Марина Линник - Расплата за грехи Страница 29

– И только-то? – иронично заметил пират. – Эй, ребята, вы слышали? Мисс нуждается в нашей помощи. Я уверен, что мы не откажем в помощи этому благородному созданию, которое готово нас даже освободить за это. Не правда ли, ребята?

В словах мистера Лоу было столько сарказма, что пираты не удержались и дружно захохотали. Бывший боцман последовал их примеру. Насмеявшись вдоволь, он, утирая набежавшую от смеха слезу, ехидно спросил:

– Так чем мы можем быть вам полезны, мэм? Погладить платье или вышить крестиком подушку?

Еле сдерживая себя от ярости, Морин надменно произнесла:

– Нет, мистер Лоу. На роль прислуги вы не годитесь. Эта работа вам не по зубам.

При этих словах девушка смерила мистера Лоу высокомерным взглядом. Бывший боцман властным жестом заставил примолкнуть не в меру разошедшихся пиратов.

– Тогда что?

– От вас потребуется помощь в возвращении МОЕГО фрегата, – медленно проговорила Морин. – А затем, под моим командованием, выйдем в море.

Эти слова согнали с пиратов последний сон. В воздухе повисли возгласы изумления. Бывший боцман подозрительно поглядел на девушку и с плохо скрываемым удивлением спросил:

– Мисс, я не ослышался? Вы хотите захватить корабль? Здесь, в Порте-Ройал? Увести из-под носа вице-адмирала Кондрингтона ЕГО корабль?

– Совершенно верно, мистер Лоу. Только одно замечание: это МОЙ корабль, – с достоинством ответила девушка.

– Три тысячи чертей и преисподняя! Вы хотите увести фрегат и стать его капитаном? Я вас правильно понял? – уточнил пират.

– Вы проницательны, – подтвердила Морин.

– И мы вам нужны…

– Вы мне нужны потому, что я вряд ли смогу одна управлять кораблем, и вам это хорошо известно, – прервала его девушка.

– Это уж точно, мэм, – усмехнулся мистер Лоу.

Затем он еще раз посмотрел на свою собеседницу, так как никак не мог поверить в то, что ему довелось услышать.

– Для этого вам действительно нужна команда, мисс, но, черт меня побери со всеми потрохами, я никак не могу понять: ВАМ-то это зачем? Король все равно рано или поздно помилует вас.

– Милость королевских особ в обмен на жизни моих близких? Нет уж, увольте! – вспыхнула Морин. – Если на земле нет справедливости, то я предпочту смерть, а не милость… Итак, мистер Лоу… Согласны ли вы проследовать за мной туда, куда я вам скажу, или вы предпочтете болтаться на виселице?

– Ну-у, мэм, я не знаю, – пожал плечами бывший боцман. – Сомнительная это сделка. Барышня из благородной семьи в роли капитана пиратского судна… Парни, что скажете?

В ответ раздались смех и улюлюканье пиратов. Со всех сторон полетели едкие замечания и насмешки в адрес девушки. Невозмутимо посмотрев на смеющуюся толпу, Морин проговорила с вызовом:

– Что ж, мистер Лоу. Это ваше право и ваш выбор. В любом случае: с вами или без вас, но я отомщу за смерть моих близких и не успокоюсь до тех пор, пока душа лорда Кондрингтона не отправится в ад!.. Прощайте, господа! Да простит вас Господь!

Она еще раз обвела взглядом толпу отвергнутых обществом людей и с отвращением отвернулась. Затем Морин обратилась к своему спутнику, у которого на протяжении этого разговора рука уже не раз непроизвольно ложилась на эфес рапиры, и негромко произнесла:

– Милорд, мы можем идти. У меня здесь больше нет дел. Слегка поклонившись, лорд Рочестер сделал шаг назад, пропуская Морин. После этого он, словно тень, проследовал за ней. Девушка и милорд уже почти скрылись за поворотом, когда услышали звучный голос бывшего боцмана:

– Мисс… как вас там… мисс Батлер… мэм, постойте! На мгновение две тени замерли на месте. После чего Морин и лорд Рочестер неспешным шагом вернулись к камере. В ожидании продолжения разговора девушка остановилась около решетки. Она молчала.

– Мэм, – откашлялся мистер Лоу. – Мы тут посовещались… ну, в общем… подумали, что неохота нам служить украшением главной площади в этом отвратительном городишке. Лучше уж отправиться за сундуком Дейви Джонса[26], чем танцевать с Джеком Кечетом.

– Ну что ж, – с достоинством ответила девушка. – Я рада, что вы изменили свое решение.

– Позвольте только спросить, мэм, – поинтересовался ее собеседник, – как долго вы намерены заставлять нас танцевать под вашу дудку?

– До тех пор, пока не свершится правосудие, – жестко проговорила девушка.

– А если оно вообще никогда не свершиться или нас поймают раньше?

– Двум смертям не бывать, мистер Лоу, – спокойно ответила девушка, пожав плечами. – Тогда в Порту-Ройал будет на два украшения больше.

– Оптимистично звучит, нечего сказать, – хмыкнул старый пират.

Он исподтишка посмотрел на Морин и с любопытством спросил:

– А вы не боитесь публичной казни, мэм?

– Я больше страшусь позорного возвращения в Англию, где меня ждет пожизненное заточение в монастыре. Но не это самое страшное. Самое страшное заключается в том, что, живя среди христовых невест, я лишусь возможности отомстить за смерти тех людей, которые были мне так дороги… Итак, вы мне поможете?

Помедлив, мистер Лоу утвердительно кивнул головой:

– Только, мисс, у меня есть условие, – добавил бывший боцман.

Морин в недоумении приподняла брови. Но она быстро справилась со своим удивлением и холодно спросила:

– Говорите, я слушаю вас.

– Я не знаю, каким образом вы хотите совершить ваше правосудие, о котором сейчас рассказали. Но дайте честное благородное слово, что когда наша миссия будет закончена, вы отдадите нам корабль, чтобы у нас появилась возможность убраться восвояси и делать то, ради чего мы родились.

– Я предполагаю, вы имеете в виду ваше привычное ремесло? – насмешливо заметила Морин. – О, мистер Лоу, уверяю вас, что у вас будет возможность оттачивать свое мастерство, ибо теперь Англия стала нашим общим врагом.

– Мы сейчас говорим об одном и том же, мэм? – удивленно посмотрев на девушку, поинтересовался бывший боцман.

– Полагаю, мы поняли друг друга, мистер Лоу, – жестко парировала Морин.

Затем она обвела взглядом притихших пиратов и, понизив голос, почти шепотом процитировала:

– «Чтоб быть справедливым возмездие могло, лишь злом воздавать подобает за зло».

Стоя в мрачной зловонной камере, которая освещалась только светом, исходившим от факелов посетителей, пираты не могли поверить своим глазам: перед ними стояла не барышня из высшего света, не то юное утонченное создание, которое они увидели после захвата «Мэри Клэр», а воинственная амазонка с горящими от гнева глазами. На ее еще вчера детском, а сейчас ожесточенном от страданий личике не было ни жалости, ни сострадания. Да их и не могло быть. Слезы иссушили ее глаза, а рука так называемого правосудия вырвала из груди сердце.