Сандра Браун - Метель в моем сердце Страница 3

– Это замечательно, Датч. Я хочу, чтобы ты здесь преуспел. Я всем сердцем желаю тебе успеха.

Она действительно желала ему успеха – и не только ради него, но и ради себя самой. Пока Датч не вернет себе репутацию хорошего полицейского, особенно в своих собственных глазах, ей от него не освободиться. Он будет цепляться за нее, пока вновь не обретет уверенность в себе и в своей работе. Маленький городок Клири давал ему возможность вернуть самоуважение. Ей оставалось лишь молиться, чтобы у него все получилось.

– Моя карьера, моя жизнь, – лихорадочно продолжал Датч, – но все это потеряет смысл, если ты ко мне не вернешься. – Не успела она его остановить, как он обхватил ее обеими руками, крепко прижал к себе и горячо зашептал прямо ей в ухо: – Скажи, что дашь нам еще один шанс.

Он попытался ее поцеловать, но она отвернулась.

– Датч, пусти меня.

– Вспомни, как нам было хорошо вместе! Если бы только ты перестала меня отталкивать, мы бы сразу вернулись к тому, с чего начали. Мы могли бы забыть все плохое и стать такими, как прежде. Помнишь, как мы обнимались прямо на людях, удержаться не могли? – Он сделал еще одну попытку и на этот раз впился губами ей в рот.

Лилли оттолкнула его.

– Прекрати!

Он отступил на шаг. Его дыхание шумно отдавалось по всей комнате.

– Ты все никак не хочешь подпустить меня к себе.

Она обхватила себя руками.

– Ты мне больше не муж.

– Ты меня никогда не простишь, да?! – сердито закричал он. – Ты воспользовалась тем, что случилось с Эми, чтобы со мной развестись, но ведь дело совсем не в этом, верно?

– Уходи, Датч. Оставь меня, пока…

– Пока я не потерял над собой контроль? – злобно ухмыльнулся Датч.

– Пока ты себя не опозорил.

На миг, равный вечности, они застыли в молчании. Лилли упрямо выдерживала его бешеный взгляд. Потом Датч повернулся и с топотом вышел из спальни. Он схватил конверт, лежавший на столе, сорвал с крючка свою куртку и шляпу и, не надевая их, хлопнул дверью так, что задрожали оконные стекла. Еще через несколько секунд Лилли услышала, как взревел мотор его «Бронко». Выбрасывая гравий из-под огромных колес, внедорожник сорвался с места и укатил.

Опустившись на край постели, Лилли закрыла лицо руками. Они были холодны как лед и дрожали. Теперь, когда все кончилось, она поняла, что испытала не только гнев и отвращение, но и страх. Этот Датч с его взрывным нравом был совершенно не похож на того обаятельного Датча, за которого она выходила замуж. Он уверял, что начал жизнь сначала, но при этом производил впечатление человека, доведенного до отчаяния. И это отчаяние проявлялось в пугающих перепадах настроения.

Лилли даже стыдно стало: такое облегчение она испытала при мысли о том, что никогда его больше не увидит. Наконец-то все кончилось. Датч Бертон ушел из ее жизни.

Измученная тягостной сценой, она легла на кровать и прикрыла лицо согнутым локтем.

Ее разбудил стук ледяной дроби, барабанящей по листовому железу крыши.

Споры с Датчем всегда лишали ее сил. Должно быть, за последнюю неделю, проведенную в Клири за улаживанием дел по продаже горного коттеджа, их постоянные стычки вымотали ее больше, чем она думала. После этого последнего столкновения ее тело милосердно отключило разум и позволило ей заснуть.

Лилли села, зябко растирая предплечья: в спальне было холодно. И темно. Так темно, что она даже не различала циферблата своих часов. Она встала, подошла к окну и отдернула занавеску. Свет был тусклый, но часы она разглядела.

Время на часах ее удивило. Она спала крепко, без сновидений, но, как оказалось, не так уж долго. Возможно, во всем была виновата преждевременно сгустившаяся темнота, но у нее возникло ощущение, что час куда более поздний. Низкие тучи, окутавшие вершину горы, создавали впечатление ранних и жутковатых сумерек.

Вся земля вокруг дома как будто подернулась слюдой. Ледяной дождь шел, не переставая, но теперь к нему стало примешиваться то, что в новейшей терминологии метеорологов именовалось «снежной крупой». Крошечные острые крупинки казались куда более грозными, чем их родственницы – ажурные, мягкие снежинки. Деревья были скованы ледяным панцирем, от порывов ветра дребезжали оконные рамы.

Это было неосторожно с ее стороны – вот так заснуть. Теперь за ошибку придется расплачиваться тяжелым и опасным спуском по горной дороге. Даже если она доберется до Клири, погода может помешать ей вовремя вернуться в Атланту. Теперь, когда с делами в Клири было покончено, ей не терпелось как можно скорее вернуться домой к своей работе, к своей жизни. На рабочем столе у нее наверняка скопилось море разливанное писем, требующих ответа, неправленых статей, неоконченных проектов, словом, всякой писанины. Впрочем, Лилли не боялась возвращения, ей хотелось поскорее приняться за работу, разгрести эти бумажные завалы.

Но дело было не только в работе, ожидавшей ее дома. Лилли ощущала необходимость распрощаться навсегда с родным городом Датча. О, она обожала сонный маленький городок и окружавшую его живописную горную местность. Но здешние люди знали Датча и его семью десятилетиями. Пока она была его женой, ей оказывали радушный прием, она считалась «своей». Теперь, когда она с ним развелась, жители города заметно охладели к ней.

А как враждебно повел себя сам Датч перед отъездом из коттеджа? Ей давно пора покинуть его территорию, это ясно.

Лилли заторопилась. Она перенесла чемодан в переднюю комнату и поставила его у двери, а потом в последний раз обошла коттедж, проверяя, все ли выключено и не осталось ли в доме каких-нибудь мелочей ее или Датча. Убедившись, что все в порядке, она надела пальто и перчатки и открыла входную дверь. Ветер налетел на нее с такой силой, что у нее перехватило дух. Как только она вышла на крыльцо, замерзшие капли начали жалить ее в лицо. Надо было защитить глаза, но в такой темноте невозможно было надевать солнцезащитные очки. Щурясь от дождя, Лилли перенесла чемодан в машину и положила его на заднее сиденье.

Вернувшись в дом, она торопливо воспользовалась ингалятором. Холодный воздух мог вызвать у нее приступ астмы, Лилли постаралась его предотвратить. Потом, запретив себе бросить последний ностальгический взгляд на коттедж, она вышла, закрыла за собой дверь и заперла замок на два оборота.

В салоне ее машины было холодно, как в рефрижераторе. Лилли завела двигатель, но ей пришлось ждать, пока стеклообогреватель согреется. Все равно она не могла тронуться с места с обледеневшим ветровым стеклом. Поплотнее закутавшись в пальто, спрятав нос и рот в поднятом воротнике, она сосредоточилась на том, чтобы дышать медленно и ровно. Ее зубы выбивали дробь, и ей никак не удавалось сдержать дрожь.

Наконец из стеклообогревателя пошел теплый воздух, растопивший лед на ветровом стекле. С образовавшейся жижей справились «дворники». Противостоять беспрерывной атаке ледяного дождя было сложнее. Ее видимость была жестоко ограничена, но Лилли понимала, что улучшение условий может произойти, только когда она спустится ниже по дороге. Выхода не было, оставалось только начать спуск.

Дорога была ей знакома, но она никогда не ездила по этому горному шоссе в такую погоду. Она подалась вперед, наклонилась над рулем, упорно вглядываясь через стекло, стараясь увидеть впереди хоть кусочек дороги.

На крутых поворотах она прижималась к правой стороне дороги, прекрасно зная, что на противоположной стороне – обрыв. Она заметила, что невольно задерживает дыхание на каждой такой «шпильке».

Ее пальцы в перчатках заледенели и онемели, а ладони были влажными, ей стало трудно удерживать руль. От напряжения у нее заныли мускулы плеч и шеи. Дыхание стало неровным. В надежде улучшить видимость она протерла ветровое стекло, но добилась лишь того, что стала яснее различать закрученные ветром воронки ледяного дождя.

И вдруг из подступающего к самому шоссе леса прямо перед радиатором возникла человеческая фигура.

Лилли автоматически нажала на тормоз, слишком поздно вспомнив, что нельзя резко тормозить на обледенелой дороге. Машину занесло. Фигура, освещенная фарами, отпрыгнула назад, пытаясь освободить дорогу. Машина скользнула мимо, но вильнула, пошла юзом, Лилли почувствовала толчок: задний бампер что-то задел. Сердце у нее оборвалось, она поняла, что сбила человека.

И это была ее последняя мысль, перед тем как машина врезалась в дерево.

3

Воздушная подушка развернулась, ударив ее по лицу и выбросив удушающее облако пыли, тотчас же заполнившей весь салон. Лилли инстинктивно задержала дыхание, чтобы ее не вдохнуть. Ремень безопасности врезался ей в грудь.

Краем сознания она отметила необыкновенную силу толчка. Столкновение было сравнительно мягким, но удар оглушил ее. Мысленно перебрав все части тела, она поняла, что не ранена, разве что потрясена. Но тот, кого она сшибла…