Галина Голицына - Непраздничный салют Страница 3

– Со мной случилось уже два раза. Ну, то есть, происшествия эти какие-то странные, но наводят на мысль…

– Давай по порядку, – распорядилась я.

– Даю по порядку. Дней пять назад Варенька – это моя подруга – принесла мне в подарок малюсенького котёнка. Ну, чтобы мне в доме веселее было. Я же одна живу. Так Варвара решила, что котёнок скрасит моё одиночество. Честно сказать, я очень обрадовалась такому подарку! Котёнок был такой милый, такой сладкий, такой беспомощный… У него глазки только-только открылись. Он тыкался мордочкой нам с Варюшей в ладони и жалобно пищал. Я прижала его к себе, думала, что успокоится, но он продолжал пищать. Лапки такие крошечные, и коготки ещё прятать не умел, они за всё цеплялись. Столько ниток из домашнего халата он этими коготками мне выдернул! Ну, в общем, плакал он так, плакал, – маму, должно быть, звал. И тут Варя догадалась, что он, наверное, кушать хочет.

– Мне кажется, знакомство с любым животным начинают именно с кормёжки, – тактично вставила я. – А без еды ни с кошкой, ни с собакой подружиться невозможно…

– Ну да, и мы тоже об этом вспомнили. Я вытащила из холодильника пакет с молоком, налила в крышечку от банки с кабачковой икрой. Я вообще эту икру с детства обожаю, и крышки там удобные – с резьбой, высокие такие. То есть глубокие… Словом, нашему котёнку – в самый раз. Он стал молочко лакать, а мы с Варюшей умильно за этим наблюдали. И вдруг котёнок икнул, странно как-то покачался из стороны в сторону, потом упал рядом со своей кормушкой, судорожно вытянулся и затих.

Настя утёрла одним пальцем выкатившуюся слезинку и замолчала.

Я налила в пластиковый стаканчик минеральной воды и протянула ей. Она взяла воду, благодарно улыбнулась и одним махом осушила стакан.

– Мы с Варей сначала не поверили, что он умер. Потом убедились, что не шевелится и даже не дышит. Сидели над котёнком и озадаченно смотрели друг на друга. А что тут скажешь? Потом я предположила, что котёнок был изначально больной. Спросила у Вари, где она его раздобыла. Оказалось – на птичьем рынке купила. Говорит, что там их семь штук продавалось от одной кошки, этот был самый резвый и здоровенький на вид. Так чего б ему через час после этого издохнуть?.. Потом я подумала, что молоко было из холодильника, слишком холодное для такого малыша. Но Варя сказала, что если бы котёнок тоже так думал, то просто не стал бы его лакать, а подождал, пока оно нагреется в комнате.

– Не слишком ли многого вы ожидали от такой крохи? – усомнилась я.

Настя пожала плечами и продолжила:

– И ещё мы с ней подумали, что от слишком холодного молока котёнок мог бы, например, простудиться. Или бы у него мог случиться… этот… Ну, словом, у него могла бы разладиться работа кишечника.

– Ты имеешь в виду понос? – уточнила я.

Настя порозовела:

– Ну, в общем, да. Но ни им, ни простудой котёнок просто не успел заболеть. Он умер как-то молниеносно. И тут Варька как закричит: это молоко несвежее было! Схватила пакет, вылила остатки молока в унитаз, а сам пакет швырнула в мусорное ведро. Я ей не поверила, потому что пакет вскрыла дня четыре назад, оно, знаешь, такое, долго хранящееся. Так вот я и так просто его пила, и в кофе добавляла, и ничего не почувствовала. Свежее было молоко! Хотя, если подумать… Такому крошке много ли надо… В общем, вынесли мы котёнка на помойку, всплакнули над ним, да и забыли об инциденте.

Итак, я поняла, что с котёнком Настя закончила. К чему она вообще о нём рассказывала?

Настя протянула мне опустевший стаканчик. Я снова наполнила его минералкой. Она снова залпом её выпила и продолжила рассказ:

– А сегодня утром я, как обычно, отправилась на утреннюю пробежку. У меня есть привычный маршрут. Я пробегаю ровно два километра, потом останавливаюсь в укромном местечке, за гаражами, минут двадцать делаю зарядку, потом снова пробегаю те же два километра, и тогда уже – домой. Сегодня я, как всегда, добежала до гаражей. Там, за гаражами, стала делать зарядку. Сделала приседания, наклоны, потом решила вспомнить молодость и пройтись колесом. Я в детстве гимнастикой занималась, и довольно успешно, а потом бросить пришлось: рост больно мешал. А сегодня такое утро хорошее, и настроение у меня было замечательное, и людей вокруг не было ни души… Это очень важно, чтобы людей вокруг не было, а то засмеют ещё…

– Так что же случилось? – вернула я её в нужное русло.

– А, так вот… Я отошла на пару шагов, чтобы разгон взять, и в ту же секунду буквально в то самое место, где я только что стояла, шмякнулся огромный кусок какого-то строительного блока, что ли… Я так испугалась, что не передать! И рванула оттуда как можно быстрее.

– Так, понятно. Что ещё такого замечательного случилось в твоей жизни?

– Ничего пока, – пожала она плечами. – Мне кажется, и так немало. Я до сих пор никакой опасности не чувствовала. А сегодня, когда этот бетонный обломок упал чуть-чуть не на меня, у меня будто в голове выключатель щёлкнул, и мозги залило ярким светом. Сразу я вспомнила и котёнка, который скоропостижно скончался по неизвестной причине, и про мужа вспомнила. Вот ведь какая штука получается, Аня: я на сто процентов уверена, что никто в него не стрелял, что имела место действительно трагическая случайность, а после издохшего котёнка и упавшего чуть ли не на голову куска бетона я готова поверить, что Валентин погиб не случайно. Может, его тоже убили?..

Она зашлась в плаче.

– Отставить истерику! – рявкнула я командным голосом.

Настя от неожиданности дёрнулась, но плакать и в самом деле перестала. Я ещё раз налила ей воды. Пока она пила, я думала.

– Настя, а при чём здесь котёнок? Его, конечно, жалко, я не спорю, но какое отношение этот котёнок имеет к смерти Валентина Колоскова и сегодняшнему бетонному блоку?

Златовласка округлила глаза:

– Аня, ты что, не понимаешь? Его же отравили!

– Кого? Колоскова?

– Да при чём здесь Колосков! Котёнка отравили!

– Позволь узнать – где, когда и чем? А главное – зачем? Чтобы тебя напугать? Абсурд. Ты что, так сильно боишься дохлых котят?

Настя подняла обе руки, призывая меня к тишине. Потом собралась с мыслями и сказала:

– Мне кажется, я очень сумбурно рассказывала, поэтому упустила самое главное. О котёнке же я вспомнила вот по какой причине: отравлен он был тем самым молоком, которое лакал за минуту до своей смерти.

Я откинулась на спинку стула:

– Что значит «тем самым молоком»? Мне помнится, молоко ему налила ты. Из своего собственного холодильника. А до этого молоко ты сама пила, и ничего с тобой не случилось. Значит, либо ты сама его отравила, что само по себе абсурдно, либо молоко здесь вовсе ни при чём.

– А вот и при чём! – заартачилась Настя. – Я же его пила только за четыре дня до этого, а потом поставила пакет в дверцу холодильника и забыла о нём. Вспомнила тогда только, когда Варя животинку эту притащила. Котёнок умер буквально в процессе поглощения молока. Значит, молоко было отравлено!

– Кем? Варей? Только она знала, что несёт тебе в подарок котёнка. Только зачем ей было надо убивать его?

Настя всплеснула руками:

– Аня, ты точно работаешь детективом? Смотри, по миру пойдёшь… Варя здесь не виновата. Молоко было отравлено без всякой связи с котёнком. Ещё до того, как этот котёнок у меня появился.

– Зачем?

– Да чтобы этим молоком отравилась я!

– А кто отравил?

– Вот это нам с тобой и надо выяснить!

Я согласилась:

– Хорошо, давай думать. Кто мог это сделать?

– Ой, да кто угодно! У меня за те несколько дней столько народу в доме перебывало! Я теперь даже и не вспомню, кто именно был в те дни.

– У тебя дома что, проходной двор?

– Почему это проходной двор? – обиделась Настя. – Просто у меня часто люди бывают – кто-то по делу заходит, а кто-то просто так, в гости.

– И ты считаешь, что кто-то из твоих гостей мог подсыпать в молоко отраву?

– Вполне может быть, – горестно вздохнула она. – А может, и не гости. Может, в моё отсутствие кто-то тайно проник в мою квартиру и совершил это злодейство. Котёнок погиб случайно. По всей видимости, отравиться должна была я. Но теперь уже ничего не докажешь. Молоко Варя вылила, и пакет мы выбросили.

Я предложила:

– А давай-ка лучше поговорим о сегодняшнем происшествии. Что это за гаражи? Это гаражный кооператив? Он ограждён? Охраняется? Туда могут зайти только свои или кто угодно?

Настя скривилась:

– Никакой это не кооператив. Так, дикие постройки. Люди просто на пустыре выстроили себе хранилища для своих обожаемых автомобилей. Но зато это не примитивные «ракушки», а добротные кирпичные домики. Я всегда за ними прячусь, чтобы не привлекать к себе внимание.

– Это далеко отсюда? Можем, сходим и осмотрим место происшествия?

– Давай, – согласилась она. – Здесь недалеко, пешком дойдём минут за двадцать, если быстрым шагом. Ну, или за тридцать, – добавила она смущённо, вспомнив, что шаги у нас с ней скорее всего сильно отличаются.