Филлис Уитни - Слезинка на щеке Страница 32

«Нет. Она думает, я слепой, и уверена, что ее тайна благополучно хранится нераскрытой в этой тряпочной сумке. Сегодня утром я кинул свой свитер на заднее сиденье. Ну и когда потянулся за ним потом, увидел сумку. А поскольку я от природы любознателен, я туда заглянул. К счастью, греки в большинстве своем обладают изрядным чувством юмора. До тех пор, пока это не переходит некоторых границ, когда их начинают гладить против шерсти. Я сочинил довольно забавную историю. Пожелайте мне удачи».

Доркас хохотала всю дорогу, пока они шли к выходу. Он легко сбежал по ступенькам, что-то бодро насвистывая, Доркас имела все основания поверить в то, что сочиненная им версия о приобретении означенного предмета и в самом деле окажется интересной. Как хорошо было бы заручиться поддержкой такого союзника, как Джонни Орион. Не демонстрирующего свою жалость, не берущего под сомнение каждое слово, не раздражающегося по каждому поводу и без оного.

Глава 7

В четыре часа следующего дня к гостинице подъехала машина, чтобы отвезти гостей в дом мадам Каталонас. У шофера, несмотря на униформу и щегольскую кепку, был довольно пиратский вид: смуглое лицо, заросшее густой бородой, угольно-черные волосы, пронзительный взгляд из-под насупленных бровей. Морской разбойник, да и только. Он не говорил по-английски, но прекрасно знал свои обязанности. Подойдя к машине, он широким приглашающим жестом распахнул дверцу, огромной ручищей показывая на сиденья. Когда все уселись, он рванул с места, и всю дорогу гнал как одержимый.

Езда не заняла много времени, Ксения Каталонас жила неподалеку от гостиницы. Ей принадлежал большой старый особняк с ухоженным садом, обнесенным высокой стеной. На дребезжание колокольчика у ворот вышла молодая приветливая служанка.

К дому вели вымощенные дорожки, земля перед подъездом была усыпана черными и белыми камушками, которые складывались в какой-то орнамент в турецком стиле. Фернанда замедлила шаги, восхищаясь строгой геометрией рисунка.

«Это типично для Родоса. Здешняя галька, выложенная на турецкий манер. А знаете ли вы, что камешки, покоящиеся на дне Детского Фонтана при ООН были собраны и отправлены туда здешними детьми?»

Служанка вежливо подождала окончания тирады и, улыбаясь, повела их в дом. Она попросила подождать в просторной мастерской с высокими потолками. Мастерская явно принадлежала художнику. На полу лежал ковер работы восточных мастериц. Его краски поблекли со временем, но это лишь придавало полотну большую ценность. Изысканная мебель свидетельствовала о хорошем вкусе хозяина. Обивка, выполненная в мягких насыщенных тонах, радовала глаз. В углу стоял голубой парчовый диван, возле него на низеньком столике красовался начищенный до блеска медный самовар.

Мадам Ксения не заставила себя долго ждать. Она почти сразу появилась в дверном проеме и величественно вплыла в студию. «Вплыла» — это слово очень точно соответствовало ее манере двигаться. Сегодня она сменила современную одежду на длинный, до пят, балахон из бело-голубой ткани. Он свободно спадал вниз, подчеркивая статную, красивую фигуру хозяйки. Доркас вспомнила, как окрестил мадам Каталонас Джонни. Сегодня она была самая настоящая Медея. Точеное лицо, черные горящие глаза, трагическая линия рта — все это придавало ей сходство с героиней знаменитой греческой трагедии.

Крепким пожатием руки она тепло поздоровалась с Фернандой и, слегка улыбнувшись, кивнула Доркас. Сразу было видно, кому из двух женщин она отдает предпочтение.

«Вы оказались так добры, согласившись уделить мне толику своего драгоценного времени, — проворковала мадам, жестом приглашая гостей расположиться на диване. С той же грацией, которой было отмечено ее появление, она плавно опустилась в кресло. — Вы должны будете рассказать мне обо всем, что вы успели посмотреть, что вам удалось уже сделать. Я хочу все

знать — тогда я смогу вам во многом помочь. Безумно жаль, что с нами сейчас нет моего мужа. Он был бы ужасно рад встрече с вами. К сожалению, его сейчас нет».

Так вот значит, какую игру ведет жена Константина Каталонаса, пронеслось в голове у Доркас. Она была даже рада, что на нее не обращают внимания. Это давало возможность лучше изучить гостеприимную хозяйку и ее окружение.

Мадам Ксения устремила взгляд своих прекрасных черных глаз на стену поверх головы Доркас: «Перед вами портрет моего мужа. Потрясающее сходство».

Вспомнив слова Ванды, Доркас с интересом обернулась, чтобы увидеть картину, по-видимому занимавшую в доме почетное место. Увиденное неприятно поразило ее. Отталкивающее, сардоническое лицо показалось удивительно знакомым. Она безуспешно напрягала память, пытаясь сообразить, где могла видеть этого человека. Лицо было совершенно без возрастным, хотя оставалось очевидным, что Константин Каталонас намного моложе своей жены. Впалые щеки, волевой подбородок, неопределенного цвета глаза, насмешливо взирающие на зрителя. Да, она бы не забыла этот взгляд, доведись ей раньше встретить его. Это было лицо мечтателя. Нежные и чувственные губы изогнулись в легкой усмешке, опять же так хорошо знакомой Доркас.

Где, при каких обстоятельствах она могла столкнуться с человеком, при одном взгляде на портрет которого, ее пробрала дрожь. Почувствовав предательскую дрожь в коленях, Доркас испугалась своей неожиданной реакции. Никаких причин вроде бы не было. Если она готова упасть в обморок только оттого, что увидела нарисованный на холсте портрет незнакомца, неудивительно, что Фернанда считает ее слегка ненормальной. Доркас хорошо помнила внезапные вспышки страха и слабости еще со времен своего пребывания в клинике. Приступы накатывали всегда неожиданно и порой даже не были ничем спровоцированы.

Мадам Ксения тяжело вздохнула и стала разливать чай. Обжигающая струя с шипением полилась из сверкающего краника в фарфоровые чашки тонкой китайской работы. Возле каждого блюдца лежали крохотные серебряные ложечки, гостей угощали медовым тортом с орехами, испеченным, как гордо призналась хозяйка, ею собственноручно.

Доркас надеялась, что дочерна заваренный напиток придаст ей силы и бодрости. Пока она пила чай, женщины разговаривали между собой.

«Я очень хорошо готовлю, — щебетала мадам Ксения. — Иногда я даже отсылаю слуг и вожусь на кухне сама. Константин, мой муж, говорил, что во всей Греции не сыскать хозяйки лучше меня. Согласитесь, если один талант приносится в жертву, необходимо заполнить пустоту».

Фернанда по достоинству оценила стряпню мадам Каталонас и перешла к рассказу о посещении Госпиталя Рыцарей, превращенного теперь в музей. Ксения заметно оживилась.