Юлия Шилова - Шанс на счастье, или Поиск мужа за рубежом Страница 29

— А что такое апотемнофилия?

— Это люди, которые испытывают сексуальное влечение к инвалидам. Иногда это врожденное, а иногда это происходит оттого, что кто-то в раннем детстве испытал контакт с инвалидом, и это сохранилось у него на всю жизнь. Причиной может являться и психологическая травма, связанная с инвалидностью. Короче, этому богатому голландцу нужна была жена без ноги. Претенденток было трое. Я и еще две девушки из конкурирующих фирм. Встреча проходила в одном подмосковном особняке, куда прилетел голландец. Когда нас привезли, он уже сидел у бассейна и рассматривал нас придирчивым взглядом. Конечно, моя фирма меня основательно готовила. Со мной работали и стилист, и визажист.

— А потом?

— Мы были все в купальниках и на костылях. Купались в бассейне, говорили о жизни, шутили, пили шампанское, ели фрукты. Голландец неплохо знал русский. Если честно, я думала, что у меня вообще нет никаких шансов. Те девушки были с документами. Их хоть можно было вывезти из Москвы. А со мной — сплошной геморрой. У меня никаких документов нет. Даже когда перепись населения проходит, меня никто не переписывает и не считает. Меня просто нет.

— У нас перепись населения липовая. Сколько таких живых и неучтенных, как ты!

— Пит выбрал именно меня и заплатил моему хозяину очень внушительную сумму. А потом началась морока с документами. Я в эти процедуры особо не вникала, но меня вывезли из Москвы по поддельным документам, оформив трехмесячную визу. У Пита денег, как грязи. Он за все платил. Вот так я и очутилась в Голландии.

— Так ты вышла замуж за своего богатого Пита?

— Увы, — развела руками Вика. — Сначала все действительно было, как в сказке. Он привез меня в дорогой особняк, баловал, дарил подарки. Относился с особой любовью и нежностью. Сам катал на инвалидной коляске. Заказал дорогой протез, а по ночам целовал ампутированную ногу. Прямо как сказка о Золушке. Если бы мне кто-нибудь рассказал о том, что так бывает, никогда бы не поверила. Он по отношению ко мне добрый был, заботливый, любящий, понимающий. Положа руку на сердце, ко мне никто в жизни не относился подобным образом. Конечно, он со своими тараканами в голове был и ярко выраженными отклонениями. Иногда мне казалось, что он любит мою ампутированную ногу больше, чем меня саму. Я в купальник оденусь, а он моим обрубком любуется. Если обрубок не увидит, не возбудится. Без этого никакого секса. Сразу видно, что у него на две полноценные ноги вообще не встает.

Вика открыла вторую бутылку пива и принялась пить.

— А дальше-то что?

— А дальше то, что наигрался он мной, как игрушкой, и выкинул прямо на улицу. Он себе девушку из Германии в Интернете приглядел. У нее ноги и руки нет. Мне сказал, что по работе в Германию съездит. А сам к ней летал. Вот у него новое увлечение и появилось. Он теперь на ней захотел жениться, а может быть, просто поиграть, так же как и со мной, и выкинуть на улицу. Кто его знает! Мешать я ему стала. Страсть прошла. Закончилась любовь, завяли помидоры. Игрушка оказалась больше ненужной. Пришла пора освобождать место для новой пассии, а по-человечески расставаться, видимо, этот господин не умел. Либо все, либо ничего. Мог ведь дать денег, снять дом и попрощаться достойно, с благодарностью за проведенное время. Для него эта пара пустяков! Но он сказал, что больше я ему не нужна, что он ничего не хочет обо мне знать и что я должна быть всю жизнь благодарна ему за то, что он не приказал меня убить. Видимо, он мог расправиться со мной именно таким способом. Он приказал своим охранникам в машину меня посадить, увезти и бросить где-нибудь вместе с протезом и костылями. Вот так печально закончилась моя короткая история сумасшедшей любви.

— А с Марьяной ты как познакомилась?

— Сразу после того, как это произошло, зашла я в какое-то придорожное кафе, заказала чашку кофе (благо в кармане какая-то мелочь была), а в это кафе как раз заехала ярко накрашенная полная женщина. Увидев мои костыли, она заметно повеселела, подсела ко мне за стол и предложила работу и крышу над головой.

— И ты согласилась?

— А у меня что, выбор был? Чужая страна, ни денег, ни документов.

Вика махнула рукой и достала косячок.

— Ладно, хватит о прошлом. Что было, то было. Давай лучше косячок раскурим.

— Я не курю.

— Да ладно тебе! Как покуришь, так сразу отпускает. Все становится таким спокойным, приглушенным и теплым, — улыбнулась прибалдевшая от марихуаны Вика.

— Я не курю, — повторила я и встала из-за стола.

Глава 16

Я уже работала на улице Красных Фонарей и поняла, что бежать отсюда просто НЕРЕАЛЬНО. Марьянины головорезы охраняли нас круглосуточно.

Я жила как на автопилоте, и если бы кто-то сказал мне о том, что жизнь в Европе обернется для меня такой страшной трагедией, я бы отдала все на свете, только бы этого не произошло. Да, я многое потеряла, но самое страшное, что я потеряла себя. Быть может, кто-то читает эти строки и скажет, что так не бывает. БЫВАЕТ. Увы, но БЫВАЕТ.

И все же в глубине души я не желала смириться с ситуацией, в которую так нелепо попала. Несмотря ни на что, я надеялась выкарабкаться и спастись. Я не верила в то, что это КОНЕЦ. Я надеялась на то, что это когда-то закончится. Обязательно ЗАКОНЧИТСЯ. Главное — не опускать руки и верить в лучшее. А когда это закончится, я просто сотру этот период жизни из памяти. Говорят, такое стереть невозможно, что это наложит отпечаток на мою психику и будет всегда меня тяготить. Но я ПОПЫТАЮСЬ. Я попытаюсь взять ластик и стереть это из памяти точно так же, как стирают ошибки в школьной тетрадке. Я тоже допустила ошибки и поставила в своей жизни слишком большую кляксу, но я обязательно от нее избавлюсь, я попытаюсь. Даже если придется тереть до дыр.

И НИКТО и НИКОГДА не узнает о том, что здесь было. Ни одна живая душа. Это будет нечто сугубо личное, и я не захочу этим личным с кем-то делиться.

Я просто буду считать, что должна была пройти этот урок. Чтобы стать сильнее и мудрее. Как говорят: «Что нас не убивает — делает нас сильней!» Кто-то же сказал эту фразу: «Когда теряешь что-то — радуйся, что не потерял много. Когда теряешь много — радуйся, что не потерял все. Когда потерял все — радуйся, что уже нечего терять!..»

А если у меня не получится забыть свое прошлое и не поможет никакой ластик, то я не буду от него убегать. Я просто приму его таким, какое оно есть. Мое прошлое — часть меня. И оно всегда со мной.

Почему-то очень часто я вспоминала Хенка. Временами мне казалось, что во всех своих неприятностях виновата я сама, а временами, что все самое плохое — из-за него.