостью, неисключительные права на которую переходят к другим собственникам слишком быстро. Всматриваясь в его черты, в которых мгновениями проявлялось, но тут же исчезало призрачное сходство, Георгий Максимович ответил:

– Я ем все.

– А я нет, – сказал парнишка, явно окрыленный успехом своей бесхитростной уловки. – Я очень разборчивый, просто ухожу.

– Ухожуй? – поддразнил его Георгий.

– Да нет, просто ухожу, когда мне что-то не нравится! А какое у вас любимое животное? Я обожаю аллигатора.

– Я тоже неравнодушен к крокодилам.

– У нас много общего, это обнадеживает. Любимый напиток? Я обожаю абсент, а вы? Собака или кошка? Однозначно кошка. Лето или зима? Нашли, что спросить… Считаешь ли себя привлекательным?

Он взглянул вопросительно. Георгий сощурился оценивающе.

– Что-то есть.

– Всего-навсего? А что мешает сказать правду?.. Курите ли вы? Нет, и считаю, что все остальные тоже должны бросить. Употребляете алкоголь? Приходится признать. Влюблены ли вы? Разве что совсем немного… Пока. Ненавидите ли кого-нибудь? Конечно, да.

– Кого же ты ненавидишь? – спросил Георгий, чувствуя, что говорит с ним и смотрит ему в лицо только для того, чтобы вновь и вновь ловить следы мимолетного сходства.

– Я ненавижу полицию и вообще военных. Не только как плебеев, но еще как проявление социума, от которого я бесконечно далек. Еще я ненавижу вокзалы, поезда, электрички и метро. Там ко мне все время прижимается кто-нибудь в грязном пальто. Или прыщавые девицы с неизжитыми сексуальными фантазиями. Вообще, не люблю скопища людей, ничего не могу поделать, меня так воспитали. А вот интересный вопрос: что бы ты выбрал, любовь или деньги?

– И как ты ответишь?

Парнишка улыбнулся, надломив бровь над томным глазом, копируя манеру кинозвезд золотого века Голливуда.

– Конечно, и любовь, и деньги. От этой жизни нужно брать все самое лучшее.

Георгий взглянул в окно и увидел, как хозяин дома выходит с телефоном на заднее крыльцо. Василевский кого-то отчитывал, разрубая воздух ладонью, и Георгию вдруг захотелось познакомиться с его манерой «решать рабочие вопросы». Сообразив, как услышать разговор, оставаясь незамеченным, он подмигнул парнишке.

– Ну-ка, пошли.

Тот охотно повиновался. Они спустились по запасной лестнице к веранде, Георгий просунул руку сквозь жалюзи и осторожно приоткрыл форточку. Василевский говорил негромко, но доходчиво:

– Член на рыло ты умеешь, блядь, колбасу на рыло! Ты половины не стоишь того, что я тебе плачу. Дали тебе шанс, так используй его, тебя в рот! А ты мне рисуешь картину Репина «Нагнули»! Мне вот никто шанса не давал, никто, сука, в жизни не давал шанса! Я сам шел напролом, и я тебе скажу – со мной этот покер не канает…

Столь предсказуемый поворот заставил Георгия Максимовича испытать разочарование. Он попытался заглянуть в карты противника, предполагая блеф, но увидел честную пару десяток. А вот парнишка застыл, открыв рот, словно захлебнулся потоком чужой брани.

Георгий пальцем прихлопнул снизу его челюсть.

Уже поднимаясь по лестнице, парень не удержался от комментария:

– По-моему, это неприемлемо, когда люди так ругаются. А от Владлена Иосифовича я вообще не ожидал!

– Ты ему это скажи, – предложил Георгий.

– Вы слишком плохо обо мне думаете. А вот я, наоборот, расцениваю вас достаточно высоко. Если честно, вы на меня сразу произвели впечатление. По крайней мере, не буду говорить, что у вас нет шансов.

Георгий хмыкнул.

– Да ну?

– Просто я с детства создал некий идеал, способный отвечать моим завышенным амбициям. Это должен быть умный, развитый во всех отношениях мужчина, при этом не урод, а также состоятельный в материальном плане… По причине, что человек, который ничего не добился в этой жизни, не заслуживает моего внимания. Я, кстати, Алекс. Вы так и не спросили, как меня зовут.

Георгий пожал церемонно протянутую руку.

– Георгий Максимович. Извини, меня там ждут.

– Между прочим, все это не значит, что я рассматриваю вас как серьезный вариант, – обиделся Алекс тут же. – Это раньше я идеализировал людей, но теперь я никого так просто не пускаю в свою жизнь…

В гостиной Георгий застал компанию возвратившихся из бани девушек. Румяные, оживленные, они помогали Маркову разбирать музыкальный центр. Василевский со своим подручным несли на веранду обеденный стол.