Найо Марш - Убийство по-римски Страница 30

— Синьор, — сказал он. — Мы сейчас едем в «Космо», весьма изысканный, аристократический ночной клуб, где гости могут пробыть сколько им угодно, до закрытия — до двух часов. Это завершает программу нашей экскурсии. Однако синьор Мейлер устроил так, что путешествие можно продолжить — тем, у кого, может быть, есть любопытство и желание лучше узнать римскую ночную жизнь. Кое-какая выпивка. Сигарета-другая. Дружеское общество. Очаровательные девушки и юноши. Все без лишней огласки. Машины предоставляются бесплатно, но дальнейшие развлечения не включены в стоимость экскурсии.

— Сколько? — спросил Аллейн.

— Это стоит пятнадцать тысяч лир, синьор.

— Очень хорошо, — сказал Аллейн. — Еду.

— Вы не будете разочарованы, синьор.

— Прекрасно.

В вестибюле появилась леди Брейсли.

— Вот и я! — воскликнула она. — При полном параде и готова к дальнейшим похождениям. Танцовщиц сюда!

Кеннет и Джованни подошли к ней. Кеннет обнял ее за талию и что-то прошептал.

— Еще бы! — громко заявила она. — О чем речь, милый? С восторгом. — Она повернулась к Джованни и широко распахнула глаза.

Джованни поклонился и ответил ей взглядом столь явно почтительным и тайно наглым, что Аллейну захотелось или нокаутировать его, или сказать леди Брейсли, что он о ней думает. Он видел, что Софи Джейсон глядит на нее почти с ужасом.

— А теперь в «Космо», леди и джентльмены, — сказал Джованни.

«Космо» был ночным клубом с обширной эстрадной программой. Как только группа расселась, на столиках захлопали бутылки шампанского. Они пробыли там совсем немного, а оркестранты уже спустились с эстрады и стали поодиночке подходить к гостям. Контрабас и виолончель были буквально взгромождены на столики и заиграли. Скрипачи и саксофонисты подступали прямо к лицу. Ударник держал тарелки над майором Суитом, который втягивал голову в плечи. Восемь обнаженных девиц, увешанных тропическими фруктами, подпрыгивали в проходе. Включили темно-синюю подсветку, и девицы превратились в негритянок. Шум в зале стоял нешуточный.

— Ну, — сказал Грант Софи. — Удается загнать дедушку Джейсона в угол?

— Не уверена, что он не гарцует опять.

Шум вокруг стоял такой, что им приходилось кричать друг другу в ухо. Леди Брейсли подергивала плечами в такт саксофонисту, стоявшему у ее стола. Продолжая играть, он ухитрялся строить ей глазки.

— Кажется, она в числе избранных, persona grata[36] как здесь, так и в «Джоконде», — сказал Грант.

— Мне это трудно переварить.

— Если хотите уйти — только скажите слово. Мы это легко можем сделать. Или вам хочется до конца досмотреть шоу?

Софи неопределенно покачала головой. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Было странно подумать, что она практически впервые встретила Гранта часов двенадцать назад. Конечно, конечно, не впервые она так внезапно увлеклась человеком, но никогда доселе столь острый антагонизм без очевидной причины не сменялся столь полным ощущением близости. В какой-то момент они искренне ненавидели друг друга, в следующий — не прошло и четверти часа — они перешептывались в святилище Митры, словно не только были знакомы много лет, но понимали друг друга с полуслова. «Я — и Барнаби Грант, — размышляла Софи. — Странно даже подумать». Что-то объяснилось бы, если бы все можно было приписать сильному отталкиванию, которое иногда предшествует столь же сильному притяжению, но тут было иное. Ничто очевидно не бросало их в объятия друг другу.

— Если мы остаемся, я, наверное, вас обниму, — сказал Грант.

Софи ахнула от этого фантастического преломления ее мыслей.

— В качуче, фанданго, болеро или чем-то подобном, — объяснил он. — С другой стороны — заметьте это, пожалуйста, — сварливо проговорил он, — я выбрал вас в жертвы.

— Как интересно, — сказала Софи. — Я вся внимание.

Гомон стих, оркестр возвратился на эстраду, негритянки вновь превратились в обнаженных белых девиц и удалились. Сладкий тенор — сплошные глаза, зубы и рыдание в голосе — вышел и запел «Санта Лючию» и другие популярные песни. Он тоже ходил по залу. Леди Брейсли подарила ему веточку мирта из вазы на столике.

Затем последовал гвоздь программы — знаменитая исполнительница негритянских песен. Она была волнующе прекрасна, и, когда она запела, в «Космо» воцарилась тишина. Одна из ее песен говорила о безнадежности, горе и унижениях, и она сделала из нее подобие обвинительной речи. Софи почудилось, что под напором певицы аудитория дрогнула, ей было странно, что такие, как леди Брейсли и Кеннет, одобрительно поглядывают на негритянку и самодовольно ей аплодируют.

— Это было замечательно, правда? — сказал Грант, когда певица ушла. Услышав ее, Аллейн откликнулся:

— Необыкновенно. По-видимому, современная публика находит, что погоня за удовольствиями удовлетворяется лучше всего, когда у нее выбивают почву из-под ног. Как думаете?

— Да разве всегда не было то же самое? — сказал Грант. — Мы обожаем, когда нам напоминают, что прогнило что-то в датском королевстве. Это помогает ощущать свою значительность.

Программу завершил весьма стильный ансамбль; огни были притушены, музыканты незаметно перешли на танцевальную музыку, и Грант сказал Софи:

— Хотите или не хотите — пойдемте.

Они танцевали, почти без слов, но с удовольствием.

Появился Джованни. Леди Брейсли танцевала с ним. Они с большим умением выделывали сложные па.

Ван дер Вегели с полуулыбкой, тесно прижавшись друг к другу, качались и делали повороты на краю освещенного пятачка.

Майор Суит, который ринулся приглашать Софи, но опоздал, опустился назад на стул, пил шампанское и угрюмо собеседовал с Аллейном. Аллейн быстро заключил, что майор был из тех умелых выпивох, которые, не будучи трезвы, очень долго владеют собой.

— Милая девчушка — эта, — говорил майор. — Естественная. Хорошенькая. Но учтите — наглости хоть отбавляй. Глазищами так и сверлит, а? — Довольно мрачно он пробормотал: — Милая, хорошенькая, естественная девчушка — как я и говорил.

— Вы собираетесь ехать дальше? — спросил Аллейн.

— А вы? — вопросом на вопрос ответил майор. — Что дело, то дело. Никаких имен, — добавил он неопределенно, — никакой тебе маршировки с полной выкладкой. Как у нас заведено. При прочих равных.

— Я-то собираюсь, конечно.

— Жмите, — предложил майор и протянул руку. Но она на пути встретила бутылку с шампанским, и он вновь наполнил свой стакан. — Я видел несколько любопытных вещей в мое время, — признался он, подавшись через стол. — Вы человек с широкими взглядами. Каждому по его вкусу, и все приносит житейский опыт. Ни слова дамам: чтобы не огорчались из-за того, чего не увидят. Сколько мне лет? Ну! Послушайте. Сколько, по-вашему, мне лет?