Никита Ветров - Без тормозов Страница 34

Барсук изумленно вытаращился на давнего приятеля:

— Ты чего, в артисты подался?

— Да так, в массовке работу предложили, каскадером чуток побыть. Интересно же, да и платят исправно.

— Класс! — восхитился толстяк. В руках у него неизвестно откуда появилась поллитровая жестяная банка пива, и он тут же лихо сорвал с нее кольцо. Пена брызнула через край. — А мы с братьями в Елец катим, на слет. Кстати, познакомься: это Архитектор, Каракурт и Тайсон. Матадора ты уже знаешь. А это наши боевые подруги — Эшли и Викуся.

Виктор вручил кофе притихшей Эльвире, по очереди крепко пожал каждому из байкеров руку и приветливо помахал сидящим на мотоциклах девицам — худенькой, коротко стриженной пепельной блондинке и фигуристой кокетке с двумя русыми хвостиками.

— А это — Гром, мы с ним года два назад круто зажигали в Витебске. Он меня тогда здорово выручил…

— Забудь уже, Барсук. Мы же байкеры, грош нам цена, если друг другу помогать не будем.

— Скромняга! — ткнул его в плечо гигант, немного не рассчитав силу и чуть не опрокинув Виктора. — А помнишь…

Волынская уже заранее ненавидела всех этих разодетых в кожу и металл парней и их подружек. «А Громов радуется, общается. Одного поля с ними ягода», — негодующе подумала она, выплескивая незаметно на землю содержимое пластикового стаканчика. В кармашке завибрировал телефон. Осторожно соскользнув с седла, девушка зыркнула по сторонам и, видя, что на нее в данный момент мало кто обращает внимание, отошла в сторонку, чтобы спокойно поговорить.

— Да, я… — стараясь не повышать голоса, ответила она неизвестному абоненту и мельком покосилась на до сих пор торчавшую неподалеку серую «пятерку», в которой наблюдались два мужских профиля. — …И что я могу сделать? Я уже и так… не знаю, придумайте что-нибудь сами!

Байкеры шумно общались, довольно быстро отыскав кучу общих знакомых. Их подружки подтянулись поближе, чтобы тоже поучаствовать в веселой тусовке. Виктору тоже предложили пива, но он тактично отказался. Не купился даже на известную байкеровскую поговорку, выданную Каракуртом: «Пиво для байкера все равно что бензин для байка».

— …Так вы на слет? — немного огорченно протянул Виктор, которому в глубине души тоже хотелось поучаствовать в этом мероприятии. — Жаль, я с вами не смогу. Дела…

— Не заморачивайся, Гром, мы тоже первый раз на эти покатушки едем, — стал успокаивать его Архитектор, дядька в возрасте, в широченных солнцезащитных очках и ковбойской шляпе. — Может, там все отстойно будет. Какой-нибудь толстосум решил пропиариться, вот и ищет себе электорат.

— Загибаешь, брат! — не согласился с ним загорелый до черноты Тайсон, голова которого была повязана ярко-багровой косынкой со скандинавским орнаментом. — Я слышал, что там нормальные парни тусуются, минчане накатывают, москвичи, питерцы.

— Приедем — увидим! — Барсук развел спорящих, не дав им сесть на любимого конька. — Гром, у меня предложение: нам все равно пока по пути — погнали вместе! С твоим «немцем» прикольно будет!

— Я — за! — ответил Виктор. — Только вас такая езда не устроит — мне надо технику беречь. Больше восьмидесяти — не гоню.

— Не имеет значения, — поддержал толстяка сухощавый парень с аккуратной эспаньолкой. — Мы никуда и не торопимся.

Почему его звали Каракурт, Громов спрашивать не стал. Сам по дороге расскажет, если захочет. Предложение было дельным, грех от такого было отказываться. Катить на большие расстояния веселой компанией куда приятнее, да и безопаснее.

— Рад буду с вами покататься! — практически без колебаний ответил он.

— Тогда по коням! — взревел толстяк и, грузно ступая, направился к своему «Уралу». Тяжелый мотоцикл деловито скрипнул под богатырским весом, прилично осел, но держался молодцом. — Гром, ты — первый!

— Как скажешь, Бак!

Затрещали мотоциклетные двигатели, наполнив окрестности пронзительным шумом. Один за другим байки рванули с места, выкатили на трассу и, выстроившись в колонну, двинулись на север. На обочину градом полетели опустошенные и смятые жестяные банки.

Глава 20

Несмотря на то что кузов «Жигулей» был выкрашен в грязно-серый цвет, вставшее солнышко уже сейчас, утром, прилично нагрело его своими лучами, заставив катящих в них мужчин пооткрывать оба передних окошка. Кондиционер в отечественном автомобиле предусмотрен не был. Долговязый, давно не стриженный водитель сосредоточенно крутил баранку, вглядываясь в колонну мотоциклов, катящую неторопливо примерно километрах в полутора впереди. Изборожденное глубокими складками лицо с крючковатым носом было похоже на гипсовую маску. Его выражение практически никогда не менялось, оставаясь таким же серьезным и в момент безудержного веселья, что случалось редко, и в момент тревоги. На пальцах и кистях рук синели старые тюремные наколки.

— Чтоб они провалились, — практически не разжимая губ, выругался он. Это была его привычная манера говорить. — Слышь, Коржик, кончай яйца чесать. Думай, что с этими уродами делать!

— Вот за что я тебя, Монгол, уважаю, — отозвался скучающий на переднем пассажирском кресле толстяк с глубокими залысинами и пухлыми губами, — так это за твою тактичность и вежливость. Почему сразу уроды? Нормальные пацаны…

— Из-за этих нормальных пацанов меня уже «Запорожцы» со свистом обгоняют. Тащатся, как беременные тараканы.

Круглолицый достал несвежий носовой платок и смахнул им со лба капли пота.

— А ты бы предпочел, чтобы эти ребятки выжали из своих моциков все соки? Хрен бы ты их тогда догнал!

— Точняк.

Еле волочащую колеса «пятерку» с ревом обогнал молоковоз, недовольно посмотрел на странных ездоков, засоряющих трассу, и погнал дальше.

— Вот видишь? — закипел Монгол. — И этот дрын туда же.

— Пусть валит. Нам, главное, вон ту парочку на головном «мопеде» не упустить, а то заказчик будет крайне недоволен.

— Хрен бы с ним, лишь бы бабки доплатил.

— В том-то и дело. Не заберем эту коробку — не даст ни копейки. Чувак серьезный, сразу видно. Не пустобрех какой-нибудь.

Водитель покосился на своего напарника:

— А ты сам-то его видел? Заказчика этого?

Толстяк заворочался на сиденье, устраивая свою объемную пятую точку поудобнее.

— Не-а. Только по мобиле общался. Но голос такой… твердый, что ли. Короче, не фуфел. Да и с авансом не кинул.

— Киношник хренов.

Коржик открыл бардачок и выудил оттуда газету. Зашелестев листами, принялся ее просматривать, изредка поглядывая на маячащих впереди мотоциклистов. Внезапно глаза его сделались влажными, а губы задрожали: