Фредди Ромм - Эхо далекой войны Страница 3

– А угадать не хочешь?

– Не знаю…

– Ладно, скажу, – посерьёзнела Надя. – Я – помощница детектива. Андрей – мой шеф. Олег – наш хороший друг. – Она подняла руку к волосам… и сняла парик, под которым оказались чёрные кудри. Витя ошарашенно посмотрел на перевоплощение Нади. Красавица тряхнула волосами и усмехнулась:

– Я тебе больше не нравлюсь?

– Нет… Что вы… Вы очень красивы… просто всё так неожиданно…

– Мы же только что были на «ты». Кстати, Витя… Ведь и ты не биржевик, верно?

Молодой человек смутился:

– Д-да… правда…

– Никогда не говори, что опции – самый надёжный вид вложений. А по правде, кто ты по профессии?

– Инженер-радиоэлектронщик…

– Неужели ты стыдишься этого? Лучше быть хорошим инженером, чем негодным биржевиком. Да и хорошие биржевики… – она скептически покачала головой. Витя вздохнул:

– Эх… Хотел я познакомиться с девушкой…

– Разве я не гожусь? Неужели помощница детектива хуже простой девушки?

– Нет… но…

Надя пожала плечами, сняла туфли и осмотрела свои маленькие аккуратные ступни. Витя тоже невольно скосил глаза на её красивые ноги. Девушка вздохнула:

– Всего несколько минут побыла в этих туфлях, а волдыри обеспечены. Не понимаю, как другие женщины носят такую дрянь. – Она вынула из сумочки другие туфли – модельные, красивые, чёрные, кожаные – и обулась, а дешёвую пару ловким движением запустила в ближайшую урну.

– Надя… Ты действительно помощница детектива? – пролепетал Витя. Он был совершенно сбит с толку.

– Да, а что? Тебя удивляет, что я впервые в жизни надела эту дешёвку? – Надя пренебрежительно махнула рукой в сторону урны.

– Ты так разбираешься в биржевых делах… Если не секрет – ты здесь что-то расследовала?

Девушка улыбнулась:

– Да, ты угадал. Я хотела присмотреться к господину Трофимову. Об этом попросил наш клиент, живущий во Франции. Андрей и Олег меня подстраховали.

– А, понимаю… И господин Трофимов попал в ловушку…

– Которую, собственно, я ему не расставляла. Где мне было знать, что он такой редкостный хам и хулиган?!

Витя покачал головой:

– Да, ты права. Но…

– Что тебя смущает?

– Это так неожиданно…

Надя вздохнула:

– Витя, если я тебе уже разонравилась, так и скажи. Я не обижусь.

– Надя, ты мне не разонравилась. Ты мне очень нравишься… и вот такой – тоже. Просто мне надо привыкнуть. Не такой я тебя увидел в клубе.

– Витя, почему некоторым мужчинам больше нравятся слабые тихони, чем… такие, как я?

– Надя, не говори так. Ты мне понравилась и тихоней, и… вот такой. Просто мне трудно воспринять твоё превращение. Не сердись, пожалуйста!

Девушка улыбнулась:

– Я не сержусь. Погуляем?

Витя кивнул, поднялся со скамейки и предложил даме руку. Надя взяла его за локоть.

– Витя, ты хочешь быть главным в семье? Открою тебе страшную тайну: я не хочу командовать. Хочу быть слабой тихоней, только не получается. А моя сестра такая, её зовут Лариса. Она вышла замуж, как только ей исполнилось восемнадцать, за французского художника. У них двое детей, и они счастливы. А я… почему-то обстоятельства складываются так, что приходится… вот как сегодня, – губы Нади образовали горькую складку. Вите вдруг стало жаль девушку. Он мягко взял её за плечи и поцеловал в щёку. Надя положила ему руки на плечи:

– Витя, ты мог бы полюбить меня такой, какая я есть? Не слабой тихоней?

– Не знаю, Надя. Мне кажется – мог бы. Только ведь мы так мало знакомы. Давай побудем вместе!

Надя кивнула, и они медленно двинулись вдоль по аллее. Витя невольно положил руку на талию Нади – и вдруг ощутил, как это приятно.

Она проснулась, когда часы в слабом свете ночника показывали без пяти три. Спать не хотелось. В голову валом полезли мысли, навеянные жутковатым рассказом мужа о жестоком двойном убийстве. Валя надела халат, заглянула в детскую, проведала Аннет – всё в порядке. Прошла в свой «рабочий кабинет». Включила компьютер, вошла в Интернет. Она совсем не была уверена, что сведения о людях, гибель которых взволновала вчера их с Жаком, обнаружатся во «всемирной паутине», но так приучил её работать Андрей.

Франсуаза Леблан, урождённая Ривейра, шестидесяти трёх лет. Шарль Перен, пятьдесят восемь. Возрасты близкие. Какой-нибудь маньяк жестоко убивает немолодых людей этого возраста? И что – в паспорт заглядывает? М-да, фамилии не самые редкие, ссылок куча. А если попробовать обе фамилии запустить вместе в поисковик? Стой, погоди…

Валя застыла, затаив дыхание и глядя в экран. Главное – не спешить. Это вполне может оказаться таким же совпадением, как и возраст погибших…

Сзади тихо подошёл Жак, обнял за плечи:

– Милая, всё в порядке?

– Да, мой хороший.

– Ты что-нибудь нашла?

– Не знаю. Возможно, это очередное совпадение.

– Да, двух фактов маловато…

– А третьего нельзя допустить.

– Так что там у тебя?

Валя вздохнула:

– Будем считать, что это одна из версий. – Она встала из-за компьютера и пустила к экрану мужа, чтобы он посмотрел результаты поиска: Алис Перен, урождённая Сешен, и Жюльетт Ривейра, урождённая Боретур. Вторая Мировая война. Оккупация, Сопротивление, разведка. Леопольд Треппер. Члены организации «Красная Капелла».

Что со мной? Не понимаю. Неужели я влюбилась в Витю? С первого взгляда? Никогда не думала, что такое может произойти со мной. Или меня подгоняет одиночество?

Рассудок говорит, что Витя – не лучший вариант мужа. И защитник так себе, и зарабатывает скромно. Но… Действительно ли это важно? Деньги для меня не проблема, драться я тоже умею недурно. Вон Али – уж на что супермен, и зарабатывает так, что дай Бог, а не сошлись мы с ним, хотя роман был бурный. Стоило мне увидеть его, моего любимого – и я сразу теряла рассудок, думала только о том, как бы подольше удержать Али рядом, поймать все его взгляды, улыбки, поцелуи, объятия, ласки… А потом всё это прошло. Наверное, проблема во мне: когда проводила его в Ливан на операцию, изошла не только страхом за него, но и ревностью. Всё мне мерещились арабские красавицы, соблазняющие моего Джеймса Бонда. Дурацкие голливудские фильмы, всё из-за них, но… А если ему по заданию действительно придётся изображать увлечённость какой-нибудь дамочкой? Даже если не дойдёт до постели…

Али воспринял наш разрыв спокойно. Во всяком случае, так показалось мне. А может, он действительно нашёл себе другую? Сейчас это уже не важно. Счастья ему и его избраннице!

Наверное, дело именно в том, что Витя – полная противоположность Али. И внешне, и по складу. Что немаловажно – я ему понравилась в облике безденежной тихони, которая не знает, что такое кожаные туфли и сумки. Бросился защищать меня, совершенно не владея приёмами единоборства. И как я вижу себя с ним? Он бросит свою работу? Мне этого не очень хочется, мне его работа нравится, даже завидую немного. Или Витя сможет мотаться из Парижа в Москву и обратно? Найдёт работу во Франции? Не хочу об этом думать. Завтра у нас свидание, я надеюсь, что Витя придёт, и мы снова будем вместе… на несколько часов. А потом? Не важно. Что будет, то пусть и будет.

Сегодня Валя решила гулять с девочкой возле Сены. Уж очень неприятные ассоциации вызвало бы вчерашнее место – у Триумфальной Арки. Валя нашла зелёный уголок между рекой и Эйфелевой Башней и присела на скамеечку, мягко покачивая коляску и время от времени заглядывая внутрь. Аннет безмятежно спала, разморенная свежим воздухом и убаюканная плеском воды невдалеке. Однако молодой матери не удавалось сбросить груз тяжёлых мыслей. Виной тому было, прежде всего, то, что рассказал накануне муж. Хотя Валя убеждала себя, что «военный» след почти наверняка ошибочен, рассудок упорно требовал разобраться с ним. Что, если нацисты убили двух пожилых людей, чтобы отомстить за своё былое поражение от их родителей? И сколько лет, в таком случае, может быть убийцам? А может, это сделали молодые неонацисты? Почему они до сих пор никак не угрожали Франсуазе и Шарлю, а тем более их родителям? Или угрожали – но тогда почему те не обратились в полицию? Погром, учинённый убийцами в домах жертв, по словам Жака, очень походил на обыск. Что искали преступники? Действительно ли это имело отношение к событиям давно минувшей войны?

Помимо собственно зловещего преступления, неприятно, что теперь Жак наверняка несколько дней подряд будет приходить домой позже обычного. Вот и сегодня, в воскресенье, отправился на работу, и из-за этого пришлось отказаться от запланированной семейной поездки в Булонский лес. Андрей неоднократно предлагал своему шурину оставить малоприятную и не лучшим образом оплачиваемую работу в полиции и перейти в агентство, точнее, в его парижский филиал, приносящий недурные доходы, но почти полностью лежащий на хрупких плечах Вали и Нади, которая к тому же часто уезжала на каникулы и праздники в Москву, к друзьям. Однако Жак не соглашался, отвечал, что при таком подходе в стране не останется ни одного ажана.