Алина Политова - Снег Страница 3

Мысль о том, чтобы снова пойти ТУДА, ввергла меня в панику. Я судорожно вцепилась в одеяло. Я не смогу снова принять этот УЖАС! Но я должна знать! Заглянуть в ту черную пропасть снова, чтобы вспомнить… Как могу я ощущать себя целостной личностью, если то, что изменило, переломало меня, все еще прячется где-то в дебрях моего мозга. Чтобы справиться с проблемой, надо сначала ее увидеть. Ведь я всю жизнь буду бороться с призраками, если не узнаю врага в лицо.

Будто собираясь на эшафот, я надела джинсы (рука снова тянулась к маминому платью) и черную майку. Ботинки, маленький кожаный рюкзак с сигаретами и кошельком. Все, я готова. Просто пойду — и все. Тихо повернула ключ в замке, чтобы не разбудить… кого?! Мать на свидание, сестра где-то таскается, быть может, уже в "Променад" ходит. Шумно пробежала по ступенькам и выскочила в май. Душная ночь слегка меня успокоила. Я всегда любила ночь. Я всегда была с ней заодно.

Медленно шагая по пустым улицам и мучая сигарету, я размышляла о том, что, возможно, моя проблема лишь в том, что у меня депрессия. Организм не оправился после серьезной травмы, это же вполне обычная реакция на болезнь. Наверно, стоит попить прозак, как иногда делала мама, и все у меня будет хорошо. Однажды я тоже месяца три пила его, когда рассталась с Лешкой. Вполне неплохая вещь. Все неприятности постепенно стали казаться мелкими и пустыми, хотелось жить, что-то созидать, даже учиться. Короче, я стала самодостаточной личностью, довольной всем на свете. Правда, я бросила прозак довольно быстро. Меня напрягало, что я перестала испытывать оргазм и удовольствие от выпивки. Весомые аргументы, да? Как раз сейчас для меня секс и выпивка совсем не интересны. Так что прозак вполне не помешает.

Эти мысли и легкий приятный ветерок успокаивали. Теперь вполне можно было развернуться и пойти спать, к чему мне идти ТУДА!.. Но я шла, все равно шла. То место слишком сильно на меня подействовало, в этом было что-то ненормальное. Мне страстно хотелось прийти ТУДА и ничего не почувствовать — НИЧЕГО.

Последний квартал, я безошибочно помнила дорогу. Скорее даже ногами, а не головой. Я, несомненно, бывала в этих местах, но я не помнила когда и зачем. Улица в нескольких кварталах от моего дома. Спальный район, кое-где маленькие магазинчики с пивом и едой, и ларьки. Мне здесь нечего было делать по идее.

Было около двух ночи, жизнь окончательно замерла, я прошла мимо стеклянных дверей ночного магазина, где уныло сидела сонная продавщица и мальчишка-охранник, и остановилась. Уже совсем близко. Поворот и все. Пара шагов. Я достала сигарету и жадно закурила. Как перед свиданием вслепую. Только на этот раз я точно знала, что встречусь с монстром. Когда полсигареты растворилось уже в моих несчастных легких, я сделала шаг… за поворот. Вот он. Тот дом. Девятиэтажка. Но нет, меня интересовала не она. Вернее — не она вся. Лишь та ее часть, которая светилась передо мной. Дом спал, горела лишь пара окон наверху. Но на первом этаже этот магазинчик… или что там это было за заведение — бесстрастно светил всем своим небольшим стеклянным фасадом. Так же, как и вчера. Это было так странно… сквозь стекло я видела все помещение — оно было пустым, только в углу стоял стол и несколько пластиковых стульев, а в другом углу просматривалась голая барная стойка. Явно помещение никак не использовалось. Просто пустая узкая комната, примкнувшая к фасаду дома. Освещенная изнутри. Как будто кто-то забыл выключить свет давным-давно… Я почувствовала, что задыхаюсь. Этот заброшенный барчик или что там это было — он ввергал меня в какой-то животный ужас! В этом горящем в два часа ночи свете, в этом столике в углу — во всем, что я видела, было нечто настолько зловещее, что мне хотелось бежать от этого места на другой край вселенной! В другую жизнь, где ЭТОГО — не было…

На негнущихся ногах я зашла обратно за угол и побрела в магазинчик. Мне показалось, что сама смерть смотрит мне в спину…

Купила у продавщицы бутылку "Балтики" покрепче и тут же присосалась к горлышку. Пиво мне было противно, как и многое в моей новой жизни, но мне необходимо было хоть немного расслабиться. Я должна была начать думать.

— Что там за бар, за углом? Свет горит постоянно, а не работает. — Спросила я, вытирая губы.

— Нет, он не работает, — подтвердила продавщица. — Тут уже все закрыто в это время. Хотя тот уже сто лет закрыт — хозяева свет, наверное, забыли выключить. Им такой счет за электричество выставят!..

— Да че там пара лампочек намотает. — Лениво ввязался в разговор охранник. — Им эти копейки до одного места.

— Он продается что ли, бар-то? — Спросила я. Даже сам разговор об этом месте бросал меня в дрожь. Но выбора не было.

— Нет, кажется. А то бы наш Ашот Николаич уже лапу наложил, у него тут почти все точки торговые под ним. Хотя лучше продали бы, ведь я уже и не помню, когда он работал. Все время пустует. Но видно кто-то приезжал, раз свет забыли. Это уже месяц, наверное, как свет горит.

Я вздрогнула.

— А кто хозяин?

— Без понятия. Я тут недавно работаю, да и без разницы мне.

Я допила пиво и попросила еще бутылку. Зажав ее в руке, снова вышла в ночь. Теперь я была готова подойти к этому монстру поближе. Не буду плакать возле соседнего дома, как вчера.

Перейти дорогу, отделяющую меня от пустующего бара, было делом пяти секунд и пары седых волосков. Я подошла почти вплотную к стеклянному фасаду и стала испуганно, но и жадно разглядывать внутренности помещения. Теперь они были у меня как на ладони. Совсем небольшая комната, вытянутая в длину. Просто стеклянная пристройка к дому. Да, барная стойка присутствовала. Маленькая и сиротливая. Пара пустых бутылок из-под джина только красовалась на полках. У меня в голове что-то кольнуло. Как будто след воспоминания… но тут же исчезло. На стойке пепельница, наполненная окурками. В другом конце помещения дешевый пластиковый стол и такие же стулья. Белые, даже какие-то желтоватые, наверное, от постоянного табачного кумара. В стене, напротив меня — дверь, которая ведет явно в сам дом. Возможно, раньше это был подъезд. Интересно, что там теперь? В голове у меня чужой голос закричал "НЕ ИНТЕРЕСНО!!!!". Ну и ладно. Я заметила, что все это время, пока пялилась внутрь, я совсем не дышала. Шумно вдохнула и тут же по щекам покатились слезы. Такие жгучие… сердце сжалось в комочек, почти до боли. Пошатываясь, я отошла от стеклянного бара и, опустившись на землю возле соседнего подъезда, зарыдала. Тихо, беззвучно, периодически захлебываясь пивом, я плакала так, как не плакала еще никогда. Не знаю, как долго это длилось. В конце концов, я почувствовала, что опустошена, и слезы начали подсыхать. Если бы у меня спросили, почему я плачу, я бы не смогла ответить. Это было похоже… на бесконечную, вспоглащающую печаль. Скорбь. Так это называется, да? Глубокое, пронзительное чувство. Рождающее бескрайние соленые реки… О чем я скорбела. О себе? Или о ком-то… Ведь я жива и здорова почти. Со мной ничего не случилось. И вообще меня нашли не здесь, а за много километров отсюда. Почему же именно это место так действует на меня… не смотря на обет молчания моей памяти, я интуитивно ощущала, что все плохое, что со мной случилось — связано с ЭТИМ местом. Нечто бесконечно плохое… Быть может, я потеряла кого-то здесь? Кого-то близкого? Сама я не помню, а окружающие молчат, чтобы не расстраивать меня? Если это действительно так, то я должна узнать, кого так безудержно оплакиваю. След воспоминания — рука у меня на плече… это он. Кто-то, кого я потеряла. И чей призрак все время я незримо ощущаю рядом. Мне нужно воскресить его, хотя бы в своей памяти. Девочки во дворе сказали, что не знали, с кем я встречалась. Может так, а может, мать попросила их помалкивать. Но не может же она попросить делать это весь мир! Я узнаю, непременно. Хотя… если меня нашли не здесь, а это место не выглядит местом преступления (впрочем, как должно оно выглядеть? Может лентой обматывают, как в кино?) то можно предположить, что мать ничего и не знает? С другой стороны, продавщица не сказала ничего о том, что тут случилось что-то нехорошее, ведь ясно, что это первое, о чем она бы вспомнила, когда я упомянула этот бар. Получается, все, что я накрутила себе в голове — моя фантазия. Кроме моих слез… Мое сердце знало, о ком я плачу. И почему именно здесь.