Нора Робертс - Притяжение противоположностей Страница 29

— Сам укорачивай свой свинг, — Эшер рассердилась, — а пока будешь этим заниматься, подумай вот о чем, тебя вчера нельзя было назвать мистером Скорость.

— Надо же сберечь что-то на финал.

Эшер фыркнула и нажала кнопку вызова лифта.

— Твоя самоуверенность впечатляет.

— Уверенность в своих силах, — поправил Тай. Ему нравилась она такой — спокойной, но готовой дать отпор. Мелькнула мысль — знает ли она, что еще более прекрасна, когда забывает о своей сдержанности? — Что у нас с завтраком?

— А что с завтраком?

— После тренировки предлагаю позавтракать.

Она лукаво взглянула на него, и в это время двери лифта перед ними открылись.

— Это твое лучшее предложение?

Он приподнял вопросительно бровь и последовал за ней в кабину. Эшер обменялась вежливым приветствием с пожилой парой англичан в твидовых костюмах.

— Может быть, ты хочешь начать с того, на чем мы остановились прошлой ночью? — Тай прислонился к стенке кабины, делая вид, что не замечает предостерегающего взгляда Эшер, хотя она с трудом сдерживала смех. — Как, ты сказала, твое имя?

Чувствуя, как ее спину буравят две пары глаз пожилой пары, замершей от ужаса и любопытства, Эшер ответила:

— Мисти. — Она придала акцент кокни своему английскому. — Мы снова закажем шампанское, мистер Старбак? Оно было просто восхитительным.

Он увидел в ее глазах вызов и ухмыльнулся:

— Как и ты, милая.

Когда двери лифта открылись в холле, пожилая пара неохотно покинула кабину, а Эшер ущипнула Тая за руку, прежде чем последовать за ними.

Не прошло и часа, как оба были сконцентрированы только на игре, отрабатывая приемы и наращивая скорость, приноравливаясь к травяному покрытию.

Стала ли она играть лучше? Эшер думала об этом, успевая к резаному удару от Мадж. На корте она могла забыть о Лондоне и своих воспоминаниях. Ее уверенность в своих силах усиливалась с каждой игрой, она даже не мыслила о проигрыше.

Она вспоминала квалификационные матчи на Рохамптоне, где позволялось все: ругань, швыряние ракеток на землю. Контрастом был Уимблдон, где царили элегантность и светский лоск. Публика и игроки здесь уважали традиции и соответствующую обстановку: гортензии, окаймляющие роскошные газоны, увитые плющом стены, лимузины с шоферами, приглушенные цвета, как будто стертые самим временем, — ничего яркого и кричащего.

Зрители ведут себя сдержанно, имеют хорошие манеры — никаких криков и свиста, только вежливые аплодисменты после каждого выигранного очка. Даже на стоячих местах не шумят, иначе еудья быстро призовет к порядку. Никто не свисает с табло, как в Италии. На Уимблдоне царит такое же почтение к ритуалу, как при смене гвардейцев.

И в то же время никто не сомневается, глядя на безукоризненно бархатные лужайки, на ухоженные розы, на кукольные домики киосков и прилавки, которые могут собрать за день больше двадцати пяти тысяч, что Уимблдон — это настоящий теннис. Сюда едут великие в прошлом и будущие звезды. Эшер помнила, как Тай рассказывал ей, что когда-то одним далеким 4 июля поклялся приехать на Уимблдон и выиграть. И он сдержал слово. И не один раз, а целых четыре. Сильнее, чем когда-либо раньше, Эшер хотела, чтобы оба покинули центральный корт чемпионами.

Она подбросила мяч, готовясь к подаче.

— Разве мы не закончили? — крикнула Мадж.

Эшер обернулась. Мадж, широко расставив ноги и уперев руки в бока, смотрела на нее удивленно.

Эшер рассмеялась:

— Наверное, хватит. Прости, я задумалась.

И обе направились в конец корта, где оставили сумки и одежду.

— Можно и не спрашивать, счастлива ли ты, — сказала Мадж, — ты прямо паришь над землей.

— Что, так заметно?

— Я не буду притворяться, что не рада. Всегда считала вас прекрасной парой. Собираетесь объявить официально?

— Я… Нет, пока мы еще не готовы. — Эшер опустила глаза, застегивая чехол ракетки. — В конце концов, брак просто формальность, и не более того.

— Для некоторых, — согласилась Мадж и добавила: — Но не для тебя, Лицо. Почему ты терпела целых три года несчастливый брак? — И когда Эшер хотела ответить, подняла руку, не давая говорить. — Потому что брак — это обещание, клятва, а ты никогда не нарушаешь данного обещания.

— Но один раз нарушила.

— Наверное, в этом не ты одна была виновата? Мне кажется, ты немного преувеличиваешь. Смотри не лишай себя счастья из-за одной ошибки.

— Я и так счастлива. — Эшер дотронулась для убедительности до плеча подруги. — Мне никто не нужен, у меня есть мой Тай, он — все для меня, я не могу рисковать и потерять его вновь.

Мадж посмотрела на нее с изумлением:

— Но ты сама ушла от него, разве не так?

— Я уже теряла его, но это не повторится, — упрямо повторила она.

— Эшер, я не…

— Мы начали все сначала, — прервала ее Эшер и глубоко вдохнула утренний воздух, напоенный ароматом цветов. — Я поняла, какую ошибку совершила, и не собираюсь повторять. Раньше я считала приоритетом некоторые вещи, — она вытянула руку, внимательно рассматривая белый теннисный мяч, — и видела соперников не только в теннисе, но и в его семье. Это было глупо.

— Как странно, — заговорила Мадж, — в моей жизни было время, когда я считала, что для моего Дина главное — его работа. А он думал то же самое обо мне. И оба были не правы.

Эшер перекинула сумку через плечо.

— Тай никогда не забудет, что теннис вытащил его из трущоб. И это правильно. Сознание этого и вносит огонь в его игру.

Мадж подумала, что Эшер хорошо знает характер Тая. Но не до конца.

— А что вносит лед в твою игру?

— Страх. — Эшер ответила прежде, чем подумала. Посмотрела на Мадж ошеломленно, потом пожала плечами. — Страх проиграть или потерять лицо. — И, засмеявшись, пошла вперед, бросив через плечо: — Слава богу, ты не репортер.

Гравий хрустел под их ногами, этот звук Эшер ассоциировала всегда с английскими кортами.

— Напоминай мне иногда говорить тебе, о чем я думаю за пять минут до матча. — Вздохнув, Эшер взяла под руку старую боевую подругу. — Пошли скорее в душ.

Эшер спала глубоким сном, как ребенок, без снов, не испытывая ни тревог, ни страхов. Ставни были закрыты, и полуденное солнце фильтровало лучи сквозь прорези. Шум уличного движения доносился приглушенно, создавая равномерный негромкий фон. Она лежала поверх покрывала в коротком махровом халатике. Тай должен был разбудить ее, они собирались в город прогуляться перед ужином. У обоих была игра на следующий день, и надо было лечь спать пораньше.

Ее разбудил громкий стук в дверь. Она села на постели и провела рукой по волосам. Тай забыл ключ, подумала она, еще не окончательно проснувшись. Вышла из полумрака спальни в светлую гостиную и прищурилась от яркого света. Размышляя, который сейчас час, пошла к двери и, открыв, застыла, испытав настоящее потрясение.