Антон Леонтьев - Призраки страсти Страница 30

Хоть и пришел мужчина с дамой, ослепительно красивой и необычайно глупой, но все время пялился на Наташу. Подруга, которую девушка сопровождала, даже ей шепнула, что она понравилась «этому Франкенштейну». А затем начал к Наташе беспардонно клеиться, забросив свою пассию. Та, впрочем, не возражала, потому что быстро нашла утешение на коленях маститого режиссера.

Говорить новый знакомый умел – нашептывал в ухо стихи Ахматовой и Цветаевой, улыбался. А под конец признался: «Я пленен вашим умом, красотой и высокоинтеллектуальной личностью, Наталья Павловна!»

Наташа, на которую мужчина произвел странное впечатление – вроде бы далеко не красавец, но в то же время так галантен! – поправила его, сказав, что отчество у нее Валентиновна.

Набока выпучился на нее и попросил повторить. Наташа повторила. Собеседник почесал кадык и елейно поинтересовался, точно ли ее зовут Натальей. Она это подтвердила. Тогда Виктор спросил ее фамилию. Она ответила – Иванова. Товарищ аж подскочил с софы, причем так шустро, что опрокинул на себя коктейль, которой держал в руке.

– Как Иванова? А я думал – Демьянчук! Так, значит, ты – не Наташа Демьянчук?

Наталья подтвердила, что она хоть и Наташа, но не Демьянчук. Лицо Набоки полиловело.

– Так какого хрена ты мне голову морочишь, лахудра? А я перед тобой клоуна строю, распинаюсь, чертовы стишата, которые три месяца учил, к мероприятию готовясь, декламирую! Ну ты и…

Тут оторпевшей Наташе было презентовано короткое, но емкое заборное слово. А Набока кинулся к хозяйке приема, будущей госпоже министерше. Не понимая, чем вызвана столь неадекватная реакция субъекта, Наташа уловила суть их беседы.

– Нет, эта провинциалка, конечно, никакая не Наташа Демьянчук. Та вон сидит…

Она указала на простенько одетую, очкастую девицу, притулившуюся в углу, под торшером, с томиком стихов в руках, с которой Наталья поднималась сюда в лифте. Набока, бросив на Иванову презрительный взгляд, пружинистым шагом направился к скромнице. А через пять минут декламировал ей стихи поэтов Серебряного века, от которых его собеседница млела, прижимая к плоской груди худющие руки с обгрызенными ногтями, сжимающие потрепанный томик.

Потом подруга объяснила Наташе, в чем тут дело: невзрачная мышка была единственной дочерью «того самого» Демьянчука, заместителя председателя Комитета государственной безопасности, человека очень и очень могущественного.

– Вспомни, Наташ, мы же с ней вместе в квартиру вошли. «Франкенштейн» тогда рядом крутился. Наверное, хотел узнать, кто из гостей Наташа Демьянчук. Ты не слышала, а я вот уловила, как хозяюшка ему в нашу сторону ткнула и сказала: «Вон та, немодно одетая. Это у нее имидж такой. Может себе позволить и Шанель, и Ив-Сен Лорана, а выглядит, как огородное пугало!»

Возвращаясь с приема, девушки долго хохотали, обсуждая произошедшее. Теперь им было понятно, что Набока нацелился на дочурку заместителя Комитета, а так как рядом была Наташа, наряд которой не отличался роскошью (откуда простой студентке взять деньги на фирменные вещи?), принял ее за Демьянчук. Поэтому и ринулся «на взятие Измаила», пытаясь завоевать расположение наследницы важного человека. Ошибку свою он понял слишком поздно, вот и разозлился не на шутку.

Кажется, у Набоки был долгий роман с любительницей поэзии, но замуж за него девушка не вышла, хотя «Франкенштейн» и прикладывал все усилия. Видимо, сановный родитель был против. После развала Союза Набока взлетел, прибрал к рукам несколько фармацевтических заводов и сам перешел в разряд небожителей. Наверное, все же перепало ему что-то от дружбы, вроде бы исключительно платонической, с Наташей Демьянчук.

Кстати, много лет спустя Наталья вновь столкнулась с ним на светском приеме. И он снова пялился на нее – в этот раз, судя по всему, просто желая затащить красивую и успешную женщину в постель.

Глава 17

– Набока? – переспросила Наташа.

Ирина с готовностью подтвердила:

– Да, Набока. Он любит с ветерком по столице прокатиться. И были, повторяю, уже несколько ДТП с участием его «Мерседеса». Даже кто-то стал инвалидом. А теперь Набока превратился в убийцу!

Она сделала паузу и положила Наташе руку на плечо.

– До сих пор ему удавалось замять все инциденты – у него же денег куча, он мультимиллионер или даже миллиардер. Да к тому же со связями на самом верху. Поддерживает ту партию, которую надо, спонсирует тех, кого надо, опять же, в Госдуме сидит. А с недавних пор еще и меценатом заделался.

Об этом Наталья недавно слышала. И тогда еще подумала, что фамилия российского бизнесмена, купившего на престижном аукционе в Лондоне интимные письма императрицы Екатерины Великой, адресованные одному из любовников, и передавшего их в дар Эрмитажу, причем, конечно же, безвозмездно, звучит знакомо.

Да и в той сфере бизнеса, в которой Наталья была занята, – поставки медицинского оборудования, – фармацевтического олигарха знали. Но могла ли она подумать, что столкновением на приеме двадцать лет назад, где тот принял ее за другую, их общение не ограничится? И что произойдет еще одно столкновение, с гораздо более кошмарными последствиями.

– Ну ничего, ему придется поплатиться за то, что сделал! Потому что по неподтвержденным, но весьма похожим на правду сведениям Набока частенько садится за руль. Сейчас вину, если совсем отвертеться не получится, свалят на шофера. Но свидетели уверены, что в водительском кресле сидел именно сам олигарх и депутат Госдумы. И только потом, когда протаранил «Фольксваген» Ромы, быстро поменялся с водителем местами.

Наташа тоскливо посмотрела на стену. За ней, всего в нескольких метрах отсюда, лежал ее Стасик, ее сынок, ее кровиночка. Убитый, преданный, выпотрошенный.

– Я хочу, чтобы мы забрали его как можно быстрее! – прервала она Ирину, которая, сжав кулаки, рассказывала о том, как планирует вывести Набоку на чистую воду.

– Кого? – не поняла та. – Виктора Денисовича? Ах, ты имеешь в виду Стасика! Да, я уже говорила об этом и с заведующим отделением, и с главврачом. Проблем не будет.

Запищал ее мобильный, Ирина схватила его и принялась говорить с кем-то. Наталья искоса взглянула на золовку. Вот так и поступает настоящая мать – борется до последнего, идет до конца, прикладывает все усилия, чтобы разоблачить и покарать негодяя, убившего ее ребенка. Только Ирина не была матерью Стасика.

А она, являющаяся настоящей матерью, сидит на кушетке и безучастно наблюдает за всем. Ничего не предпринимает, молчит да все ждет, что появится какая-то мистическая ДВЕРЬ и впустит ее в тот мир, где Стасик не умер, где он живой и невредимый…