Ольга Горовая - Интервенция любви (СИ) Страница 3

То, что она сделала в следующую минуту, Инга не могла объяснить себе позже ничем, кроме как шоком. Потому как никто, наверное, в здравом уме не совершил бы подобной глупости:

– Миша?! – словно не понимая, что он точно мертвый, еще раз позвала Инга бывшего мужа. И вдруг резко выпрямилась и с какой-то дури выбежала на веранду, туда, где мгновение назад видела кого-то в саду, зайдя в кухню. – Помогите, человеку плохо!

Ну, казалось бы, не дура совсем и должна была бы понимать, что в частном саду вряд ли будет просто прогуливаться какой-то прохожий. Тем более если хозяина этого сада только что убили, а через входные двери никто не входил и не выходил кроме нее самой. И все-таки, Инге еще не доводилось вот так «лицом к лицу» сталкиваться с насилием и смертью, и разум не сумел адекватно отреагировать.

Был ли кто-то в саду или нет? Бог знает.

Она могла бы поклясться, что видела движущийся силуэт, замерший у кустов возле забора, когда она выбежала со своим нелепым хрипом-криком. А может ей и почудилось, потому как вглядываясь в весенние сумерки Инга ничего не могла разглядеть толком.

А в следующую секунду ее мозг наконец-то начал анализировать происходящее, и на Ингу обрушилось понимание: единственный, кто сейчас мог быть в саду – это убийца Миши. В одну секунду она заскочила снова в кухню, захлопнув за собой стеклянные двери, провернула замок, ощущая безумно колотящееся сердце. Тело начала сотрясать нервная, не поддающаяся контролю дрожь, но Инга отчаянно стараясь не смотреть на пол, пыталась набрать на своем телефоне номер «скорой», хотя вроде и понимала, что Мише уже не помочь.

Следующие несколько часов превратились для нее в кромешный ад: Инга никак не могла понять, что это действительно реальность, и Миша мертв, хоть сама видела, как увезли его тело, накрыв какой-то простыней. Она забыла о том, что бросила курить, и пока разговаривала с врачами, а потом и со следователями, которых вызвал диспетчер «скорой», выкурила пять сигарет, одолженных у этих же милиционеров.

Ее вновь и вновь просили рассказать о причинах встречи, о том, что они обсуждали с убитым, что ели, даже как сидели во время каждого действия. Как-то отстраненно и с иронией Инга подумала о том, что теперь ни о каком «неразглашении» речь уже и не идет. И Миша страшно злился бы. Хотя теперь, наверное, даже ему все равно.

В том же оглушенном состоянии она несколько раз уточнила, что видела кого-то в саду. Даже указала, возле каких именно кустов. И следователь отправил туда криминалистов, приехавших самыми последними. Инга краем глаза видела, что они там что-то собирали и фотографировали. Но так и не узнала – нашли ли что-нибудь, ее все время спрашивали, а она говорила, говорила, говорила, повторяя одно и то же.

Наконец, уже около одиннадцати часов, кажется, ей разрешили отправляться домой, при этом предупредив, чтобы Инга не покидала город. Она, не споря подписала и свои показания, и согласие, что слышала это предупреждение. Все, чего Инга хотела – это оказаться дома, выпить рюмку коньяка и заснуть без всяких сновидений. И не просыпаться. Никогда. Или, хотя бы, до того момента, когда окажется, что все это – нелепая ошибка, розыгрыш, галлюцинация. Что угодно, но только не правда.

Однако о таком и думать было нечего – уже в семь утра Инга должна была проснуться, чтобы успеть на работу. Потому, приехав домой, она ограничилась чашкой ромашкового чая и таблеткой успокаивающего на травах. И установила три будильника, чтоб точно не проспать.

Как оказалось, совершенно напрасно. В шесть утра ее разбудил звонок начальника:

– Инга, доброе утро.

– Доброе, Сурен, – еще не до конца проснувшись, поздоровалась она.

Голова болела и мысли казались какими-то вялыми и мутными из-за снотворного, что Инга выпила накануне. Тем не менее, она постаралась собраться. Раньше босс ни разу не звонил ей настолько рано.

– Не буду ходить вокруг, да около, Инга. Мы с вами оба предпочитаем прямоту и не любим терять время, – продолжил Сурен.

Она промолчала, не зная, что именно он собирается сказать, но уже подозревая, что ничего хорошего ей эти новости не сулят. Вряд ли бы Сурен позвонил в шесть утра, чтобы таким тоном сообщить ей о повышении.

– Только что мне позвонил владелец центра. Он настоятельно советует вам уйти в отпуск.

– Насколько длительным будет этот отпуск? – неоплачиваемый, к тому же, как поняла Инга.

– Инга, я не осведомлен об этом. Вы знаете, я уважаю вас, и мне предельно комфортно работать с человеком, который знает, что делает. Однако центром владею не я.

– Меня увольняют? – в голове зашумело, но Инга сохранила ровный тон.

– Я не имею точных сведений, Инга, – Сурен говорил так же невозмутимо. – Однако как я понял, пока вы замешены в этой ситуации с убийством, владелец не хотел бы, что бы вы появлялись…

– Подождите, Сурен, – вот здесь Инга растерялась.

Нет, она не запамятовала о том, что вчера произошло. Хотя, видит Бог, хотела бы этого. Но при чем это к ее работе?

– Я не замешана в деле об убийстве. Я свидетель. И категорически не понимаю, почему это может помешать мне исполнять мои обязанности…

– Инга, я не имею об этом никакой информации, – чуть более искренне вздохнул Сурен. – Я всего лишь передаю вам то, что мне велено. Более того, владелец просил бы вас вообще пока не появляться в центре. Ваши вещи доставят вам домой курьером, с делами мы разберемся. Всего доброго.

И он прервал разговор, больше ничего не добавив и не объяснив. А Инга, совершенно сбитая с толку, откинулась на подушку, обхватив виски пальцами и попыталась понять: что же творится с ее жизнью?

Однако, спустя каких-то три часа, Инга поняла, что до этого момента у нее еще и не было особых проблем. И потеря работы – это пустое. Мелочи.

В девять часов на ее пороге стояло двое следователей. Тех самых, которые вчера приезжали в дом Миши. Тех, которым она и так уже раз десять рассказала все, что знала. Они настоятельно попросили ее проехать с ними, для уточнения показаний.

И Инга вдруг узнала, что из «свидетеля» вот-вот превратится в главного подозреваемого в убийстве собственного мужа. И она не имеет права покидать город. Более того, по всей вероятности, через несколько часов вообще выпишут ордер, позволяющий правоохранительным органам задержать ее. Это не говорилось вслух, но Инга никогда не считала себя дурой.

И все же, являясь, в принципе, неглупым человеком, она никак не могла понять – что за абсурд сейчас происходит?

– Подождите да зачем мне его убивать? – сбитая с толку тем, что ей пытались это приписать, она даже возмущенно взмахнула рукой. – С какой стати?!