Сандра Браун - Как две капли воды Страница 34

– Конечно. Все прекрасно.

– Сможешь теперь летать?

– Не знаю. Наверное. В первый раз, конечно, придет­ся помучиться.

– Не знаю, сумеем ли уговорить когда-нибудь Мэнди сесть в самолет.

– Может быть, ей это будет легче, чем мне. Дети ино­гда адаптируются быстрее взрослых.

– Возможно.

– Мне не терпится поскорей се увидеть. Она не была у меня несколько недель.

– Она подросла.

– Да?

На его лице заиграла улыбка:

– Я на днях усадил ее на колени и обнаружил, что она макушкой упирается мне в подбородок.

Несколько секунд они улыбались вместе. Потом его глаза затуманились, а улыбка сошла, и он снова стал смотреть на дорогу.

Эйвери почувствовала, что он опять отгородился от нее, и спросила:

– А что эта миссис Бейкер? Я что-то сделала не так?

– Она работает с нами всего две недели. Ты никогда с ней не встречалась раньше.

Сердце Эйвери затрепетало. Этого следовало ожидать. Она будет без конца совершать такие промахи, и надо срочно искать для них оправдание.

Она нагнула голову и потерла виски.

– Мне очень неловко, Тейт. Я, наверное, выглядела полной идиоткой.

– Вот-вот.

– Будь ко мне терпелив. На самом деле у меня бывают провалы в памяти. Иногда я не могу толком воспроизве­сти последовательность событий. А то забываю имена и лица.

– Я это давно заметил. Ты иногда говорила совер­шенные несуразицы.

– Почему ты сразу мне об этом не сказал?

– Не хотел тебя тревожить. Но я проконсультировался с психоневрологом. Он сказал, что вследствие сотрясе­ния мозга у тебя могут оказаться стертыми целые участки памяти.

– Это что – навсегда?

Он пожал плечами.

– Этого он не мог сказать. Что-то может постепенно восстановиться, а что-то останется навсегда.

В глубине души Эйвери обрадовалась такому диагнозу. Теперь, если она будет делать новые ошибки, у нее есть для них объяснение.

Она протянула руку и накрыла его пальцы ладонью.

– Извини, если заставила тебя краснеть.

– Ничего, думаю, она поймет, когда я ей все объясню.

Он высвободил руку и положил ее на руль, пригото­вившись перейти в другой ряд, так как впереди показа­лась развилка. Эйвери внимательно следила за дорогой. Ведь ей когда-нибудь придется самой добираться домой, поэтому маршрут должен быть ей хорошо знаком.

Она родилась в Дентоне, маленьком университетском городке в северной части Центрального Техаса, а боль­шую часть детства провела в Далласе, откуда Клифф Дэниелз ездил в командировки в качестве свободного фото­журналиста.

Как большинство уроженцев Техаса, она воспитыва­лась в духе гордости за свой родной край. И хотя она потратила многие сотни долларов на логопедические за­нятия, чтобы вытравить из своей речи техасский акцент, в сердце она оставалась все той же южанкой. Любимым же местом в самом штате для нее всегда были горы. Эти мяг­кие, с округлыми очертаниями холмы и предгорья, полно­водные ручьи, питающиеся таянием горных снегов, были прекрасны в любое время года.

Сейчас вовсю цвели васильки, покрывая землю сапфи­ровым ковром. По этому естественному фону были раз­бросаны другие, более яркие полевые цветы, и там, где они сливались друг с другом, краски неясно переходили один в другой, напоминая картины Моне. Подобно ги­гантским кривым зубам, из земли вылезали валуны, из-за чего весь пейзаж становился не столь уж пасторально-безмятежным.

На этой земле, где основывали свои владения испан­ские доны, где гоняли стада мустангов воины-команчи, колонисты проливали кровь за свою автономию, бушева­ли страсти. Казалось, здесь еще бродят призраки тех не­укротимых людей, которые сумели подчинить себе приро­ду – подчинить, но не приручить. Здесь жил их независи­мый дух – подобно тому, как в местных пещерах обитали дикие кошки, невидимые, но от этого не менее реальные.

В небе парили ястребы, высматривая добычу. На ред­кой траве между кустами можжевельника паслись рыжие коровы. На них благосклонно взирали редкие дубы, про­стирая свои могучие ветви над скалистой землей и давая тень скоту, оленям, лосям и мелкой дичи. Вдоль полно­водных рек росли кипарисы, и берега Гваделупы были окаймлены их жилистыми стволами с узловатыми сучьями и перистыми ветвями.

Это была земля контрастов и народных преданий. Эйвери любила ее.

Судя по всему, и Тейт тоже. Ведя машину, он огляды­вал ландшафт с удовольствием человека, видящего его впервые. Он свернул на дорогу, въезд на которую охраня­ли две естественные каменные колонны. Между ними бы­ла закреплена табличка: "Ранчо «Рокинг-Ар».

Из тех заметок о Ратледжах, которые Эйвери удалось тайком прочитать за время болезни, она знала, что ранчо занимает свыше пяти тысяч акров, на которых пасутся великолепные стада элитного скота. Сюда несут желан­ную воду два притока реки Гваделупы и один – реки Бланко.

Нельсон получил эту землю в наследство от отца. По­сле демобилизации из военно-воздушных сил он посвятил себя превращению ранчо в доходное предприятие и изъездил всю страну, изучая разные породы скота и способы улучшения местного поголовья.

Статья в «Тексас Мансли» сопровождалась фотографи­ей дома, но по снимку Эйвери не смогла составить себе о нем представления.

Сейчас, когда они въехали в гору, дом показался вда­ли. Он был сложен из белого саманного кирпича наподо­бие испанской гасиенды. Дом состоял из трех частей, образовывавших в плане подкову. С середины двора откры­вался прекрасный вид на долину реки. Массивное здание было покрыто черепичной крышей, на которой сейчас лежал отблеск полуденного солнца.

Дорожка изогнулась полукругом и привела к парадно­му входу. Величественный дуб дарил свою тень всей пе­редней части здания. Он был так стар, что с его толстых сучьев свисал клочьями сероватый курчавый мох. В керамических вазонах по обе стороны от парадной двери обильно цвели алые герани. Тейт повел ее в дом.

У Эйвери было такое чувство, будто она попала в сре­доточие техасской жизни, с ее захватывающей красотой. Она внезапно ощутила, что действительно приехала до­мой.

15

Дом был обставлен со вкусом, чего, собственно, и следовало ожидать от Зи. Интерьер был выдержан в тра­диционном духе, с максимумом уюта и комфорта. Все комнаты были просторные, с высокими потолками на балках и широкими окнами. Зи устроила для своей семьи очень хорошее жилище.

Во дворе их ждал ленч. Он был накрыт на круглом са­довом столе красного дерева, над которым красовался яркий желтый зонт. Нельсон и Зи обняли Эйвери, после чего она подошла к Мэнди и опустилась на корточки.

– Привет, Мэнди. Я так рада тебя видеть.