Нора Робертс - Притяжение противоположностей Страница 33

Он освободился из ее рук, но лишь на мгновение, чтобы сорвать с нее халатик, услышал низкий смех, который сводил его с ума. И потом она снова взяла инициативу в свои руки, завладев им и не позволяя приблизить финал, стараясь продлить ожидание как можно дольше, свести его окончательно с ума, прежде чем наступит разрядка и облегчение.

— Ну же, Эшер, сейчас, — умолял он, сжимая ее бедра, — прошу тебя.

— Нет, нет, — бормотала она и снова прерывала ласки, ей так нравилось продлевать сладкие муки, хотя собственное тело кричало и молило об освобождении.

Ей хотелось остановить время, чтобы никогда не наступило отрезвление и опустошение. Она так любила его в этот момент, единственного своего мужчину, который мог вызвать в ней такой всепожирающий огонь и заставить забыть обо всем.

В темной спальне слышны были лишь стоны, по очереди любовники доминировали, соревнуясь в желании доставить друг другу максимум наслаждения, но все-таки сегодня она брала верх, заставляя его подчиниться. Она слышала пульсацию крови в ушах, чувствовала под собой его тело, мокрое, горячее, она диктовала ритм, давала и брала. Потом все мысли исчезли, и она поняла, что не в силах больше сопротивляться. Когда он снова сдавил ее бедра, принуждая сдаться, она подчинилась, и их громкие стоны слились, означая, что они вместе возносятся к наивысшей точке экстаза, который щедро дарила им любовь.

Глава 8

Эшер привыкла к лимузинам с самого детства. Еще ребенком она ездила на заднем сиденье роскошного автомобиля, который водил шофер по имени Джордж. Это был сверкающий лаком лимузин темно-бордового цвета с затемненными окнами и встроенным баром. Машины время от времени менялись, элегантный «роллс-ройс» сменял солидный «мерседес», но Джордж по-прежнему оставался семейным водителем.

Шофера леди Уикертон звали Питер, он водил старый надежный серого цвета «даймлер». Питер был таким же надежным и таким же молчаливым, как сама машина.

Сейчас Эшер сидела в длинном черном лимузине, который вез ее на Уимблдон, и ничего не чувствовала.

Когда они проезжали через Рохамптон, она смотрела из окна на аккуратные подстриженные деревья, безукоризненные газоны и дизайнерские клумбы и думала, что через несколько часов на центральном корте будет носиться потная, с ноющими и протестующими мышцами, подавляя боль и усталость. И выигрывая. На кону стоит много — самый престижный турнир Большого шлема. Слава и деньги. Все это обещала победа на Уимблдоне.

Однажды они с Таем уже выигрывали этот турнир и потом танцевали на традиционном балу Уимблдона. Это произошло в тот самый год, когда сначала она была очень счастлива, а потом так же несчастна.

Сейчас ей предстояло сразиться со старым врагом — Марией Рейски и приложить все силы, весь опыт и уловки, чтобы перехитрить соперницу и победить.

Выиграв свой первый турнир в Риме после трехлетнего перерыва, она думала, что жизнь снова налаживается и все теперь будет в порядке. Но сейчас стало ясно, что это было заблуждение. Поворотная точка в судьбе будет поставлена именно сегодня, на этом стадионе, который ассоциируется с самыми известными звездами тенниса, первыми ракетками мира. У нее для этого есть личная причина. Она сегодня сыграет, как никогда, лучше, чем играла до сих пор, потому что именно в этой стране она провела три года в заключении. И когда матч закончится, она окончательно победит все свои страхи и сомнения, и только тогда начнется новая жизнь.

Она снова вспомнила Тая, как маленьким мальчиком он давал клятву играть и победить именно здесь. И сейчас Эшер, сидя в роскошном лимузине, давала себе такую же клятву.

Этот сезон станет ее победным сезоном. Новая, восставшая из небытия Эшер Вольф сразится за ту, униженную Эшер Вольф. И только тогда наконец она наберется храбрости, чтобы убрать последние преграды между собой и любимым мужчиной.

Толпы зрителей уже ждали ее и других спортсменов. Раздавались бурные приветствия. В ожидании незабываемого зрелища люди с энтузиазмом пили шампанское и ели клубнику со взбитыми сливками. Раздавая автографы, она была в прекрасном настроении, чувствовала себя уверенно и спокойно. Ничто не испортит ей этот день. Четвертое июля, солнце и запах цветов.

В Уимблдоне, кажется, ничего не изменилось. Игроки смешались с болельщиками, звучали смех и шутки. Атмосфера праздника в ожидании грандиозного спектакля. Но напряжение все же можно было ощутить, как у молодежи, так и у ветеранов — финалистов одиночных и парных игр.

В толпе можно было заметить лица знаменитостей, звезд, миллионеров и аристократов.

Были здесь и ветераны из поколения отца. Их привела сюда ностальгия по ушедшей молодости и славе, любовь к традициям. Эшер заметила нескольких знакомых из посольств. Для них это было непременное светское мероприятие. Платья дам были в стиле летнего цветочного бала, дополненные шикарными шляпами в пастельных тонах. Эшер ничего не оставалось, как приветствовать их.

— Как мило снова встретить тебя, дорогая. Как странно больше не видеть тебя в нашем клубе… Какое на тебе миленькое платье…

Она реагировала со спокойным достоинством, отточенным за три года брака, на тщательно завуалированное хорошими манерами любопытство.

— Где твой старик? — раздался позади знакомый голос.

Эшер обернулась и радостно пожала большие протянутые руки высокого мужчины.

— Вы нисколько не изменились, Стретч Макбрайд!

Но Макбрайд, конечно, изменился. Когда он впервые потрепал ее по щечке, ему было тридцать. Хотя его лицо все еще было гладким, а в волосах не было заметно седины, годы брали свои. Он был чемпионом и выигрывал этот турнир неоднократно. Все так же высок, подтянут, и все же двадцать лет не прошли незаметно.

— Ты, как всегда, умеешь польстить старику. — Он, весело ухмыляясь, поцеловал ее в щеку. — Так где же наш Джим?

— Он в Штатах. — Ее улыбка оставалась такой же сияющей. — Как поживаете, Стретч?

— Прекрасно. У меня пять внуков и сеть спортивных магазинчиков на Восточном побережье. — Он потрепал ее ласково по руке. — Ты хочешь сказать, что Джим не приедет сюда? Он не пропускал Уимблдон сорок лет.

Она уже с трудом удерживалась, чтобы не показать ту боль, которую чувствовала при мысли об отце.

— Насколько мне известно, нет. О, я так рада видеть вас снова. И не забыла, кто научил меня одному очень хитрому приему.

Макбрайд с довольным видом рассмеялся.

— Используй его сегодня на Марии, — посоветовал он. — Я так люблю смотреть, как американцы выигрывают Уимблдон. Передай привет от меня своему старику.