Дженел Тейлор - Тепло твоих рук Страница 31

– Ты позвонила в полицию?

– Нет. Я заперлась в ванной, сейчас звоню тебе. О Господи, Зак, мне страшно.

– Оставайся на месте, хорошо? Ты же не знаешь, в доме они еще или нет. Я приеду через пару минут. Не клади трубку.

– Хорошо, – сказала Оливия дрожащим голосом. – Пожалуйста, поторопись.

– Я только оставлю Кайле записку на случай, если она проснется. – Через некоторое время он сказал: – Я уже вышел. Сажусь в машину.

Зак разговаривал с Оливией на протяжении всего пути до ее коттеджа, до того момента, пока она не открыла дверь ванной и побежала к нему навстречу.

Оливия бросилась в объятия Зака, и он обнял ее.

– Давай зайдем внутрь и закроем дверь, – сказал он. – Не то ты замерзнешь.

Она поняла, что на ней нет ничего, кроме тоненькой сорочки. Накануне она так устала, что просто разделась и не стала надевать пижаму.

– Мне холодно, – сказала она, ее действительно всю трясло. – И очень страшно.

Зак запер дверь, подхватил ее на руки и отнес на диван, где удобно устроил на подушках, затем взял шаль с кресла и хорошенько укутал.

– Я позвоню в полицию.

Оливия кивнула. Затем открыла рот, желая что-то сказать, но просто покачала головой.

– Все в порядке, Оливия, – заверил он ее. – Просто отдышись. Тебе не надо сейчас разговаривать.

Она глубоко вздохнула.

– Они должны поймать этого психа. Глупые шутки – это одно, но сегодня кто-то был в моей спальне. Эта женщина могла придушить меня во сне.

Зак сел рядом.

– Дай взглянуть на шею.

Оливия запрокинула голову назад, и он нежно провел пальцами по ее шее.

– Хорошо, что они не успели, – сказал он и вздохнул. Он держал ее за руку, пока разговаривал с полицейским участком. Наконец убрал телефон в задний карман брюк. – Они сейчас приедут.

– Кто может желать моей смерти? – спросила Оливия, дрожа от страха. – И почему? Я ведь ничего никому в Блубери не сделала. Я не понимаю, да, признаюсь, я была готова обвинить Джоанну или даже Марни в проникновении в дом и проколотых шинах, но покушение на убийство? Стал бы мой отец встречаться с кем-то настолько ненормальным, чтобы тот мог убить кого-то?

– Оливия, мне очень неприятно это говорить, но чужая душа потемки. Никогда не знаешь, что у человека на уме. То, что твой отец сделал с нами, было неправильно. Могла ли ты когда-нибудь подумать, что твой отец способен на такое?

– Даже если вспомнить, как он обращался со мной и с сестрами, нет, – согласилась она. – Думаю, ты прав. Никогда не знаешь наверняка. Но это ведь страшно, Зак.

Приехали полицейские и занялись своей работой: они снимали отпечатки пальцев, задавали вопросы, проверяли окна и дверь, искали улики.

– На этот раз у нас есть отпечатки обуви, – сказал один из офицеров, проходя в гостиную с черного входа. – Похоже, обувь женская, тридцать восьмой размер.

– Мне тоже показалось, что кричала женщина, – сказала Оливия. – А тридцать восьмой – очень распространенный размер, у меня, например, тоже тридцать восьмой.

Офицер кивнул.

– Отпечаток мог быть оставлен кем угодно, не обязательно убийцей, – заметил Зак.

– Можете вы сообщить что-то еще? – спросил офицер. – Может быть, вы почувствовали что-нибудь? Духи? Мыло? Какой-нибудь странный запах?

Оливия покачала головой:

– Я едва дышала.

– А что с веревкой? – спросил Зак. – Какая-нибудь особенная?

– Я отправлю ее в лабораторию, – сказал офицер, – но на первый взгляд это самая обыкновенная веревка, которую можно купить в любом хозяйственном магазине. И мы выяснили, как преступник проник в дом. Одно из окон в подвале было не заперто. Преступнику нужно было всего лишь поднять раму и войти. Мы нашли отпечаток как раз снаружи под окном. Я его запер.

– Большое спасибо, – сказала Оливия. – На всякий случай я еще раз проверю все окна.

– На вашем месте я бы так и сделал, – сказал офицер. После нескольких вопросов полицейские уехали.

– Ты не можешь оставаться здесь, – сказал Зак. – Сегодня переночуешь у меня.

– Я потеряю дом и наследство, – возразила Оливия. – Я должна помочь маме выбраться из долгов.

– В завещании сказано, что ты должна проводить здесь каждую ночь? – спросил Зак.

Оливия задумалась:

– Подожди, я достану письмо. – Она порылась в сумочке и вытащила конверт, который получила от поверенного отца. «Ты должна прожить месяц в Блубери» и так далее. Она вздохнула с облегчением. – Здесь сказано лишь, что я должна прожить в Блубери тридцать дней, не обязательно в этом доме. Так что я могу пожить у тебя. Только мне нужно будет вернуться сюда к восьми утра, чтобы отдать Джоанне чеки.

– Ты вернешься. Вместе со мной. А затем мы посмотрим, на что предполагаемая невеста твоего отца тратит время.

– А что с Марни? – спросила Оливия. – Чем у вас все утром закончилось?

– Все было ужасно, – признался Зак. – Она просто в ярости.

– Этой ярости достаточно, чтобы попытаться меня убить?

– Не знаю, – сказал он. – Я так не думаю, мне не хочется так думать, но я не могу быть уверенным на сто процентов. Она говорила разные глупости, например, что я пожалею обо всем этом. И запустила вазой в мою машину. Она целилась в лобовое стекло.

Оливия покачала головой:

– Тогда, возможно, у нас есть две женщины, к которым стоит присмотреться.

Зак кивнул:

– Я архитектор, а не детектив, но будем надеяться, что нам удастся найти что-то, что укажет на нужного человека.

– Спасибо тебе за все, Зак, – сказала Оливия. Зак кивнул.

– Хочу убедиться в том, что все окна и двери надежно закрыты, а затем уедем отсюда.

– Со мной все будет в порядке, – пообещала Оливия, когда Зак укрыл ее одеялом в комнате для гостей.

Он присел на край кровати.

– Мне не хочется оставлять тебя одну, – сказал он, – после того, что тебе пришлось пережить. Нет, мне не хочется оставлять тебя, и точка.

Оливия посмотрела на него и сказала:

– Я чувствую то же самое. Он встал.

– Я лягу на диване в гостиной. Если тебе станет страшно, я буду рядом.

– А ты можешь побыть со мной? – спросила Оливия. – По крайней мере пока я не засну.

Больше всего ему хотелось сбросить с себя одежду и заняться с ней любовью. На Оливии все еще была ее кружевная сорочка. И Заку не терпелось сорвать ее.

– Оливия, мне нужно сказать тебе правду. После того, что произошло сегодня с Марни, я не желаю больше врать.

– Конечно, – согласилась Оливия. – Я тоже этого хочу.

Он отвел взгляд, а затем снова посмотрел на нее:

– Я не знаю, что именно я чувствую по поводу всего этого. По поводу тебя, твоего возвращения в Блубери… Пожалуй, нам обоим понятно, что наши чувства все еще не угасли. Но тринадцать лет – это долгий срок. Я безумно хочу тебя, но мне пока неясно, есть ли в этом что-то больше, чем секс.