Вергилия Коулл - Черный код Страница 34

– Не бойся, – с усмешкой шепчет Макс и гладит меня по волосам, – неужели ты думаешь, что теперь, когда все наконец-то закончилось, я позволю случиться с тобой хоть чему-то плохому?

Закрываю глаза. Боже, я хочу этого мужчину таким, какой он есть сейчас! Хочу, чтобы он всегда обнимал меня так и закрывал от всех невзгод, потому что знаю – он может. Но не понимаю – почему меня?!

Тем не менее, нужно продолжать подыгрывать. Макс верит, что сейчас живет в реальности, и я не должна разрушать его убеждения, если хочу чего-то добиться.

– С тобой я ничего не боюсь, – бормочу я и прячу лицо у него на груди.

– И ты все-таки заглянула в ту ячейку, да? – довольным голосом продолжает он.

Ячейку? Стараюсь не слишком напрягаться, чтобы не выдавать себя. Значит, существует какая-то ячейка, пожалуй, банковская, куда мне стоит заглянуть? Так и хочется спросить, где же искать это загадочное место и что там лежит, но опять боюсь вызвать подозрения.

– Да, заглянула.

– Я знал, что ты мне поверишь, – Макс берет меня двумя пальцами за подбородок и приподнимает лицо к себе. – С первого момента, как увидел, это было как выстрел, как озарение. Я просто знал, что это ты.

Для меня его слова тоже звучат, как озарение. Как будто это не он, а я лишилась якоря и затерялась где-то между реальностью и выдумкой. Потому что Макс не может говорить такие слова мне. Или может?!

– Я?! – протягиваю удивленно и все еще не верю ушам.

– Ты, Анита, – усмехается Макс.

А потом целует меня. Со стоном прижимается к моим губам и тут же отпускает их, будто одергивает себя. Замирает. Делает глубокий прерывистый вдох. Кровь пульсирует в моих висках от волнения, словно это самый первый раз для нас обоих.

– Всегда хотел узнать, какая ты на вкус в реальности.

Меня захлестывает горькая радость от того, что в полутьме не видно выражения глаз. Потому что я знаю то, чего Макс не осознает: он не в реальности. Один-единственный раз, обманом, но все-таки я имею некоторое преимущество. Так почему же мне не по себе?

– И какая? – хрипло отзываюсь я и провожу языком по губам.

На пару мгновений Макс задумывается. Потом легкими движениями убирает волосы мне за уши, открывая лицо.

– Настоящая.

Проклятье! Моя совесть не выдержит этого. Но руки Макса скользят по спине, и что-то внутри шепчет эгоистичным голоском: «не возражай… позволь… останься… он никогда не подпустит тебя больше так близко… другого шанса не будет…» И я выгибаюсь, подставляю шею для поцелуев, зарываюсь пальцами в успевшие немного отрасти волосы на затылке Макса. Он выдыхает в мое плечо с полустоном, хватка становится другой, более знакомой, более властной. Перестает сдерживаться, отпускает себя на волю. Больше не скрывает от меня то, что всегда так притягивало и одновременно пугало. Желание. Способность подчинить. Способность быть сильнее.

И я понимаю, что хочу этого. Дрожи от его прикосновений, искусанных от нетерпения губ. Вот чего мне не хватало с момента, как Макс впервые отравил мое тело ядом своих ласк.

Фургон продолжает подпрыгивать на кочках и крениться на поворотах. Нас кидает друг на друга, вокруг все грохочет и лязгает. Руки Макса жадно шарят по моему телу, не оставляя без внимания ни одного участка. Я чувствую, что тону, увязаю в пучине его прикосновений. Другой реальности не существует. Вот она, моя реальность, где я с Максом по доброй воле, без борьбы, противостояния и прошлого, без моего мужа и его жены, все с чистого листа, сначала, только для нас двоих…

– Анита… – хриплым голосом говорит Макс. – Знаешь, сколько у меня было темных ночей, таких хреновых дней, что опускались руки, когда казалось, что я больше не потяну эту лямку, когда хотелось все бросить? Но я верил, что этот момент наступит, и боролся дальше. За тебя. За свою веру в тебя. Я верил, что ты не подведешь.

Отворачиваюсь и закусываю согнутый указательный палец, чтобы не закричать. Что же он делает со мной? Чего просит? Зачем обрушивает так яростно весь гнет своей страсти, какой-то затаенной боли и безумного убеждения в чем-то, чего я не понимаю?

Как будто знает, что именно вся сложность его натуры и привлекает, привязывает к нему крепче любого каната, заставляет терять голову быстрее любого наркотика.

Макс отпускает меня, и я скорее догадываюсь, чем вижу, как он начинает дрожащими руками судорожно расстегивать на себе одежду. Внизу живота все мгновенно тяжелеет. Не нужно ничего говорить, все понятно без слов. Он хочет меня, я хочу его. Что может быть проще?

Зря я прикасалась к Максу до сеанса. Теперь точно знаю, какая на ощупь его кожа. И уверена, что на правом плече обнаружила бы татуировку, если б смогла что-то разглядеть. Макс нетерпеливо расправляется с пуговицами на моей одежде, скользит ладонями по груди, забираясь под чашечки лифчика и дразня соски. Я же не хотела сдаваться… кажется, не хотела…

– Стой. Стой… куда мы едем? – бормочу я, пока еще могу что-то соображать.

– Это ты скажи, куда мы едем, – одной рукой Макс стягивает с себя одежду, другой – придвигает меня ближе. – Выбор за тобой. Теперь все дороги открыты. Только я больше не могу ждать. И не хочу. Хочу узнать тебя сейчас.

На миг мне становится страшно. Не за себя, за него. За то разочарование, которое ждет его при пробуждении. Кое-что, наконец-то, становится понятным. Макс представляет, что свободен, а я каким-то образом ему на пути к этой свободе помогла. Все это время он мечтал о том, что получит оправдательный вердикт? Почему так убежден, что я должна ему поверить?

– Подожди… подожди… – оторвать его от меня непросто. – Почему же ты не рассказал мне всю правду сразу?

Макс поднимает голову, и я чувствую, как напрягаются его мышцы под моими руками.

– В этом и весь фокус. Нельзя ничего рассказывать. Разве ты не поняла?

С опозданием я догадываюсь, что сделала что-то не так. Макс хватает меня за плечи, больно сжимает их.

– Ты что, ничего не поняла, Анита? Отвечай мне!

И в этот момент под нами пробуждается землетрясение. По-другому я не могу объяснить резкий толчок, который отбрасывает Макса от меня.

– Что за… – сквозь зубы ругается он.

Я уже примерно понимаю, что это, но не успеваю ничего объяснить. Нас снова трясет. Фургон подбрасывает. Ощущение полета в воздухе. Все кувырком. Удар о землю. Скрежет железа по камням.

И я все прекращаю.

– Что вы делаете?! – перепуганный насмерть Васильев склонился надо мной и тряс за плечо с такой силой, что моя голова моталась туда-сюда.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переключиться в режим реальности. Вернулся специфический медицинский запах, прохлада помещения и яркий дневной свет из окон.