Нора Робертс - Притяжение противоположностей Страница 31

А в номере после ухода Эрика воцарилась напряженная тишина. Эшер не двигалась с места, ей казалось, что Тай так и будет сверлить ее подозрительным злым взглядом. Только большим усилием воли она сдерживала дрожь. Возможно, если она расскажет сама о визите Эрика, он поймет.

— Какого дьявола он здесь делал?

— Он просто зашел… Мне кажется, чтобы пожелать мне удачи. — Эшер саму резанула эта ложь.

— Мило. — Тай подошел к ней вплотную и схватил за воротник халата. — Ты всегда так принимаешь гостей, Эшер? В таком виде? Хотя что я говорю, ведь он твой бывший муж.

— Тай, не надо.

— Не надо что? — Хотя в нем кипели и хотели выплеснуться самые обидные слова, он понимал, что не выиграет битву в этом сражении. Но предпочитал сам перейти в атаку перед неизвестным. — Разве не приличнее было встретиться с ним где-то в другом месте? Здесь немного душновато, не так ли?

Холодный сарказм ранил еще больше, чем слепая ярость. Эшер только покачала головой:

— Тай, ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет.

— Откуда мне знать?! — Он почти орал, крепче сжимая воротник халата. — Не спрашивай Тай, не задавай вопросов. Ладно, не задаю. И вот я нахожу тебя принимающей неглиже этого мерзавца, к которому ты сбежала от меня.

— Я не знала, что он явится. — Эшер теперь схватилась за его руки, чтобы сохранить равновесие, потому что он почти оторвал ее от пола. — Если бы он позвонил заранее, я бы сказала, что не хочу его видеть.

— Но ты его впустила. — Тай снова яростно тряхнул ее. — Почему?

Отчаяние вытеснило страх.

— Тебе было бы легче, если бы я захлопнула дверь перед его лицом?

— Да, черт бы тебя побрал!

— Но я этого не сделала. — Эшер вдруг с силой попыталась освободиться, в ней тоже закипала злость. — Да, я его впустила и предложила выпить. А теперь поступай, как знаешь. Я не могу тебя переубедить.

— Он хотел вернуть тебя? — Тай не обращал внимания на ее попытку защититься. — За этим он пришел?

— Какое это имеет значение? — Она заколотила кулаками в его грудь. — Главное, этого не хочу я. — Она откинула назад голову, ее потемневшие глаза сверкали.

— Тогда скажи мне: почему ты вышла за него? — И когда она попыталась снова вырваться, Тай притянул ее ближе. — Я узнаю это, наконец, Эшер, и узнаю прямо сейчас.

— Потому что тогда я считала, что именно он мне нужен! — крикнула она в отчаянии. Сейчас ее одолевали те же чувства, которые недавно она испытывала к Эрику, — гнев и страх.

— И ты получила, что хотела?

Она замахнулась, но он перехватил ее запястье.

— Нет! — Она пыталась вырвать руку, но не преуспела в этом, отчаяние пересиливало ее ярость. — Нет, я была несчастна. Я оказалась в браке, как в ловушке, — заговорила она горячо. — Я заплатила за ошибку так, как и вообразить не могла. Не было ни одного счастливого дня. Ты удовлетворен?

И вдруг случилось то, чего Тай никогда не ожидал и никогда не видел, — Эшер заплакала. Он ослабил хватку и с глупым видом смотрел, как слезы катятся по ее лицу. Никогда еще, ни разу в жизни, он не видел, чтобы она так страдала. И тем более чтобы не могла сдержаться и выразила всю глубину этих страданий в слезах. Вырвав руку, она бросилась в спальню и захлопнула за собой дверь.

Ей надо было успокоиться и прийти в себя. Побыть одной и подумать. В полном одиночестве. Ее внезапно пронзило чувство вины и жалости к себе. Она проявила непростительную слабость и чуть не призналась ему во всем. Рассказала бы о ребенке. Слова уже готовы были вырваться, подталкиваемые гневом и отчаянием. Но слезы спасли, и она теперь могла выплакаться молча, сохранив все в тайне.

Тай долго смотрел на закрытую дверь спальни, откуда доносились приглушенные рыдания. Он был озадачен и расстроен. Даже поражен до глубины души. Сразу исчезли гнев и желание дознаться правды. Одно дело — видеть ее ярость в ответ на его ярость, это он мог понять. Но слезы… Они означали, что боль ее была нестерпима, надо знать Эшер, чтобы понять это. Тай сам воспитывался и жил в семье, состоявшей из одних женщин, и хорошо понимал женские слезы. Он многие годы был единственным утешителем и поддержкой матери и сестры. Но Эшер плакала по-другому — рыдала горько и безутешно, что особенно его потрясло.

Джесс плакала легкими слезами, тихо, по-женски. Мать плакала обычно от радости или печали. И он мог их утешить и знал, как справиться с этой задачей — подставленное вовремя плечо, несколько слов утешения и иногда шутка. Но он понимал сердцем, что такое горе, которое сейчас овладело Эшер, не утешить таким способом.

У него остались вопросы. Осталась злость. Но рыдания, доносившиеся из спальни, заставили об этом забыть. Он мог понять, когда слезы были защитной реакцией. Но сейчас он видел, что слезы у Эшер вырвались помимо ее воли. Он озадаченно запустил пальцы в волосы, задавая себе вопрос: чем они вызваны — приходом Эрика или его реакцией на этот приход? А может быть, причина осталась ему неизвестной. Тихонько выругавшись, он подошел к двери спальни и открыл ее. Эшер лежала на кровати, свернувшись клубочком, и ее тело сотрясалось в рыданиях. Когда он дотронулся до нее, она отшатнулась. Тогда он лег рядом и обнял ее. Сначала она отбивалась. Она хотела побыть одна. Никто не должен видеть ее в таком состоянии. Но он удерживал, не давая ей вырваться, крепко и нежно.

— Я все равно не уйду, — сказал он.

Тогда она перестала сопротивляться и просто лежала и плакала.

Стемнело, кажется, она ослабла от слез, выплакав их до капли. Он прижимал ее к себе, и она слышала, как бьется его сердце. Потом нежно погладил по шее.

Господи, ведь она чуть не рассказала ему. Закрыв глаза, Эшер лежала, обессилев так, что не способна была чувствовать больше ни боли, ни сожаления. Когда силы вернутся к ней, она будет благодарна этим слезам, которые спасли ее от признания.

Я потеряла твоего ребенка. Обнимал бы он ее так, как обнимает сейчас, если бы у нее вырвались эти слова? И зачем говорить ему, что это им принесет? Зачем ввергать его в печаль о том, чего не вернешь? Пусть лучше он никогда не узнает. Потому что, когда пройдет гнев, он станет страдать. Эшер вдруг поняла, что не только страх удерживал ее от признания. Она не перенесет, когда увидит, как он страдает.

Как она может ему объяснить историю с Эриком без того, чтобы не открылись старые раны. Ведь Тай не захотел ее больше, и Джесс ясно сказала об этом. А Эрик хотел быть с ней. И тогда гордость бросила ее к Эрику, а потом чувство долга удерживало рядом. Возможно, если бы не тот несчастный случай, она не связала бы себя обещаниями, которые дала ему.