Елена Арсеньева - Чаровница для мужа Страница 31

– Стоп, — уставился на нее Панкратов. — Что значит — она сказала? Кто что сказал?

– Ну я же русским языком говорю, — дернула плечами Катя, — она! Та женщина, которая меня попросила позвонить.

– Вас попросили позвонить и сообщить о том, что на крыльце по такому-то адресу лежит труп?

– Ну да! — закивала Катя. — Сама-то я в тот район и не езжу никогда, далеко. Да и некогда мне, и незачем! А в тот день я вообще как белка в колесе с утра бегала, то к золовке, то к дочке, то памятник заказать, скоро мужу година, а у нас такие на Бычихе не делают, я хотела черный, как у людей… Примчалась на автовокзал, язык на плечо. А тут она подходит и говорит…

– Да кто она? — перебил Панкратов.

– Ну вот такая, — Катя показала руками, — большая, толстая китаянка. Размалеванная, ну прям чума!

– Ну и что теперь будет? — спросил Венька Москвитин, с интересом глядя на приятеля.

В интересе присутствовала некая доля зависти. Силен Герка! Главное, шифровался как! Сто пудов, никому в редакции и в голову не приходило, что у него с Александриной Богдановной роман. Конечно, она, как говорится, взрослая дама, но — еще очень даже ничего. Очень! И вообще, поддержка замши, которая решает всякой насущной вопросни побольше, чем мягкотелый главный, — это супер что такое для молодого репортера.

С другой стороны, положа руку на сердце, никто не мог бы кинуть в Герку помидором, потому что никто не мог припомнить случая, чтобы Александрина Богдановна его как-то там особенно поддерживала. И иголки раскаленные в него на летучках втыкала, как и во всех прочих, если было за что. При этом она умудрялась как-то так эти самые иголки втыкать, что никто не обижался, ведь втыкала она их исключительно по делу. И публично орала на Герку ничуть не менее громко, чем, к примеру, на Веньку, или на Люсю Иванову, или на Матрену, как она почему-то прозвала ответсекра Мирру Терентьевну, или даже на самого главного. А когда редакция тусовалась по поводу какого-нибудь междусобойчика, никто не посмел бы сказать, что Александрина танцует с Геркой чаще, чем с другими, или поет с ним дуэтом «По деревне с шумным интересом». Исполнение этой песни дуэтом, по признанию самой Александрины Богдановны, сделанному по пьяной лавочке, для нее многое значило: «Запела — значит, плохо дело, сердце дало трещину». Ну так вот — с Геркой она дуэтом не пела, однако роман все же завязался. Значит, сердце замши дало-таки пресловутую трещину…

Веньке было очень интересно, как обстоит дело с сердцем Геркиным. Самому ему не приходилось иметь дела со «взрослыми дамами», и, если честно, он слабо верил в байки о взаимной любви «женщины-зимы» и «мужчины-весны». Это все равно как со стареющим мэном, который влюбляется в юные сиськи-письки. То есть он голову теряет, а сиськам-писькам нужны одни только его денежки. «Женщина-зима» теряет голову от молодого любовника, а он… Нет, Герка голову не потерял, сердце его совсем даже не треснуло, и Венька считал это очень разумным. Возбуждаешься ты при виде зрелых или даже малость перезрелых прелестей — ну и на здоровье, возбуждайся, пока не надоест. Главное — потом, когда это «пока» иссякнет, суметь без ущерба для здоровья вырваться из объятий дамы. В этом смысле связь с начальницей — палка о двух концах. А вдруг она не захочет тебя из своих объятий выпустить?.. А, судя по словам Герки, дело шло именно к тому.

– Что будет, что будет, — пробурчал он. — Не знаю. Она говорит, чтобы я к ней переезжал. Но там сынуля примерно моих лет… Пока мы с ним как-то умудрялись не встречаться, Александрина нас разруливала, но если я перееду… Не представляю, как он это воспримет. Да и не только в сынуле дело. Конечно, мне в лом квартиру снимать, но это хотя бы иллюзия независимости. Несмотря ни на что! А если к ней перееду… Неохота себя совсем уж альфонсом ощущать.

Интерес в Венькиных глазах стал еще более явным. Насчет альфонса — Герка в самую точку попал. Наверняка Александрина его поддерживает материально. Подарочки там… все такое… Когда Герка не строит из себя упертого байкера, одет он на зависть. То есть Венька цивильную одежду довольно-таки презирает, для него главное — неформальный стиль и оригинальность, но, если объективно взглянуть на проблему, рубахи у Герки и штаны исключительно из магазинчика недешевого, который называется «Хьюго Босс»… Учитывая, что он платит за съемную квартиру в «сталинке» на углу Льва Толстого и Муравьева-Амурского, учитывая, что его «Королла» все же в какие-то деньги обходится, учитывая, что он помогает родителям, живущим в Сите, ну, в общем, где-то там, у черта на куличках, на Оборской ветке, и подкидывает гонорарчики немалому штату осведомителей в милициях, «скорых помощах» и разных прочих подобных местечках, где репортер кормится скандальной информацией… Не всем же так повезло в жизни, как Веньке, который заимел настоящего карманного следователя в семействе, да и того на кривой козе не объедешь! — учитывая все это, понятно, что на репортерские заработки в «ГМГ» шибко не разживешься. Нужны побочные доходы…

Ну и чем плохой источник дохода — зам главного этой самой «ГМГ»? Герка же ее не доит, факт, Венька убежден, что тут все происходит по инициативе самой Александрины: она дает, Герка отказывается, она настаивает, он сопротивляется, она прижимает его к стенке, и, наконец, ворча и пряча глазки, он берет… ну а потом, ночью, трахает замшу почем зря, к обоюдному удовольствию, вне всякого сомнения, что к обоюдному, ибо, как уже было сказано, женщина она — что надо, вполне… весьма!

– Ну и об чем задумался, служивый, об чем тоскуешь, удалой, иль служба-матка надоела, иль захромал твой конь лихой? — витиевато вопросил Венька, глядя в смурное, со сдвинутыми к переносице бровями, лицо закадычного друга. — Боишься независимость потерять — не переезжай, какие проблемы? Думаешь, Александрина обидится? Да ни хрена подобного. Любящая женщина многое может простить, уж ты мне поверь как знатоку, поверь моему опыту!

Между нами, мальчиками… а также между нами, девочками… опыт у Веньки был пока что отнюдь не собственный, а основывался на наблюдениях за жизнью молодого семейства — сестры и ее мужа. Поскольку Анютка беспрестанно прощала своего Панкратова за постоянные «срывы» запланированных походов в кино, театры и ночные клубы, равно как и за работу по выходным и вообще с утра до ночи, и поскольку Анютка мужа своего, без сомнения, любила, Венька и сделал столь смелые выводы насчет всепрощающей сущности всех без исключения женщин.

– Эх, Венька, у меня и своего опыта выше крыши, только я точно знаю: обобщения тут не работают, даже и не мечтай. Все они, блин, разные, эти женщины… и никогда не знаешь, как каждая себя поведет, если ты, к примеру, начнешь не только на нее пялиться, а под настроение косяка в сторону даванешь, мужики ведь полигамны по сути, это надо понимать, такова наша петушиная природа, — с горечью вздохнул Герка, и Венька подумал, что ослышался.