Лицо света, лицо тьмы - Маргарита Малинина Страница 30

Ладно, пока меня временно оставили в покое, надо заняться делом.

— Соберись, тряпка! — приказала я себе и взялась за телефон.

Сперва сообщила маме, что все хорошо, я у тети, Эллы тут, к сожалению, нет. Мама с сестрой не разговаривала, как я уже упоминала, поэтому я не боялась, что она попросит дать ей трубку. По-быстрому закруглившись, я позвонила дяде Мише и спросила, сможет ли он провести для меня анализ какого-то то ли БАДа, то ли чая. Михаил Леонтьевич был строгим человеком, и отделаться простой просьбой без объяснений я таким образом не могла. Пришлось все ему рассказать.

— Только родителям моим не говорите, пожалуйста! — Да, мы с мамой обращались к нему на «вы». Это вы просто его не видели. Когда дядя Миша заходит в комнату, люди редко могут справиться с безотчетным желанием встать и приложить ладонь к несуществующему козырьку. Если бы я могла обратиться к кому-то другому с этой просьбой, я бы это сделала, вне всяких сомнений. Но у меня не было других таких же серьезных знакомых, тем более родственников, которые были бы сами заинтересованы в результате, потому что тоже переживают.

— Сколько ты еще там пробудешь?

— В понедельник утром уезжаю, автобус самый ранний в семь, а другой уже в час.

— Вот что. Пошлю за тобой машину. В восемь она будет на въезде в деревню, чтобы не светиться. Сядешь в нее, тебя отвезут прямо ко мне. Улики возьмешь с собой. За час я тебе пришлю номер машины.

Это говорилось приказным тоном, поэтому отказаться или спорить — себе дороже. Да и мне приятнее ехать в город на машине, а не в переполненном «пазике».

— Тут вот что еще… — замялась я.

— Ну! Говори!

Раз уж он все равно знает, что я тут веду расследование, смысла юлить уже нет, зато можно получить несомненную помощь. Короче, я рискнула:

— Мне нужен список молодых девушек, скончавшихся в деревне за последние пару-тройку лет либо от несчастного случая, либо от суицида. Это можно сделать?

Он молчал, но я слышала движение карандаша по листу бумаги. Дядя Миша, как и все люди старой закалки, не особо любил современные технологии, тем более что я звонила ему на мобильный, и девайс был все равно занят, а вот бумажки-ручки-карандаши у него всегда под рукой. Наконец он закончил писать.

— Я дам задание, тебе перешлют на твой номер. — И он отключился — так быстро, что я даже уточняющие вопросы не успела задать. Но так даже лучше.

Что ж, с расследованием на сегодня, думаю, покончено. Следует теперь заняться официальной частью, то есть игрой «своя-в-доску», дабы меня не рассекретили раньше времени.

Итак, сегодня планируется какая-то пьеса, правильно? Я сверилась с расписанием мероприятий, указанным в приглашении. Ну да, репетиция спектакля в час дня, сразу перед обедом. И у нас с Ирой какая-то совместная сцена? Но где найти текст? Я влезла на сайт Павлецкого, но там ничего не было. А телефон сестры, в котором пьеса могла храниться, пропал вместе с ней. Что же делать? Возможно, распечатанный вариант хранится в библиотеке? Или попросить у Иры? Она и так уже подозревает у меня амнезию; сказать теперь, что я забыла текст пьесы, который, по всей видимости, обязана знать наизусть, — ничего не изменит.

Я вышла в коридор, постучала в ее дверь, в ответ — тишина.

— Она на улице, — сказали мне в спину, я вздрогнула и обернулась. Тимур.

— Господи-боже, напугал…

— Какая ты пугливая стала! — заржал парень, сбегая вниз по лестнице.

Ладно, до репетиции целых полчаса. Думаю, успею и Иру найти, и текст выучить. Возможно, у нас всего одна небольшая сцена — и все. Зная, что Элла считала себя бесталанной, она наверняка выбрала самую маленькую роль, просто чтобы поучаствовать, поддержать, так сказать, коллектив.

Сегодня было тепло, и я вышла, в чем была, только обулась. Йогурт так и был у меня в руке, и, обходя дом, я снова открутила крышечку, и уже поднесла бутыль к губам, как нарвалась на Алену.

— Ты! — вдруг рыкнула она на меня и, очевидно в качестве первого удара в каком-то странном бабском поединке, хлопнула по моей руке, в результате чего йогурт упал на землю.

— Ты больная, что ли?!

— Ты! — повторила она, на сей раз ткнув в меня указательным пальцем, будто я была настолько тупая, что без ее жеста не могла применить местоимение «ты» к себе. — Не лезь к моему парню! Поняла?!

— Хм… А кто твой парень?

— Ты дуру не строй из себя! Не лезь к Саше!

— Ах, Саша, — покивала я. — Вот ты о ком. А он мне сказал, что бросил тебя еще в прошлом году, — притворяясь задумчивой, «вспомнила» я. — Странно… Может, он ошибся? Может, он кого-то другого бросил?

— Ах ты сука!

И она совершенно неожиданно схватила меня за волосы. От негаданности этого поступка (в двадцать первом веке! когда все ругаются исключительно через соцсети и мессенджеры!) я ударила ее ногой по колену. Алена завизжала и сложилась пополам, потирая ушибленное место.

— Больная?! Ты че дерешься?!

Отлично! Я даже рот открыла от этакой блондинистой логики. Алена, видать, совсем с катушек съехала. Уже и не помнит, что первая на меня напала.

Тут к нам подбежали люди: Сергей Петрович, Сашка, Тимур и Ирина.

— Элла! — возмутился Макаров. — Ты как себя ведешь?!

— Это Алена на нее напала, — вступился за меня Бельский. — Я видел.

— Я тоже! — поддержала его Ира.

— А я ничего не видел! — отмахнулся Тимур. — Я не буду принимать ничью сторону, так и знайте! — И он заржал так весело, словно смотрел любимый ситком.

Саша попытался поднять Алену, он же у нас джентльмен, как ни крути, но девушка хлопнула по его руке, как совсем недавно по моей, и встала сама.

— Ты ответишь! — зарычала она и опять, на сей раз вполне ожидаемо, бросилась на меня, но Сашка ее перехватил.

— Ну хватит! — не выдержал Макаров. — Алена и Элла! Собирайте свои вещи! Я этого не потерплю! Вы треплете нервы Таисии Арсеньевны! Она пожилая женщина, она слаба, ей тут эти скандалы не нужны!

— Но Сергей Петрович, — встряла Ирина, — Элла мне нужна для сцены прощания! Это ключевой момент в пьесе!

— И еще она завершает концерт, — напомнил Саша. — С «Металликой».